РRавда. Роман о русском пиаре

Вот для этого, в частности, и нужен пиар. Государственные чиновники очень падки на общественное мнение – не о вашей компании конечно же, а о себе. Для того чтобы помочь бизнесу, они обязательно попросят, чтобы газеты сперва написали о целесообразности такой помощи для интересов страны. Работа с органами власти в последние годы приобрела особое значение для бесперебойной работы любого коммерческого предприятия, и специалисты по этому виду деятельности гордо выделяют её в отдельную дисциплину – GR, government relations. Это, безусловно, одна из важнейших и самых весёлых отраслей пиара, поэтому о ней я расскажу в главе седьмой с особым удовольствием.

Пиар поможет вам и при судебном споре – и уже не раз бывало, что для получения выгодного судебного решения пиар-методы оказывались определяющими. В сегодняшних кризисных условиях, когда смысл жизнедеятельности многих компаний переместился в залы судов, на многочисленные процессы по выбиванию или отстаиванию кредитов, а рейдерские захваты вновь начали сотрясать российский рынок, бизнес всё чаще задумывается о выстраивании рациональной пиар-стратегии по ведению дел в судах различной юрисдикции – причём как в России, так и за рубежом. Здесь важно отметить, что методы работы в российском и, скажем, швейцарском суде будут несколько различаться.

Международный аспект пиар-деятельности российских корпораций приобрёл важное значение в первом десятилетии нового века, когда отечественный бизнес, насытив собственный рынок, начал массовые инвестиции за рубеж. И если в странах СНГ, где образ жизни и мысли не менялся с прошлого века, эта экспансия проходит вполне гладко, в странах дальнего зарубежья это не всегда так. К русским компаниям либо отношение, мягко говоря, настороженное, либо этого отношения просто нет, потому что в целом ряде стран о России никто никогда не слышал.

Помочь компании быстро встать на ноги и достичь узнаваемости на новом рынке, договориться с местным бизнесменом и наладить дружеские отношения с одноклассником или родственницей действующего президента поможет грамотно выстроенная пиар-стратегия. В странах Азии или тропической Африки она потребует сотен тысяч и нескольких месяцев напряжённой работы в состоянии тотальной алкогольной интоксикации различной степени. В странах Западной Европы она может потребовать годы: череда фуршет-приёмов, презентаций, благотворительных концертов самодеятельности, дружеских и формальных встреч с крайне пожилыми людьми и интервью с въедливыми журналистами, которые в каждом русском справедливо видят закоренелого мафиози-рецидивиста. У вашей компании наверняка появятся конкуренты из более «цивилизованных», по понятиям Запада, стран, которые хотя и действуют теми же методами, что и вы, но будут купаться в лучах симпатии европейской аудитории. У любой никому не известной датской компании репутация на рынке к моменту выхода будет +10 пунктов – просто потому, что она датская. А у точно такой же, но русской —10, хотя вы вроде бы и на рынке ещё поработать не успели. Но репутация нашей страны бежит впереди нас – и вам придётся пройти долгий путь, чтобы свести деловую репутацию компании хотя бы к нулю.

Если ваш руководитель в этих местах упомянет, что он миллиардер, большинство дверей для него навсегда будут закрыты. Если же он проведёт презентацию основанного им Фонда защиты лесных белок от избыточного веса, к нему будут относиться как к своему. Но кто ему расскажет всё это, если не пиар-менеджер?

,

В западных пособиях по паблик рилейшнз говорится, в частности, что на PR уходит существенно меньше денег, чем на рекламу. Хочется с негодованием и гордостью отмести это заявление: не знаю, как там «у них», но в нашей стране бюджеты пиар иногда повыше рекламных. Все зависит от целей, которые компания ставит перед собой.

Могу понять и простить наивных западных специалистов: тамошний пиар скромнее и беззлобнее нашего. Он сводится к тому, чтобы устроить корпоративную акцию по уборке опавших листьев в каком-нибудь захудалом пригороде и пригласить на неё журналиста городской двухполосной газетки. Менеджеры крупной корпорации выряжены в майки с логотипом компании, играет весёлая музыка из динамиков, прохожим предлагается чай из бумажного стаканчика. После того как журналист напивается чаем до потери сознания и уезжает, собранная листва вываливается в мусорный контейнер, а все участники отправляются по домам, улыбаясь друг другу.

Так как означенному журналисту писать больше не о чем, он добровольно и бесплатно сочиняет большую статью о листьях и компании, организовавшей уборку. В Америке, как известно, и на предвыборных кампаниях работает огромное количество добровольцев, расклеивающих по ночам листовки или, наоборот, срывающих их безо всякой мзды за это, просто из соображений патриотизма. На российской же территории о добровольцах можно забыть: их первым вопросом к вам будет «сколько денег?».

О работе со СМИ можно сказать то же самое. При всей видимости безвозмездного сотрудничества крупных корпораций с журналистами специалисту по пиару всегда видна истинная сторона вопроса. Если, к примеру, нефтяной гигант не платит напрямую денег за размещение статьи о своем новом месторождении на первой странице ведущего столичного издания, значит, на второй странице или в следующем номере стоит оплаченный им рекламный модуль размером в полполосы. Если и модуля нет, то, видимо, с главным редактором у президента компании установились прекрасные отношения и подарки на праздники в приёмной редактора появляются регулярно и выглядят внушительно. Очень просто.

Если это понятно специалисту по PR, это ещё полдела. Убедите в этом своё начальство.

,

Связи с общественностью помогают подчас найти выход из самой сложной кризисной ситуации. Осенью 2008 года, когда многим российским компаниям грозил дефолт по долгам иностранным банкам, один мой коллега, пиар-менеджер крупного холдинга, был вызван поздно ночью в кабинет президента своей компании, где уже собрались все акционеры.

– Цена на наши акции падает стремительным домкратом, – сообщили ему. – Только что на торгах во Франкфурте она достигла шести центов, и Dutch Bank прислал нам уведомление о дефолте: если завтра мы не выплатим ему полтора миллиарда долларов, наши акции перейдут в его собственность.

«Надо скачать фотки из корпоративного компьютера», – подумал пиарщик, но акционер продолжал о своих проблемах:

– До девяти утра завтрашнего дня в любом западном СМИ должна выйти новость о том, что Российское государство выделило нам кредит, которым мы сможем расплатиться с Dutch Bank. Если нам удастся опубликовать эту новость, мы сможем сохранить акции. Иди работай.

Эту ночь мой приятель запомнил надолго. Даже сейчас он не может без судорог вспоминать, как в его руках находилась судьба актива ценой в полтора миллиарда долларов. И как он звонил в ночи знакомому корреспонденту агентства Associated Press, умоляя его срочно дать на ленту сообщение-молнию. Положение осложнялось тем, что корреспондент требовал официального заявления компании, но официально заявлять о кредите было невозможно по политическим соображениям, и новость приходилось выдавать «от источника», чего западные информационные агентства принципиально никогда не делают. Акционеры звонили ему на мобильник каждые четыре минуты, требуя отчёта и испуская самые удивительные угрозы.

Особенно тяжело ему было рассказывать о моменте, когда в восемь сорок пять утра агентство Dow Jones окончательно отказалось от публикации новости и президент компании спокойно сказал:

– Ну всё, мы потеряли актив.

В восемь пятьдесят две сообщение о кредите стояло на ленте Reuters, актив был спасён, а мой друг ещё много месяцев жаловался мне, что у него дрожит веко. Но, по крайней мере, он убедительно доказал компании свою нужность.