Охота на пиранью

ька опустилась на пару миллиметров. Секунды решали, пришлось мне все на себя взять – из ребят никто и не заметил, только мы двое поняли и знаем только мы двое. Я бы тебе и не напомнил про тот должок...

А теперь вот, прости, приходится.

Они с неподвижными лицами долго смотрели друг другу в глаза. Потом адмирал встал, отряхнул бриджи, тихо бросил:

– Ладно. В темпе.

И решительно отвернулся, пошел прочь.

– Эй! – окликнул Мазур.

Морской Змей неторопливо повернулся, их разделяло метра три. Далеко от берега натужно тащилась моторка, на верхушке березы нелепым украшением покачивался жирный ворон.

– Если задумал меня тут же спровадить в Питер, так и скажи, – произнес Мазур. – Сразу скажи. Я все равно подчинюсь, не американский боевик играем, в самом-то деле...

Морской Змей неторопливо прошел разделявшее их расстояние, уткнул Мазуру в пуговицу на груди сильный палец и то ли с любопытством, то ли с грустью сказал:

– Это ты мне, значит, впервые за двадцать лет не поверил?

– Извини, – пробормотал Мазур, глядя на доски причала, длинные, с облупившейся местами рыжей краской. – Такие уж игры пошли...

– Дать бы тебе в рыло, да адмиралу неуместно... Я тебя не инструктирую и ни о чем не предупреждаю. Не маленький. Иди и режь. Ежели это тебе облегчит душу. Только я тебе заранее скажу: потом будет еще муторнее. Потому что всякие обычаи хороши исключительно для породившего их века... Извини, что говорю красиво, но адмиралу вроде бы и полагается цветистости изрекать...

Глава вторая...

Или это нас волна несет

Забинтованные пальцы уже не болели – только временами мастерски снятая кожа чуточку ныла, подергивающее зуденье распространялось к ладони, так и тянуло яростно почесать, но Мазур крепился. Голова была совершенно ясная, даже чересчур, – ему порой казалось, что под ногами не ощущается земли, словно бы плыл над асфальтом, легонько отталкиваясь кончиками пальцев. Но, если не считать этой странной невесомости, возникавшей и пропадавшей совершенно неожиданно, Мазур не чуял в себе никаких изменений. Прекрасно понимал, что означают беглые взгляды Лымаря, изучающие и уклончивые, однако сам готов был спорить на что угодно: никакого безумия, ни единого признака. Все зависит от точки зрения. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда желание отомстить считалось самым что ни на есть естественным, мало того – долгом настоящего мужчины. А кое-где и сейчас считается. Уж Лымарю следовало бы знать – сам побывал в таких местах. И тяга отомстить, владевшая сейчас Мазуром, – еще не самая диковинная глупость в сегодняшней России, господа... В конце концов, не он начал древнюю игру и не он провозгласил ее изначальной...

– Внимание, вышла, – негромко сказал Голем.

– Вижу, – откликнулся Мазур, не поворачивая к нему головы.

– Вплотную один пасет. Один, точно.

– Ага. Фиксирую. Благо работает грубовато…

Молодая женщина в синем плаще, с копной рассыпавшихся по спине золотистых волос, обошла крохотную синюю «Оку», отперла дверцу и уселась