Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2

Мазур подумал и рискнул сказать чистую правду: — Нет. По крайней мере, меня ни о чем подобном не информировали.

— А это означает, что ваши ничего не знают. Будь у них такая информация, до вас ее непременно довели бы… Так вот, с недавних пор мы фиксируем в сопредельной стране крайне неприятную для нас активность. Там появились люди, идентифицируемые как белые наемники — часть из них хорошо известна серьезным разведкам. Впрочем, среди них хватает и черных, но сути дела это не меняет. Доставка для них оружия, боеприпасов тоже уже зафиксирована. Вы спросите, отчего мы решили, что это имеет прямое отношение к здешним делам? Часть этих господ уже обосновалась у самой границы, в том городке, откуда вещал доктор Мукузели, пока не перебрался в столицу. В двух шагах от границы. Согласитесь, это позволяет сделать строго определенные выводы?

— Пожалуй, — кивнул Мазур.

— И вот тут-то возникает масса вопросов, — сказал месье Жак. — Я ни на миг не допускаю, что они намерены, как это случалось в других местах, устроить лихой налет на резиденцию мадемуазель Олонго, устроить переворот… Здесь как-никак не Сейшельские острова, штучки во вкусе Майка Хора не пройдут. Их слишком мало, чтобы устроить налет или пойти на столицу войной, серьезный человек не может этого не понимать — а за ними стоят серьезные люди, не склонные к авантюрам и глупым выходкам. Вы согласны с моей логикой?

Мазур молча кивнул.

— Значит, здесь что-то другое. И мы не знаем, что, а это меня чуточку нервирует. Практически все, что они могут предпринять, будет направлено на нарушение стабильности. Вот только что у них на уме… Там, в пограничном городишке, их всего-то человек тридцать… Говоря с профессиональным цинизмом, это открывает простор для особых операций, не так ли? Вы понимаете?

Мазур кивнул. Ничего тут не было непонятного: темной ноченькой перейти чисто символическую границу, как уже было недавно и пообщаться с собравшейся там компанией…

— Вот тут и возникают некоторые сложности, — чуть сокрушенно сказал месье Жак. — Если бы это зависело от меня или моего непосредственного начальства, я бы, не обращаясь к вам, решил проблему собственными силами. — Он печально покривил губы. — Но есть еще большие начальники и политики. И они прямо запретили мне подобные эскапады. Здесь какая-то высокая политика, я, откровенно говоря, не интересовался особо подробностями. Какие-то хитросплетения высокой политики и большого бизнеса. Вроде бы опасаются, что известная нам обоим фирма может в отместку ущемить наши интересы в другом уголке света — и имеет к тому все возможности. Что-то там еще… Мне это неинтересно, повторяю. Для меня имеет значение лишь то, что мне запрещено проводить какие бы то ни было активные операции. Но ведь другие, у которых такого запрета нет… — его глаза на миг стали колючими, как два буравчика. — Вы меня хорошо понимаете?

— Прекрасно понимаю, — кивнул Мазур.

А что тут было непонятно? Лягушатник хотел, чтобы грязную работу за него проделал кто-то другой. Быть может, у него и в самом деле был запрет, быть может, он просто хотел остаться в стороне. И он прав: здесь вам не Сейшельские острова и не какой-нибудь Маврикий, столь скромными силами не устроить ни налета, ни тем более войны. Тут что-то другое. Какая-нибудь диверсия? Провокация вроде той, что случилась буквально на днях?

Месье Жак вкрадчиво сказал:

— В Париже и мои большие начальники, политики должны прекрасно понимать: при всем влиянии, каким мы здесь пользуемся, мы не можем контролировать абсолютно все и распоряжаться, как в прежние времена. Если какой-нибудь здешний генерал или полковник решит устроить рейд через границу — а здесь это сплошь и рядом проделывают непринужденно — я не смогу помешать… да и могу не знать об этом заранее, я ведь не Господь Бог, чтобы уследить решительно за всем и за всеми. Вряд ли стоит особенно медлить, они скоро будут в полной готовности, и мы понятия не имеем, что они задумали… Вот это и есть главная тема нашего разговора, остальное не так значимо… Что вы скажете?

— Комплимент за комплимент, — без улыбки сказал Мазур. — Рад, что вы считаете меня опытным разведчиком — но и вы, мне хорошо известно, отнюдь не неуклюжий новичок… Я обязан буду доложить начальству, а уж решать будет оно…

— Ну, разумеется! Чего же еще ждать? — он хитро улыбнулся. — А вы можете доложить начальству по обеим линиям? Не только вашему основному, но и здешнему?

— Пожалуй, да, — сказал Мазур.

В самом деле, если француз хочет спихнуть на нас грязную работу, почему бы нам не поступить аналогично, переложив все на иные здешние, отнюдь не хрупкие плечи? Благо они охотно согласятся. Конечно, предварительно нужно посоветоваться с Лавриком и получить санкцию, а уж потом идти к Мтанге…

— Значит, мы прекрасно друг друга поняли? — спросил француз. — Я не могу пытаться отменить то, о чем не осведомлен…

— Действительно… — сказал Мазур. И кое-что вспомнил: — Мы покончили с главной темой? Отлично… Теперь я бы вас попросил считать, что вы разговариваете исключительно с начальником личной охраны мадемуазель Олонго. Вам что-нибудь известно о покушении на нее, которое запланировано провести во время завтрашней пресс-конференции?

Подвижное лицо месье Жака на миг стало застывшей маской.

— Абсолютно ничего, — медленно произнес он. — А у вас что, имеется такая информация?

— Да.

— Источник надежный?

— По-моему, да, — сказал Мазур. — Предупреждая вопросы: мой источник не знает ни подробностей, ни людей. Он просто настаивает, что покушение будет…

— Что же, если считать, что ваш источник не врет… Горный колледж… — месье Жак задумался на время, которого Мазуру хватило лишь, чтобы не спеша докурить до половины сигарету. — Это может быть только кто-то в зале, из журналистов или охраны внутри…

Профессионал, уважительно подумал Мазур. Зная, несомненно, Горный колледж, моментально все просчитал, пришел к тем же выводам, что и юаровец.

— И что же вы намерены делать? — совсем тихо спросил месье Жак.

Мазур легонько пожал плечами:

— Боюсь, я ничего не смогу сделать — только смотреть в оба и постараться взять его… или их до того, как они успеют пустить в ход оружие. Быть может, вы что-то подскажете?

— Увы, нет, — сказал месье Жак. — Как ни печально, но других возможностей и в самом деле нет. Журналистская аппаратура может послужить прекрасным тайником для пистолета или гранаты, тут не помогут ни магнитометр, ни рентген, а разобрать предварительно по винтикам всякую камеру или магнитофон — нереально… Возможно, я смогу вам чуточку помочь. Когда я три часа назад получил список прилетающих сюда журналистов, я его изучил на определенный манер. Я вовсе не думал об убийце, меня просто-напросто интересовали потенциальные разведчики, которые могут сюда заявиться — эта журналистская компания намерена здесь оставаться до коронации, они все аккредитовались для коронации. Ну, а мы-то с вами прекрасно знаем, как часто люди нашего скучного ремесла выступают под личиной журналистов, — он тонко улыбнулся. — Взять хотя бы некоего русского, подлинное лицо которого знают даже уличные мальчишки… Ладно, не будем отвлекаться. Я тщательно изучил список.

— И по какому принципу отбирали подозрительных?

Месье Жак охотно ответил:

— Я выбирал тех, кому вроде бы и абсолютно незачем здесь быть. Вот, скажем, американец… Не знаю, насколько хорошо вы ориентируетесь в американских нравах, но мне-то прекрасно известно: американцы — я имею в виду простых обывателей, а не тех, от кого служба или бизнес требуют интересоваться иностранными делами — большинстве своем не интересуются тем, что происходит за пределами Штатов. Совершенно. Даже старушка Европа им абсолютно неинтересна, а уж тем более Африка… И тем не менее среди журналистов присутствует некий Кристофер Эверт из «Баллоу ньюс». Я успел проверить. Баллоу — городишко в штате Канзас, с населением в четыре с небольшим тысячи человек. Несомненно, жуткая дыра, и я, хоть режьте, не поверю, что там могут заинтересоваться происходящим у нас, тем более когда речь идет об учреждении монархии, к которой янки относятся без всякого энтузиазма. Черт возьми, вряд ли в этом канзасском захолустье найдется человек, который может найти нашу страну на карте — ну разве что школьный учитель или какой-нибудь библиотекарь… И тем не менее газета — вернее, газетка, в захолустье есть только газетки — пошла на нешуточные расходы, чтобы отправить сюда мистера Эверта. Это никак не окупится, а янки чертовски практичны. Я не вижу ничего удивительного в том, что сюда прилетели четверо французских журналистов из столь же маленьких городков — это совершенно другое дело, во Франции очень многие до сих пор живо интересуются всем, что происходит в наших бывших колониях. Но что здесь делать репортеру из «Баллоу ньюс»? — он извлек из своей роскошной кожаной папки пухлый конверт и положил перед Мазуром. — Здесь данные на восьмерых таких провинциалов, включая мистера Эверта. Имя, страна, название газеты или телекомпании. Ирландское захолустье, шведское захолустье, бельгийское, итальянское, даже греческое… Повторяю, я не думал о покушении и покушающихся. Просто-напросто хотел передать это вам как начальнику личной охраны мадемуазель Олонго. По моим наблюдениям и данным, вы действительно хороший телохранитель, не говоря уж о том, как вы ее спасли из подвергшейся нападению резиденции. Я вижу, вас хорошо учили. А толковый начальник охраны, вы наверняка знаете это лучше меня, должен собирать информацию о всяких мутных типах, которые появляются вблизи охраняемого…