Ледяные страсти

– У меня нет оснований вам не верить, – успокоил Денис. – А без оснований я никогда никого ни в чем не подозреваю.

– Ну хорошо, – вздохнула Инга. – Я не знаю, но мне кажется, что... В общем, я однажды видела Алексея в обществе откровенных бандитов. Такие, знаете, типичные: с толстыми шеями, с цепями золотыми, все в черном, в темных очках – быковатые, короче говоря.

– Что значит – в обществе? Они вместе пили, гуляли?..

– Нет, они разговаривали. Это было на стоянке рядом с катком. И мне показалось, что они Алексею угрожают, а он как будто от них отмахивается. Разговора я не слышала, и расстались они как будто вполне мирно. Но... может быть, это они на Алешу давят, может быть, он им деньги должен? Или не должен, может, это рэкет?

– Почему же вы сразу об этом не рассказали? – удивился Денис. – Когда в первый раз приходили.

– Я бы и сейчас не рассказала, если бы он не заявил, что теперь будет тренироваться с Рудиной. На тренировках он был все время рядом со мной, а до и после – под вашим наблюдением. А теперь я не знаю, где он будет работать, с кем, когда...

– Вы хотите, чтобы мы составили для вас список его контактов, передвижений...

– Нет! – воскликнула Инга. – Я не хочу за ним шпионить. Это подло и низко. Я просто боюсь, что Рудина его защитить и уберечь не сможет. Вот и все.

Глава одиннадцатая

Ревность

– Десятый год, наверное, уже с тобой катаемся, и все без толку!

Это случилось месяц назад. Настроение у Светланы было тогда хуже некуда. Накатывало с утра иногда ни с того ни с сего – вечером все было хорошо, приятная усталость после тренировки, бальзам, релаксирующий в душе, очень кстати пришелся. Телевизор даже и включать не стала, решила продолжить повышение интеллектуального уровня, продираясь сквозь мудреный язык Эко. Чтобы хоть страничку осилить, требовалась недюжинная воля к победе. С волей было все в порядке, а потом подъехал Жорка, привез, умница, йогуртов на завтрак. Светлана даже ощутила к нему неясный прилив нежности, что выразилось ночью в постели. Неутомимый сын гор трудился над ней, наверное, час, такого давно уже не было. Чудесный выдался вечер.

На улице взревел мотор грузовика, Света открыла глаза, тут же зажмурилась и опять осторожно открыла сначала один глаз, потом второй. Вот тут-то ее и накрыло. Внезапно она ощутила, в какой неудобной позе лежит – на боку, ноги оттянуты куда-то назад и придавлены тяжелым Жоркой, левое плечо ноет, если рукой пошевелить. Скосив глаза к груди, девушка обнаружила на ней широкую ладонь, и этот, в общем-то, ничего не значащий факт привел ее в ярость. Светлана перевернулась на спину, сбросила с себя чужие руки-ноги и тем самым разбудила Жору. Он промычал что-то вроде пожелания доброго утра и шмыгнул носом.

– Опять ты на меня навалился ночью, слонопотам, ты же знаешь, что я не люблю так, ну жарко мне! – Светлана уперлась взглядом в потолок и вывалила первую порцию претензий.

– Завелась шарманка... – буркнул в ответ Жора, не сознавая еще масштаб своей ошибки.

– Я тебе не шарманка! Ты бы на себя посмотрел. Надо же, еще проснуться не успел толком – и уже начал портить настроение всем подряд. Вот ненавижу, когда ты начинаешь сразу грубить, какой-то грузчик прямо.

– Заткнись, пожалуйста! – Жора вскочил на ноги, отбросив одеяло на Светлану, и поискал взглядом трусы.

Светлана затыкаться не пожелала и продолжила в том духе, что из-за его, Жоркиной, грубой натуры они не могут нормально кататься под классику. Ритм, конечно, Жорка чувствует, танцевать умеет, но не понимает совершенно возвышенности, которая сквозит в музыке того же Шуберта, которого принесла послушать Красовская. Жора мрачно одевался.

– Вот почему Джувелер понимает классику, и Панов понимает классику, и каждый провинциальный Семаков понимает классику, а Сванидзе не понимает?

Ругаться с партнершей Жоре совершенно не хотелось, поэтому он без лишних слов направился в ванную. К тому же он всегда помнил о крылатом выражении: какую бы позу ни принимала женщина, всегда найдется применение в Камасутре.

Светлана резким движением перевернулась на живот, делая вид, что ей безразлично Жорино равнодушие. Это удалось ей без труда, не так уж ее и тянуло к этому волосатому джигиту. В те немногочисленные дни, когда мама жила дома, Света отдыхала – Жора не то чтобы боялся Регину Романовну, но испытывал уважение, поэтому без высочайшего разрешения не смел появляться. О том, чтобы на ночь оставаться, и речи не шло. К счастью для Жоры, суровая Регина Романовна все больше времени проводила в Германии у своего возлюбленного, надеясь, видимо, на благоразумие дочки. Света же была исключительно благоразумна и не портила отношения со старинным другом и партнером, тем более что пока на горизонте алые паруса не маячили и вешаться на шею было не к кому. А мужские руки в доме лишними не бывают. Вот только характер у Жоры Сванидзе не самый легкий, да постоянные намеки насчет свадьбы... Он будто уже и дату знал, а меж тем Светлана замуж пока не собиралась, тем более за него. Нет уж, если и связывать себя узами брака, то только с таким человеком, который поймет ее целиком и полностью. Ну насколько это вообще возможно между людьми. А Жора – не более чем партнер.

Как обычно, полежав в размышлениях минут десять, Света прояснилась лицом и духом, поднялась с кровати и пошла выгонять из ванной Жору. Впереди были часы приятного безделья перед телевизором – нечасто такое выдается за два месяца до чемпионата мира.

День был разгрузочным – только двухчасовая вечерняя тренировка, да и то по облегченной программе. Жора и Света подъехали к спорткомплексу заранее, опаздывать было не принято. В раздевалке никого не оказалось, но голос Красовской доносился с ледовой площадки. Она, видимо, отчитывала кого-то из детей, Леночку или Ирочку. Можно было предполагать, что Трусова в это время молча подмигивала девочкам: мол, не бойтесь, покричит и перестанет.

Светлана осторожно вышла к бортику:

– Добрый вечер, Анна Сергеевна!

Трусова поспешила к ней, радостно приветствуя.

Анна Сергеевна Трусова очень нравилась Светлане – добрая, веселая, еще относительно молодая женщина, способная выслушать и понять, в нужную минуту подать совет или, напротив, воздержаться от комментариев. Ее стремление сблизиться с учениками отпугивало некоторых, например того же Георгия Сванидзе, но Света нашла в ней близкую подругу. Смущало только то, что Анна Сергеевна всегда старательно избегала разговоров о своей жизни и не очень умело давала понять, что эта тема является пока что запретной. Это немного обижало Светлану – рассказываешь и рассказываешь, приятно, конечно, что тебя слушают, но если со стороны посмотреть – человек о тебе все знает, а ты о нем ничего. Коробит такая замкнутость.

Была еще одна особенность у Трусовой, вызывавшая у многих уважение. Анна Сергеевна на протяжении всех тренировок не снимала коньков и каталась за своими детьми по всей арене, показывала, как правильно исполнять тот или иной элемент – превосходно знала все технические тонкости, хотя сложные прыжки, конечно, ей уже не давались. Ее знание техники катания и тяготение к «физике» долгое время мешали ей достигать со своими учениками спортивных вершин, но случай вовремя свел Трусову с Ольгой Анисимовной Красовской.

Вот с Ольгой Анисимовной, мрачной тигрицей из Сибири, Света Рудина ладила похуже. Уж очень Красовская была похожа на ее маму, причем с худшей стороны – тяжелым и непреклонным характером. Да еще и надоедающая ворчливость... Никогда ей ничто не нравилось, всем она была недовольна, даже собственными решениями. Она «специализировалась» по музыке, по элементам танца, сама брала на себя всю хореографию и непрерывно находилась в творческом поиске. Если бы не Трусова, умевшая вовремя останавливаться, Ольга Красовская, наверное, так и не выставила бы на соревнования уровня выше, чем первенство Москвы, ни одну пару.