Охота на пиранью

но, это азбука. И мы, как сильный пол – вы ведь себя из сильного пола все ж не исключаете, а? – их должны подбодрять, личным примером отваги придавать, и, вообще, делать все, чтобы в меланхолию не скатились. Простите за вульгаризмы, хорошо оттраханная баба на крыльях летит по жизни. Оттого-то нас импортный народ в застойные времена и бил почти во всех женских видах спорта – наши своих лялек держали на монашеском режиме, а ихние с хрена не снимали вплоть до самых соревнований, вот они потом медали горстями и гребли. Следовало бы знать, как эскулапу. В общем, не надо мне тут демонстрировать богатый внутренний мир и философские переживания. Пожрем, схожу на разведку, а потом и приступайте, благословясь. Понятно?

– Понятно, – угрюмо отозвался Егоршин. – Водки дадите чуточку?

– Пару глотков, – сказал Мазур. – Вон там лежит. Я, кстати, Кирилл.

– Вас же вроде как-то по-другому т а м называли...

– Бывает, – сказал Мазур. – Я человек непоседливый, скучно с одним имечком всю жизнь кантоваться... Доставайте бутылку. Глотну и я, пожалуй, наркомовские двадцать грамм...

Дамы на огороде задержались надолго. Когда вернулись, от обеих явственно припахивало тиной, что от твоих русалок, но настроение у них было прекрасное – насколько возможно в данном положении, вполне весело перешептывались и пересмеивались на ходу. Чтобы не терять времени даром, Мазур тут же увел Ольгу в соседнюю комнату и трудился над ней с полчаса, сделав бодрящий массаж, какого не постыдился бы и его учитель, незабвенной памяти мичман Шабадан, представленный к Герою Советского Союза за лихие достижения в теплых южных морях, но так и не получивший звездочки из-за сухопутных художеств, – дернула нелегкая одного адмирала заангажировать мичмана на роль массажиста при молодой супруге, отчего грянула надолго развеселившая весь Черноморский флот история с безумной любовью, анонимками, написанными левой рукой неким возревновавшим капитан-лейтенантом, и даже натуральной дуэлью на «Марголиных». Адмирала тихонько выперли в отставку, капитан-лейтенанта с простреленным ухом загнали на север командовать малым пограничным сторожевиком, а незаменимый в тот момент Шабадан остался на прежнем месте, вот только получил в зубы Красное Знамя вместо золотенькой пентаграммы...

– Фантастика, – сказала Ольга, дразняще медленно застегивая «молнию» курточки. – Как заново родилась и решительно ко всему готова...

– Намек понял, – сказал Мазур. – Но постараюсь усыпить в себе зверя – мне еще, лапа, на разведку идти...

– Куда это?

– Да пустяки, – сказал он. – На скалу залезу и гляну вокруг соколиным оком, может, и усмотрю что интересное. А потом и для себя немного поживем – по деревне погуляем за околицею, авось соловья услышим... Не доводилось по деревне с хахалем гулять?

– А то, – сказала Ольга. – Меня, между прочим, на Селигере три ночи агроном обхаживал. Все пять стихов прочитал, какие знал, а блоковский вирш даже за свой выдал. Ты клыки не оскаливай, это еще до тебя было, да и не пошла я с ним