Правосудие Бешеного

— Вот тут еще одно. — Андрей протянул жующему бутерброд Савелию страницу с каким-то текстом: это были имена, пароли и адреса явок агентов нашей контрразведки в нескольких городах Югославии. — Прочти и запомни.

Савелий сосредоточился, медленно прочитал листок дважды, закрыл глаза и мысленно представил все прочитанное. Потом кивнул Андрею: готово!

Андрей аккуратно скомкал листок и тут же сжег его над унитазом. Смыв водой золу, он удовлетворенно вздохнул:

— Ну, все, теперь можно и за жизнь поговорить…

Оставшиеся два часа названые братья провели в разговорах о том, как они жили в последнее время, пока не встречались. Андрей проводил Савелия до самого трапа. Вскоре самолет оторвался от российской земли и взял курс на Будапешт. Савелий, чьи документы были оформлены на имя журналиста одной из центральных газет Сергея Мануйлова, расслабился и постарался хоть в эти несколько часов полета постараться ни о чем не думать.

По прибытии в Будапешт Савелий оформил аккредитацию, нанял машину и сразу же отправился к границе, где с документами журналиста без особой задержки пересек ее, и через несколько часов прибыл в Нови-Сад, столицу сербского края Воеводина, где стал искать человека, который мог помочь ему «залечь на дно» и переправить его в Приштину, столицу другого сербского края — Косово.

Такой человек имелся, и звали его Христо Гранич. Он был одним из глубоко законспирированных агентов Богомолова. Официально Гранич содержал небольшое кафе, но для наших спецслужб исполнял роль посредника: когда Югославия в ходе гражданской войны оказалась в полной международной изоляции, Гранич был одним из тех немногих, кто ухитрялся переправлять российскую помощь (а она продолжала поступать, хоть и не в таких объемах, как раньше, — нефть, стрелковое оружие, запчасти к военной технике и многое другое) в Югославию, игнорируя эмбарго и минуя многочисленные таможенные препоны.

Как у него это получалось, было тайной даже для Богомолова. Но тот факт, что ему это удавалось почти без проколов, несомненно, характеризовал Гранича с самой лучшей стороны. Конечно, на посредничестве он зарабатывал хорошие деньги. Естественно, без прочных связей в местных криминальных кругах у Христо ничего бы не вышло. Но факт остается фактом: югославская ПВО имела на своем вооружении российские зенитные комплексы, которые Москва официально никогда ей не поставляла… Савелий нашел Гранича стоящим за стойкой бара собственного кафе. Это был невысокий, ничем не примечательный парень примерно его возраста. Единственное, что привлекало к нему внимание, были глаза: зеленые, зоркие, быстрые и цепкие. Они эффектно смотрелись на фоне иссиня-черных волос. Если бы не эти глаза, то внешняя разухабистость и постоянное балагурство могли сбить с толку любого, что позволяло воспринимать его как веселого, но недалекого парня.

— Найдется у вас чашка кофе, только очень крепкого, для журналиста? — произнес Савелий по-английски условную фразу.

— С ликером? — также по-английски поинтересовался Христо.

— Нет, с коньяком.

— Одну минуту!

Гранич поколдовал у большой жаровни с раскаленным песком, и вскоре перед Савелием появилась вкусно пахнущая маленькая чашечка кофе, приготовленного по-турецки. Рядом на отдельном блюдечке лежали тонко нарезанные ломтики лимона и стоял бокал холодной воды. Савелий выпил крошечную, с наперсток, рюмку превосходного коньяка, положил в рот дольку лимона и для еще большего гурманского изыска сделал глоток ароматного обжигающего кофе. После чего по традиции запил глотком холодной воды: удивительное ощущение! Так пить кофе его научил приятель популярного актера Армена Джигарханяна, известный сценарист, как-то сводивший его на премьеру в Дом кино, где варят настоящий турецкий кофе.

— Как? — дружелюбно улыбаясь, спросил Гранич.

— Великолепно! — честно ответил Савелий. Когда он допил кофе и расплатился, Христо протянул ему свою визитку:

— Приходите еще! Тут есть наш телефон.

Благодарно кивнув, Савелий вышел из кафе. Зайдя за угол, он рассмотрел визитку. На ее обороте по-русски были написаны адрес и время встречи. Савелий посмотрел на часы — у него в запасе было еще около часа, и он решил прогуляться по городу.

Гранич свободно говорил не только по-английски — в этом Савелий уже убедился, — но и по-русски.

— Твоя журналистская аккредитация здесь ничего не стоит, — с ходу заявил Христо, когда они принялись обсуждать, как Говоркову лучше всего добраться до Косово. — Сейчас у нас военное положение, везде патрули. На каждый свой шаг ты обязан получить разрешение в нескольких учреждениях. Это долго и, главное, не дает никакой гарантии, что тебе разрешат поехать туда, куда ты захочешь.

— Но разве русским не доверяют?

— А что, среди русских журналистов нет тех, кто работает на американцев?

— Наверняка есть.

— Ну вот, ты все сам отлично понимаешь… — Христо, прищурясь, посмотрел на Савелия. — Я знаю, что ты хороший боец…

— Ну и что? — пожал плечами Савелий.

— Для варианта, который я хочу тебе предложить, это очень важно. Скажи, слышал ли ты что-нибудь о генерале Черном?

— А кто это? Извини, у меня было совсем мало времени перед отправкой сюда, — смущенно пояснил Савелий.

— Ладно, даже ты не можешь знать все. Черный — это наша легенда. В свое время он сделал большие деньги на нефти. Потом, когда началась гражданская война, Черный на свои средства собрал сербское ополчение. Сам встал во главе этой армии, сражался на нескольких участках. У нас говорят, что его слава и беззаветная вера в могучую и свободную Сербию затмевают в народе популярность Милошевича. Он никому не подчиняется, правда, иногда проводит с регулярной армией совместные операции; его добровольцы — настоящие профессионалы, на уровне спецназа, они прекрасно вооружены, а их снаряжение лучше, чем у нашей армии.

— Он что, анархист? — спросил Савелий, пожалевший, что никогда прежде не слышал о таком народном генерале. Он напомнил Говоркову нашего Котовского или скорее Махно.

— Нет, он — настоящий патриот. Если бы все наши бизнесмены были похожи на него, мы бы сейчас сбивали американцев дюжинами.

— А ты сам? Я знаю, ты…

— Я тоже стараюсь быть патриотом своей страны, — перебил его Христо: было заметно, что он категорически не хотел вдаваться в подробности своей деятельности.

— Ладно, замнем… — успокоил его Савелий. Но Гранич все-таки упрекнул его:

— Я же не расспрашиваю тебя, Бешеный, о твоих подвигах в США, где ты получил от Президента высшую награду Америки, или о том, за что тебе дали звание Героя России-Савелии поразился — эти сведения о нем были известны только самым близким людям, — но промолчал, отметив про себя, что такому информированному парню, наверное, очень трудно жить на свете и все еще оставаться в живых…

— Ну, так что твой Черный? — напомнил Савелий с деланной невозмутимостью, видя, что между

— Между ним и Граничем все еще висит напряжение от возникших недомолвок.

— Где он сейчас?

— Где ему быть? Конечно, в Косово. Его люди укрепились вдоль границы с Албанией. Генерал считает, что именно оттуда войска НАТО начнут свое вторжение. Эти сведения секретны. Но я раскрываю их только потому, что собираюсь предложить тебе стать одним из добровольцев армии Черного. Это лучший для тебя способ выполнить свою задачу.

— Предположим, я соглашусь. Что тогда? — Савелию понравилась идея Христо, но ему нужны были детали и подробности.

— Сейчас в Нови-Саде находится один из командиров Черного. Я сведу тебя с ним, а он доставит тебя туда, куда будет нужно. — И твердо добавил: — Я уверен!

— Я не буду связан никакими обязательствами?

— О чем ты?

— Ну, есть же в армии Черного дисциплина, приказы, подчинение общим тактическим установкам…

— Да, дисциплина у Черного очень строгая. За невыполнение приказа — расстрел. Но тебя это не коснется. Ты будешь получать не приказы, а только советы. Устроит?

— Да.

— Тогда оставайся здесь, вечером за тобой придут. Советую получше отоспаться. Не уверен, что в ближайшие дни у тебя будет на это время…