Грязная история

Вице-консул закрыл папку и бросил ее в корзину для исходящих документов.

Я убрал бумажник, собираясь уйти, но X. Картер Гэвин остановил меня:

— Еще одно замечание, мистер Симпсон. У вас еще есть старый британский паспорт. Это собственность нашего правительства.

— Я его потерял.

Он кивнул:

— Я так и думал, что вы это скажете. И хочу предупредить: не пытайтесь продать его кому-нибудь из специалистов по подделке документов там, в доках, и не вздумайте использовать его сами. Ваш паспорт будет значиться в полиции как утерянный. А сейчас можете убираться вон.

И он чарующе улыбнулся, этот праведник до мозга костей.

Если проклятый мистер X. Картер Гэвин читает эти строки, может, ему будет приятно узнать, что он обрек меня почти на верную гибель.

С моральной точки зрения он не просто подлец, он — убийца!

Глава 2

Я оставил машину у консульства и отправился выпить в ближайший бар.

Я боюсь высоты. Однажды, в ту страшную ночь, когда обстоятельства загнали меня на крышу музея Топкани в Стамбуле, голова кружилась так сильно, что я не мог избавиться от ощущения, будто лечу вниз, хотя, к счастью, все-таки не упал.

Приблизительно так же я себя чувствовал, сидя за столиком кафе, — словно я падаю и ничто не остановит этот полет, кроме скал далеко внизу.

Через десять дней истекал срок моего вида на жительство и разрешения на работу в Греции, и, чтобы возобновить их, надо было идти в Бюро по связям с иностранцами. До сих пор у меня все было в порядке — тут, в Греции, я вел себя так, что комар носа не подточит, и за последнее время они два раза продлевали документы на шесть месяцев. Ужас в том, что для очередного продления надо представить паспорт и он должен быть действительным. В последний раз я воспользовался старым египетским, так как срок его тогда еще не истек. Я понимал, что мне нет смысла идти к специалистам по подделке документов, или к «липачам», как выразился этот стервец. Служащие Бюро по связям с иностранцами очень тщательно проверяют паспорта, и, если в вашем подправлена какая-то мелочь, в суете многолюдного аэропорта вы сможете проскочить через иммигрантский контроль, но тот же самый грешок приведет вас в тюрьму, коли вы рискнете провернуть этот номер в Бюро.

Я, конечно, знал, где можно получить новый паспорт, — в Панлибгонко. Вопрос в том, как я за него расплачусь?

Но лучше я объясню, что такое Панлибгонко. Это слово пустили в оборот моряки, обозначив так страны, живущие «под флагом выгоды», и состоит оно из сокращенных названий республик Панама, Либерия, Гондурас и Коста-Рика. Если у вас есть крупный торговый корабль, но вам не нравятся законы о пошлинах, или всякие ограничения, принятые профсоюзами моряков, или правила безопасности в вашей собственной стране, вы перегоняете судно и регистрируете его в одном из государств Панлибгонко. Тогда никаких пошлин, никаких проблем с рабочими и содержать корабль гораздо дешевле. Все очень просто, абсолютно законно и настолько выгодно, что сейчас под либерийским флагом плавает куда больше торговых судов, чем под флагом Британии и Америки. К этому соглашению присоединяются и другие небольшие государства. Суда мистера Аристотеля Онассиса (грека, родившегося в Турции, но гражданина Аргентины) плавают не менее чем под пятью «флагами выгоды».

Разумеется, это крайне выгодно и для стран Панлибгонко. Они получают солидную плату за регистрацию, а все, что им нужно сделать, — это выписать регистрационный сертификат. А дальше — никакого беспокойства. В общем, денежки легкие, что и говорить.

Теперь настало время рассказать вам про джентльмена, которого я буду называть мистером Гомесом, хотя на самом деле он носит другое имя.

Сертификат о регистрации корабля фактически заменяет паспорт, и мистеру Гомесу пришло в голову, что, если его правительство продает «флаги выгоды», то сам он вполне может торговать «паспортами выгоды». А поскольку этот джентльмен — второй секретарь дипломатического представительства одной из стран Панлибгонко в Афинах, у него есть возможность претворять замысел в жизнь.

Проблема в том, что паспорта мистера Гомеса очень дорого стоят. Он требует сорок тысяч драхм наличными, хочешь — бери, не хочешь — не надо. Если вы располагаете американской валютой, мистер Гомес немного уступит, и тогда вы заплатите тысячу двести долларов. Но ни центом меньше. Действовать приходится, конечно, через посредника: мистеру Гомесу ни к чему, чтобы вы заявились к нему в представительство собственной персоной. Посредника зовут Геннадио. Он маклер по купле-продаже яхт и держит контору недалеко от порта в Турколимано. Этот Геннадио все и проворачивает. Но мистер Гомес продаст вам паспорт только при соблюдении двух условий. Первое — сущий пустяк: паспорт нельзя использовать в его родной стране. Можно подумать, кому-то захочется лезть в эту гнилую дыру! Зато второе условие очень тяжкое: вы получаете паспорт, действительный всего два года, без права продления. Естественно, мистер Гомес хочет принять меры, чтобы себя защитить. Продавая вам паспорт, он не регистрирует его официально, так что, если вы решите обратиться за продлением паспорта в консульство, допустим, в Риме, они проверят номер и мигом обнаружат фальшивку. В таком случае мистеру Гомесу грозят крупные неприятности. Тем не менее двадцать тысяч драхм в год только за удовольствие обладать фальшивым паспортом — многовато.

Лично у меня в тот момент не было и одной тысячи. Правда, была машина; но, сказав, что она принадлежит мне, я погрешил против истины. Официально владелицей числилась миссис Карадонтис. Эта богатая вдова, располагая четырьмя туристическими автомобилями, сдавала их на комиссионных условиях. Мне достался старый «плимут», которому давно следовало заменить тормоза. Но хозяйка жалела денег на ремонт, да и вообще скаредничала во всем, включая выплату моих комиссионных. Я не слишком рассчитывал, что она одолжит мне денег, но больше ни к кому не мог обратиться за такой суммой. Оставалось уповать на удачу.

По натуре я оптимист. По-моему, если сделать хорошую мину при плохой игре и продолжать действовать так, будто вам не о чем беспокоиться, любые проблемы рассосутся сами собой. Впрочем, чаще всего этого не происходит, и вы попадаете в еще более затруднительное положение. Но я к этому привык, а когда вы пребываете в безнадежном тупике, что еще остается, как не делать хорошую мину!

Я решил в тот же день пойти к Геннадио и заказать паспорт, до того как увижусь с миссис Карадонтис и попрошу денег на его оплату.

Работы у меня было мало. Последнюю неделю я возил немецких туристов, супружескую пару из Гамбурга, но в тот день они как раз уезжали из Афин, и мне надо было только доставить их в аэропорт. В виде прощального дара я купил поллитровую бутылку бренди (это делает туристов щедрее, когда дело доходит до чаевых) и поехал к отелю «Король Георг».

Немцы были не очень опытными туристами, и мне удалось немного надуть их при расчете. Мой подарок тоже сыграл определенную роль, и, когда я возвращался из аэропорта, у меня в кармане лежало около семи тысяч драхм.

Я знал, что ехать к Геннадио до половины пятого бессмысленно, поскольку его контора закрывалась на время сиесты, поэтому вернулся домой.

Моя жена Ники укатила с труппой на трехнедельные гастроли куда-то в Румынию. Она исполняет экзотические танцы, и если кто-нибудь спросит, как случилось, что человек моего возраста, все еще энергичный, но, безусловно, слегка утомленный жизнью, связал судьбу с гречанкой на двадцать лет моложе его, пусть обратится к ней самой. Я могу сказать только одно: моя первая жена Аннетт была помешанной на сексе невротичкой и сбежала с египетским офицером, о чем, я уверен, ныне страшно жалеет. Она не знала, от какого счастья отказывается. Ники совершенно другая — спокойная и очень практичная. Мужчине свойственно искать утешения, а привлекательной женщине — защиты. Я вел дела Ники, и, пребывая в хорошем расположении духа, она называла меня папой. Могу добавить, что Ники работала потому, что ей это нравилось, а не потому, что я ее заставлял. Я не брал с нее комиссионных. Ники могла совершенно свободно приходить и уходить когда и с кем ей вздумается. Я не задавал вопросов. По правде сказать, я очень глубоко переживал нашу вынужденную разлуку.