Охота на пиранью

овой веточкой с потомками Генриха Плантагенета, даже он так и не просек, с кем конкретно имеет дело.
* * *

...Им сели на хвост уже в Порту, когда семерка возвращалась из чужого пекла, унося невеликий железный чемоданчик-кассету, с бумагами, которые адмиралы одной стороны не обменяли бы и на бриллианты по весу, а адмиралы другой как раз обменяли бы, подвернись им возможность уладить дело чейнджем. Именно там они и нашли Володю Чемякина с крутым местным сержантом – в неузнаваемом почти виде. Случайную группочку «синих аксельбантов», это устроивших, ребята Мазура кончили наспех, но катер те успели спалить – вместе с аквалангами, подводными буксировщиками и прочей роскошью, предназначенной для потаенного отхода. Получалось насквозь хреново – в Порт вот-вот должны были ворваться джипы с погоней, судно-база торчало за пределами территориальных вод, имея строжайшие инструкции в таковые не входить, рация, правда, работала и даже обещала подбросить на выручку корабль правительственных ВМФ, но верилось в это плохо – Мазур помнил, что почти все корабли незадачливого президента заперты в бухте тройной цепочкой морских мин, выброшенных ночью с вертолетов. Такая уж шла игра, флот стоял за президента, авиация – за претендента, а сухопутные силы причудливо раскололись примерно пополам...

Он послал Турундаева поджечь емкости с горючим – очень уж удобно были расположены, пылающий бензин отрезал бы мол, где они засели, от всего остального мира. Все понимали, что поджигатель живым уйти не успеет, и Турундаев тоже – но пошел, конечно. И поджег. И получилось все, как Мазур рассчитывал: джипы появились-таки, но охотнички остановились перед стеной огня, понемногу захватывавшей и склады, постреливали наугад сквозь пламя и на двух диапазонах требовали подмоги. Перехвативший их переговоры Морской Змей сообщил, что они вызвали вертолеты, так что развязка – вопрос времени.

И они лежали на молу, потому что ничего другого делать не могли, могли только ждать, а стоявшая тут же рация бубнила открытым текстом, хоть и условными терминами радист базы призывал их к бодрости духа, словно ребенка конфетами, прельщал кораблем – и надсажался до тех пор, пока Морской Змей точным грациозным пинком из положения лежа не сбил рацию в воду, и она потонула, даже не булькнув.

А поскольку чудеса на войне нередки – корабль пришел, еще издали паля по замаячившим на горизонте вертолетам из носового «Бофорса», в гавань ворвался серо-стальной, изящно-хищный фрегат шведской постройки под правительственным флагом, лихо отшвартовался у мола, и на него сыпанула здешняя морская пехота – кофейного цвета орелики из одного с президентом племени, в чистеньких «леопардовых» комбинезонах, свеженькие и даже выбритые, бля...

Ну, наградили, конечно. А за рацию он потом отписывался в четырех экземплярах, как старший группы. Четырежды заверял своей незамысловатой подписью, что данный портативный агрегат инвентарный номер такой-то все же получил непоправимые повреждения в ходе операции, а не продан на