Принцесса на алмазах. Белая гвардия-2

— А кто-то из охранников, — кивнув, закончил за него Рональд. — Прецеденты известны, — он чуть улыбнулся: — Я знаком с вашими методиками. Охрана обучена держать в поле зрения не только публику, но и друг друга. Неглупо. Но и в этом случае у мерзавца будет какой-то шанс, согласитесь. Конечно, она может предстать перед журналистами в облике амазонки, или, как здесь говорят, амикоте, как-никак у нее звание полковника, она командует батальоном. Учитывая нынешнюю сложную и напряженную ситуацию, никто не удивится — это Африка… Камуфляж, а под ним, естественно, хороший бронежилет. Но ведь это не спасет от выстрела в голову, ничуть…

Мазур задумчиво сказал:

— Допускаю, что информация у вас точная… И не вижу в ваших соображениях никаких изъянов… Но ведь стрелок должен быть смертником? Ему будет неимоверно трудно уйти. Наши люди будут и снаружи, у всех дверей.

— Почему бы и не допустить вариант с фанатиком? Фанатик порой прекрасно умеет стрелять. Или, скажем, крутой профессионал, который за соответствующую плату рискнет, найдя для себя пусть зыбкую, но возможность отхода? У него могут оказаться сообщники, которые в нужный момент рванут в разных углах зала гранаты — шумовые, дымовые… Устроят переполох, и у стрелка будет небольшой, но шанс. Вы, конечно, обыщете предварительно всех… но, коли уж это будут профессионалы, они могут вмонтировать свои штучки в аппаратуру. Никто ведь не станет разбирать их камеры и магнитофоны, верно?

— Верно, — нехотя признал Мазур.

— Каждого просто-напросто попросят показать, работает ли его аппаратура, — сказал Рональд. — Но ведь гранаты можно вмонтировать так, что аппаратура и с ними внутри будет нормально работать. А пистолет… Вы не хуже меня знаете: серьезный профессионал может укрыть на теле оружие так, что найти его трудновато. Или, поскольку ваши ребята непременно будут стоять с металлоискателями… Нынешние камеры отнюдь не миниатюрны, можно устроить тайник в камере. Делом занимаются очень серьезные люди, вы понимаете, о ком я, их служба безопасности не уступит иной европейской разведке, и у них есть мастера, способные на всякие фокусы. Заранее стрелка ни за что не вычислить: журналистов будет человек шестьдесят, причем две трети из них прилетели только что, тем чартерным «Боингом», они здесь совершенно неизвестны, как и многие из их газет. Только самые мощные разведслужбы наподобие американских, ваших или английских смогли бы в столь сжатые сроки проверить каждого и определить, что такой-то или такой-то газеты не существует. Мы, например, не стыжусь признаться, не сумели бы.:, впрочем, еще не факт, что получилось бы у вас или американцев с англичанами… Времени слишком мало. Собственно, я вам все сказал… и сделал все, что мог. Главное, я вас предупредил, известно ведь: кто предупрежден, тот вооружен. Вам просто-напросто необходимо будет из кожи вон вывернуться…

— Просто-напросто… — с мрачной иронией произнес Мазур.

— Ну, а что делать? — развел руками Рональд. — Нам и эту-то информацию было крайне нелегко получить. Остается одно: включить профессионализм на всю катушку. А вы ведь профессионал. — Он улыбнулся открыто, весело. — Вы очень хороший профессионал. Вы ведь так и не спросили, откуда я, и уж конечно, не из деликатности — откуда она у людей вроде нас с вами в подобных ситуациях? Я уверен, вы меня уже прокачали и поняли по моему акценту, откуда я? Можете не отвечать, если не хотите, но взгляд у вас многозначительный… Вы уже поняли, откуда я. И в этой связи неизбежен вопрос: у вас нет внутреннего дискомфорта или подсознательного отторжения?

Мазур улыбнулся столь же открыто и весело:

— Вы же сами признаете, что профессионал. Какие у меня сейчас могут быть эмоции? Эмоции, чувства и прочая лирика в данный момент неуместны. Если бы я задал вам тот же самый вопрос, вы бы наверняка ответили точно так же?

— Безусловно, — кивнул Рональд. — Да, вот еще что… Я прибыл сюда не для разового поручения. С любезного разрешения хозяев останусь здесь еще на какое-то время — в качестве, так сказать, офицера связи меж моим начальством и полковником Мтангой… а теперь и вами. Даже если — постучим по дереву — завтра все пройдет успешно, и вы их нейтрализуете, вряд ли известная нам обоим фирма откажется от дальнейших… шалостей. У вас будут ко мне какие-то вопросы?

— Пожалуй, только один, — подумав, сказал Мазур. — Не знаю только, будете ли вы отвечать…

— Какой же?

— Тот, что заботит не советского офицера, а именно что начальника личной охраны мадемуазель Олонго, — сказал Мазур. — Ясно, что такую информацию можно получить только изнутри. У вас должен быть источник, и осведомленный — там, у наших… друзей, чтоб им провалиться. Он был или он остается?

— Вас интересует, можем ли мы и дальше получать информацию об очередных… акциях? — понятливо кивнул Рональд. — Да, я могу ответить. Источник не провалился, он действует. И если они задумают что-то еще, мимо него эта информация никак не пройдет, вы с Мтангой будете тут же поставлены в известность. — Он сказал тихо и серьезно, глядя Мазуру в глаза: — У меня приказ — не допустить сюда «Даймонд», а, следовательно, сохранить нынешнюю власть и в первую очередь — мадемуазель Олонго. А я привык выполнять приказы…

— Верю, — сказал Мазур, вставая. — Я тоже. Ну что же, до следующей встречи? Чутье мне подсказывает, что она непременно состоится…

— Непременно, — усмехнулся Рональд.

Когда Мазур вернулся в комнатку полковника, тот сидел в прежней позе, мрачно нахохлившись над своим стаканом, чем напоминал птицу макуиль, вечно сидящую на ветке именно с таким понурым видом. Здесь даже поговорка есть: «Унылый, как макуиль».

При виде Мазура он выпрямился, спросил:

— Интересный парень, правда?

Мазур покрутил головой:

— Да, знакомства у вас прелюбопытные… Как вышло, что вы связались с юаровцами?

— А, ну да, — ухмыльнулся Мтанга. — Вы поняли, что это юаровец. По акценту, я полагаю? Вас, видимо, хорошо учили…

— Хорошо, — сказал Мазур, доливая джина в свой стакан, где лед успел растаять.

Мтанга с самым невозмутимым видом пожал плечами:

— Се ля ви, как сказали бы наши бывшие хозяева, а сейчас друзья и покровители… Теоретически каждый черный должен ненавидеть этих чертовых расистов. Но это эмоции, а наша с вами профессия заставляет рассуждать иначе. Мы должны оставаться циничными прагматиками. Ради такой информации я стал бы сотрудничать с болотным чертом Самбатой, а не то что с юаровцами. Или вы не согласны? Я знаю, вы, русские, с ними в свое время даже воевали…

— Это эмоции, — усмехнулся Мазур. — Мне даже пришлось самому… Ну и что? Вы правы: ради такой информации можно подружиться и с Самбатой… — Он прищурился: — Главное, этот парень не только дает ценную информацию: он виден насквозь, его мотивы прекрасно понятны…

— Ага! — воскликнул Мтанга, целя в него указательным пальцем. — Догадались?

Мазур пожал плечами:

— При чем тут догадки? Я знаю. ЮАР — это «Де Бирс», один из крупнейших в мире алмазодобытчиков. У них нет врага заклятее «Гэмблер даймонд» — и наоборот… Так что этот ваш Рональд виден насквозь. Я верю, что у него приказ: расшибиться в лепешку, но не пустить сюда «Даймонд» — а, следовательно, ему можно верить во всем остальном. Редко, знаете ли, случается, что человеку можно верить… Речь никак не может идти о какой-то провокации с их стороны — к чему? Они и так знают, что мы сами на ножах с «Даймонд», нет нужды подливать масла в огонь провокациями.

— Вот и я так думаю, — сказал Мтанга. — А поскольку его информация наверняка точная и правдивая, нам с вами предстоит завтра нелегкий денек, а?

— Да уж… — сказал Мазур. — Нам с вами следует немедленно многое обсудить…

— Следует, — кивнул Мтанга. — Но не «немедленно», — он посмотрел на часы. — С вами хочет поговорить еще один человек, он будет ждать через полчаса в кафе «Режанс». Вы успеваете, Флорисьен отлично водит машину…

— Очень мило, — сказал Мазур. — А это еще кто на мою голову?