Тридцатого уничтожить!

— О'кей! — неожиданно миролюбиво сказал американец и снова открыл бумажник.

— Вы не поняли, сэр, они не продаются! — тихо, но твердо процедил сквозь зубы Савелий.

— Нет-нет, я как раз все наконец-то и понял! — улыбнулся тот. — Ты очень хороший русский солдат! Я тоже воевал. Во Вьетнаме. И тоже пролил там свою кровь. Возьми, это тебе! — сунув руку в бумажник, он вытащил стодолларовую бумажку, похлопал Савелия дружески по плечу, затем вместе с орденами отдал ему. После чего повернулся и пошел прочь.

— Спасибо, сэр! — прошептал удивленный Совелий и вдруг услышал за спиной женский голос.

— А ты — парень что надо! Савелий повернулся и увидел перед собой ту самую девушку, благодаря которой им удалось избавиться от привода в полицию:

— Как ваше здоровье? — участливо поинтересовался Савелий.

— А здоровье у меня всегда было отменное! — хитро улыбнулась девушка, загадочно уставившись в его глаза.

— Вы хотите сказать… — растерянно проговорил Савелий.

— Именно это я и хочу сказать! — она вдруг заразительно рассмеялась. — Просто я все видела и решила вам помочь избавиться от объяснений в полицейском участке!

— В таком случае спасибо за помощь!

— Не стоит благодарности просто ты мне понравился, мой мальчик! — с явным намеком произнесла девушка и красноречиво замолчала, не отрывая глаз от него, потом интимно прошептала: Меня зовут Гюли.

— Савелий, — смущаясь, ответил он, пожимая протянутую девушкой руку.

— Ты правда мне нравишься, мой мальчик, — томно проговорила Тюли и провела длинным наманикюренным пальчиком по его щеке, потом еще тише, интимно прошептала — Мне хочется встретиться с тобой. Ты как, не возражаешь? — Она кокетливо отступила на шаг от Савелия, словно предлагая получше рассмотреть ее.

Савелий принял ее игру и с серьезной миной стал рассматривать ее длинные стройные ноги, тонкую талию и пышную грудь.

— Ну, как? — с улыбкой спросила девушка и потянулась своими пухлыми губками к его губам.

Савелий попытался отстраниться, но совсем не оттого, что он был против, а от неожиданного смущения в необычной для него атаки. Его неловкие движения, не выражающие особого сопротивления, а также настойчивость Гнали привели к тому, что девушка его все-таки поцеловала, крепко прижавшись к нему своим упругим телом.

Некоторые прохожие остановились в нескольких метрах от них и не без удовольствия наблюдали за ними. Оторвавшись от его губ, Гюли повернулась к ним и раздраженно проговорила:

— Вы что, в кино пришли? Тогда платите за просмотр по десять «баксов» с носа!

Зевак как ветром сдуло, и девушка с улыбкой повернулась к Савелию:

— Ну что, мой мальчик, понравилось? Пошли со мной.

— Понимаешь, Гюли… — смущенно заговорил он и вывернул карманы, затем вытащил стодолларовую бумажку. — У меня проблема с наличностью, а свою карточку я оставил на рояле, который унесли в форточку. — Он усмехнулся. — Это все, что у меня есть, а тратить их не имею права: нужны для другого. Так что, извини.

— Глупый мой мальчик! — ласково проговорила девушка и прижалась к его груди. — Эти бумажки не проблема: их у меня достаточно! Ты мне нужен, и я не хочу зарабатывать на тебе, наоборот, хочу сама потратить на тебя. Пошли, я очень хочу тебя. Сначала в ресторан, а потом ко мне, в мою уютную и мягкую постельку. — Она обняла его эа талию и увлекла за собой.

Савелий не заметил, что в нескольких шагах за ними следовал чернобородый здоровячок.

Знакомство с Григорием Марковичем

Григорий Маркович снова сидел за своим столиком в ресторане и лениво наблюдал за сценой. Рядом с ним, как обычное за другим столиком, сидели его телохранители.

На сцену в такт с нежной мелодией вышли две симпатичные молодые девушки в прозрачных костюмах, стилизованных под мужские. Они начали танцевать профессионально и вдохновенно, разыгрывая небольшой спектакль.

Изображая томительное ожидание, обе девушки легко порхали по сцене. Наконец появилась та, которую они ждали: стройная, гордая и неприступная красавица, одетая в строгое, закрытое платье. После нескольких танцевальных «разговоров» то с одной партнершей, то с другой, во время которых неприступную красавицу недвусмысленно соблазняли, она наконец не выдержала страстных атак и безвольно опустила руки. Обе ее партнерши удивительно плавными, ласкающими движениями начали медленно обнажать красавицу и обнажаться сами, возбуждающе прикасаясь к ее и своим интимным местам.

«Да, профессионально работают, бестии. Сюда бы одну!» — промелькнуло у Григория Марковича, но в этот момент он заметил, как в зал вошла молодая пара.

Это были Савелий и Гюли. Они заняли места через два столика от Григория Марковича, сделали заказ, и вскоре им принесли бутылку виски, мясное блюдо для Савелия, фрукты и пепси. Гюли наполнила бокал виски и пододвинула Савелию.

В это время представление лесбиянок достигло пика. Они оставили на себе только чулки и перчатки и настолько искусно изображали страсть, что, казалось, действительно находятся в экстазе. Наконец все закончилось, три девушки замерли в полном изнеможении, и свет, падающий на сцену, медленно погас.

Девушек наградили бурными аплодисментами, и они, грациозно покачивая пышными формами, удалились со сцены.

Савелий уже заметно опьянел, но Гюли продолжала подливать и подливать ему виски, а сама только прикасалась к бокалу и ставила его назад.

— Мне уже достаточно, спасибо, — пытался сопротивляться Савелий. — Я же давно не пил, Гюли, и ел мало.

— Еще немного, мой мальчик! — смеялась она и чуть не насильно заставляла выпивать очередную порцию.

— Мне же нельзя, — сказал он по-русски, поперхнувшись, и зашелся в кашле. — Я же зарок дал своему Учителю.

— Ты сказал «учитель»? — спросила она и томно добавила: — Я люблю учителя. — Гюли взяла его руку, положила себе на грудь, а своей рукой начала гладить его бедро, затем обняла и потянулась к его губам. Он пьяно пытался сопротивляться, но девушка добилась своего и снова страстно впилась в его губы.

В этот момент рядом с их столиком раздался грубый мужской голос.

— Эй, парень, ты что делаешь? Это моя девушка! — сказал он по-английски с довольно сильным акцентом.

Савелий оторвался от губ Гюли и поднял голову: перед ним стояла внушительная фигура — парень лет тридцати с круглым, восточного типа лицом, обрамленном пышной бородой.

— Нет, приятель, ты что-то путаешь: это моя девушка! — пьяновато улыбнувшись, ответил Савелий, уверенный, что здесь какое-то недоразумение.

Гюли отстранилась от него и стала наблюдать, что будет дальше.

— Ты что, не понял? Это моя девушка! Уебывай отсюда! — тихо, с угрозой произнес бородатый незнакомец, хватая Савелия за руку.

Савелий, разъяренный хамством парня, вскочил изза столика и отшвырнул руку-незнакомца.

— Это ты вали отсюда, — зло бросил он и добавил по-русски — Засранец! Или я тебе твою же руку засуну в твою задницу! — Он сделал успокаивающий пасс руками, приводя свои нервы в норму, и принял боевую стойку.

Парень ехидно усмехнулся и попытался схватить его за руку.

— Ты что, не понял? Я ж тебе сейчас жопу порву, — снова добавил Савелий по-русски.

— Отлично по-русски ругаетесь… — услышал Савелий спокойную русскую речь и быстро повернулся. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти в элегантном темно-сером костюме. Рядом с ним — двое внушительных парней.

— Никак земляк? — проговорил мужчина и недвусмысленно взглянул на бородатого забияку, затем угрожающе добавила — Сразу видно! Тот нахмурился, но продолжал тупо стоять.

— Это ты должен сделать так, чтобы тебя здесь не было видно! Ты понял меня? — на чистом английском произнес он голосом, не терпящим возражений.

Бородатый оглядел его, потом стоящих за ним парней, угрюмого Савелия и понял, что ему лучше подчиниться:

— О'кей, я все понял! Извините! — примирительно произнес он и тут же удалился.

Мужчина повернулся к Савелию: