Контролер

– Сиротка слышал, он за ним шел.

– Понял. Это все?

– Нет. За его машиной едет «девятка».

– Уверен?

– Абсолютно. Они его ждали.

– Интересно. Думаешь, это охрана?

– Не уверен. Скорее, слежка.

– Двигайтесь за ними, только осторожнее.

– Понял.

Отключив первый телефон, я схватил второй.

– Слушаю.

– Нашего кадра только что вальнули, – сообщил Дед.

– Как?

– Он подъехал к дому, припарковался, начал вылезать из тачки. В это время мимо него проходили двое. Один три раза выстрелил ему в спину под левую лопатку...

– Громко?

– Нет, ствол был с глушаком. Второй затолкал его назад в машину и захлопнул дверцу.

– Потом?

– Сели в коричневую «шоху» и быстренько уехали. Мы их не преследовали.

– Что за люди?

– Молодые ребята. Один повыше и немного «горбатый», второй – недомерок, но квадратный. Наши действия?

– Срочно ко мне, на Беловежскую!

– Понял.

– Как у вас с оружием?

– Одна единица.

– Хреново.

– Кто ж думал?

– Ладно, разберемся на месте. Жду... – и тут же схватил вторую трубку.

– У аппарата.

– В «девятке» – не охрана! Клиента будут валить.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Жекиного одногруппника уже сделали. Кстати, как у вас с ..?

– Две штуки «горячего».

– Значит так, ведете нашего друга и вторую тачку. Если те не будут делать резких движений, просто езжайте следом, разбираться будем уже на месте. Все ясно?

– Да.

– Тогда – удачи.

Я вытер лоб и зачем-то открыл бардачок. Потрогал фонарик с электрошокером и закурил. Так, так, так, значит, мистер Чжао начал зачистку. Торжественно объявил каждому из ближайших помощников, что его напарник свое отработал, а потому нуждается в замене по «естественным причинам». После чего и заказал его ликвидацию. Что ж, остроумно, я бы даже сказал, креативно. Теперь самое главное, уберечь нашего клиента, он очень нужен нам живым.

– Слушаю.

– Мы уже на Можайке. «Девятка» обогнала машину клиента. Думаю, будут работать у дома или в подъезде.

– Ясно. Когда они подъедут?

– Минут через пять, не раньше.

– Езжайте за ними. Я буду в подъезде. Если кто-то туда зайдет, приму. А вы разбирайтесь с остальными.

– Как?

– Наглухо.

Вместе с шокером из бардачка я прихватил с собой лежащий под сиденьем резиновый шланг, взятый в качестве трофея у Рыбы с Ефой. Надежная, между прочим, штука, проверено на собственном черепе. Выскочил из машины и понесся к расположенной в сотне метров пятиэтажке.

Кодовый замок на входной двери был вырван «с мясом», поэтому я распахнул ее и вошел в полутемный подъезд. Приник носом к грязноватому окошку на двери, пытаясь хоть что-то рассмотреть. У самого подъезда тускло горел фонарь, далее – темнота. В правом кармане куртки, как теннисный мячик, запрыгал телефон.

– Один идет к тебе, – сообщил Берта и отключился.

Где же он? А, вот, возник из темноты и рванул рысью дальше. Прямо ко мне. Дверь распахнулась; среднего роста, самую малость пониже меня, человек вошел вовнутрь. Не успела она захлопнуться, как я на прыжке приложил его шлангом по темечку. Он только пошатнулся, ну и черепушка, тогда я повторил упражнение. Поймал падающего и аккуратно посадил его на пол, спиной к стенке. Осветил фонариком. Интересно, такое ощущение, что где-то я его уже видел. Ударил еще раз, теперь со всей дури и схватился за телефон.

– У меня все нормально. Как у вас?

– Аналогично, – отозвался Сироткин, – кстати, клиент подъезжает.

– Скажи Берте, чтобы его прихватил.

– Как?

– Как можно нежнее. Потом вместе с ним – ко мне.

– Сделаем.

В подъезд вошли трое, и нам всем сразу стало немного тесно. Настоящий полковник, стоя на цыпочках, сопел, на сей раз, совсем не эротично, но молчал. Еще бы, Берта прихватил его на болевой так нежно, что не то что говорить, дышать было трудновато.

– Чуть полегче, – скомандовал, я, и Костя слегка ослабил хватку.

– Здорово, полковник, узнаешь? – и направил на себя тускловатый свет.

– Да.

– Молодец, а этого юношу? – и осветил сидящего.

– Да.

– Ты кроме «да» какие-нибудь другие слова знаешь?

– Да, – товарищ явно находился в нокдауне.

– Вот и славненько. Берта, Женя, увезите куда-нибудь пострадавших, дождитесь наших – и к товарищу полковнику в гости.

– Есть.

– Пойдем, дружище, – я прихватил виновника торжества и в темпе поволок на третий этаж. Костя с Женей, закинув руки вырубленного мной себе на плечи, поволокли его на выход.

– Пить надо меньше, Сема, – на всякий случай проговорил в темноту Берташевич.

Вот это точно, надо меньше пить и регулярно делать гимнастику для тучных. Я вроде и не совершил ничего такого, а весь взмок и никак не мог отдышаться.

Мы поднялись на этаж, мой спутник отпер дверь, мы оказались в крохотной прихожей.

– Где выключатель?

– Слева. Послушай, – попросил он, – руку отпусти, больно.

– Чуть попозже, – мы вошли в единственную в квартире комнату, я пошарил рукой по стене, свет зажегся. Я отпустил захват и полез в карман за шнуром. Клиента надо было как следует зафиксировать.

– Не поверишь, – задумчиво проговорил он, массируя кисть левой руки, – я даже рад тебя видеть.

– А я-то как рад. Руки протяни.

– Как скажешь, – согласился он и вдруг резко ударил меня с левой в солнечное сплетение.

Удар получился так себе, но меня все равно согнуло в дугу. Вторым ударом, не очень резким, но тяжелым и ощутимо болезненным, меня просто-таки отбросило в сторону. Мелко перебирая ногами, я пробежал спиной вперед через всю комнату и врезался в стену.

Глава 11

Крепко приложился об стену и потому устоял на ногах. Потрогал левую скулу и глянул на ладонь – кровь. Такое ощущение, что у него кастет на правой колотушке, уж больно жестко пришелся второй удар. Впрочем, время на размышления подходило к концу, полковник, мило улыбаясь, танцующим шагом приближался ко мне. Хорошо еще, что бежать не бросился, хрен бы я его догнал.

– Держи, алкаш, – промурлыкал он и обозначил удар с правой, а сам пробил левой в печень.

Я прекрасно «читал» все его ужимки и прыжки, но среагировать толком не успел, уж больно разбаловали меня легкие победы по месту последней работы. Удар пришелся вскользь, но все равно отдался болью в боку. Согнувшись и прикрывшись руками, я попытался уйти вправо, но нарвался на жесткий боковой. Прижав к стене, он принялся охаживать меня тяжелыми ударами с двух рук, а еще, гад такой, пинал ногами. Не слишком технично, но больно.

Уйдя в защиту, я полировал спиной стенку, дергая корпусом вправо и влево, чтобы не угодить под плотный удар. Выждав момент, выбросил левую руку, корявенько, наискосок, то ли пытаясь схватить за нос, то ли целясь полусогнутым пальцем в левый глаз противника. Короче, смех один, а не удар. Он и отнесся к нему наплевательски, не стал ни уворачиваться, ни блокировать. Просто, отмахнулся ладонью левой руки, как кошка лапкой. Что и требовалось доказать.

Когда-то в детстве я прочел рассказ о великом русском борце Иване Поддубном. Дело было в тридцатых годах, когда ему было хорошо за шестьдесят. Несмотря на возраст, дедуля был еще в достаточно приличной форме и продолжал выступать в цирке. Конечно же, проводящиеся там поединки трудно было назвать спортивной борьбой, зрители, понятное дело, приходили смотреть на хорошо срежиссированные схватки с каскадом приемов и накалом страстей. В один прекрасный день противник Поддубного, никому не известный молодой наглый парень, решил несколько изменить сценарий и «опустить» великого чемпиона, то есть грубо и грязно уложить на обе лопатки. Все закончилось быстро и жестко. Парня унесли на доске, а сам Иван Максимович на вопрос: «Что это было?» пожал плечами и меланхолично ответил, что он уже немного не тот, что в молодости, но несколько секунд собою, прежним, еще очень даже может побыть.