Банки и Деньги

По Москве ходили слухи о том, что, дескать, "избыточное" количество банковских документов, поступивших в РКЦ на Житной улице, регулярно свозится на свалку и сжигается. Хотя операционный персонал проявлял героические усилия, справится с таким объемом, буквально вываливаемой на их голову из мешков макулатуры не было никакой возможности. Средний срок исполнения платежей стал равным нескольким месяцам. Были и рекордные задержки — более года, а некоторые и вообще затерялись в неразберихе. Самые сметливые банкиры находили выход из положения в том, что посылали в РКЦ своего операциониста, который, лично, сортировал и отправлял платежные поручения своего банка, или платили "знакомому" операционисту из РКЦ "вторую зарплату, и тот старался разобрать мешки с документами "блатного" банка в первую очередь. Низкая степень защищенности бумажного документооборота от подделок и подлогов способствовала росту финансовых преступлений.

Другая актуальная тема — качество клиентской базы. Ключевыми клиентами коммерческих банков становились те же советские государственные предприятия — производственные, торговые и коммунальные. И все они переходили на обслуживание со своими безрадостными атрибутами — огромной ссудной задолженностью перед спецбанками. Ведь к тому времени государственные предприятия были обеспечены оборотными средствами в среднем только на 30 %. Остальное замещалось кредитами по мизерной процентной ставке — условие, на которое ни один коммерческий банк никогда бы не согласился. Не легче обстояло дело с кооператорами, готовыми брать кредиты под любые проценты. Риск невозврата кредитов был слишком велик, так как кредиты не обеспечивались никакими имущественными залогами. Приходилось полагаться исключительно на честное слово. Вот, что в этой связи рассказывал председатель правления АКБ "Континент" (город Набережные Челны) Л.Н.Онушко:

"В конце февраля (1989 г.) выдали первый большой кредит — 40 тысяч рублей — одному татарину из Березников. Он собирался смотаться в Баку под 8 марта самолетом за цветами, продать гвоздики через профсоюзные организации города и вернуть деньги 10 марта. Я не спал две недели. Уже простился и с банком, и со свободой. Каково же было мое удивление, когда утром 10 марта подъехал на "Волге" мой заемщик из Березников и честь по чести вернул кредит с процентами. За год мы выдали несколько десятков кредитов. Один кооператив из Туркмении все-таки кредит заиграл, а местные правоохранительные органы начхали на наши запросы. Другой случай произошел с частником из Еревана. Мы ему под честное слово выдали 850 рублей на один месяц для приобретения в наших краях товаров. Однако через пару месяцев выяснилось, что мой экономист Шапиро, получив от армянина две бутылки коньяка "Арарат", продлил ему кредит на год, то есть подарил деньги проходимцу, так как вскоре его следы затерялись. Правда, Шапиро честно предложил мне одну бутылку, после чего я его уволил".

В конце 1980-х — начале 1990-х годов коммерческих банков и негосударственных специализированных финансово-кредитных институтов (пенсионные фонды, страховые компании, взаимные фонды, ссудосберегательные ассоциации и т. п.) в стране на волне перестройки могло появиться гораздо больше. Многих способных и предприимчивых людей останавливала историческая память о том, чем закончилась ленинская новая экономическая политика: самых успешных нэпманов и членов их семей в 1927 г. целыми эшелонами отправляли в сибирскую ссылку. Бытовало мнение о двух вариантах развития событий. Первый, жесткий: дадут разбогатеть, а потом все чохом конфискуют и сошлют, "куда Макар телят не гонял". Второй, щадящий: много зарабатывать не дадут, но лучше быть самому себе хозяином, чем прогибаться перед спесивым начальником или кретином парторгом. Следует отметить, что в соответствии с инструктивным письмом Министерства финансов СССР от 14 ноября 1989 года коммерческие банки были обязаны уплачивать государству в виде налога 60 % полученной прибыли.

По мере того, как деятельность коммерческих банков выходила за рамки обслуживания кооперативной клиентуры и индивидуальных предпринимателей, отношение руководства Госбанка СССР к "эксперименту" становилось все менее благожелательным. Причина конфликта интересов состояла в том, что коммерческие банки, получая кредиты в спецбанках, затем, используя свою коммерческую свободу, пускали эти средства в оборот по более высоким процентным ставкам. Иначе говоря, получали доходы, которые могли бы иметь сами спецбанки, если бы они были свободны в проведении процентной политики.

25 января 1990 г. на Правлении Госбанка СССР был заслушан отчет о результатах комплексных проверок деятельности 30 коммерческих и кооперативных банков. В отчете утверждалось, что коммерческие и кооперативные банки "не стали пока кредитными учреждениями, действительно влияющими на укрепление экономики, денежного обращения и оздоровления финансовой ситуации в стране". В частности, сообщалось, что кооперативные банки используют кредитные ресурсы не на развитие кооперативов, входящих в союзы, объединения, создавшие эти банки, а, как правило, на иные цели, в том числе — кредитование предприятий и организаций, имеющих расчетные счета в специализированных банках. В целях ограничения сферы деятельности коммерческих банков и взимания ими с заемщиков "рваческих" процентов, контрольно-ревизионный аппарат Госбанка СССР предлагал:

— "Установить для коммерческих и кооперативных банков предел ставок, взимаемых по представляемым ими ссудам: срочным — 15 % годовых и

просроченным — 20 % годовых";

— "Разрешить руководителям республиканских банков, краевых, областных и

городских управлений госбанков СССР повышать размер депонирования в ходе

регулирования кредитных ресурсов банковской системы СССР с установленных 5 % до 15 % привлеченных денежных средств для коммерческих кооперативных банков, нерационально использующих кредитные ресурсы, выдающих ссуду на покрытие финансовых прорывов, бесхозяйственности и убытков, а также предоставляющих кредиты на цели, не соответствующие уставной деятельности заемщиков".

В середине февраля 1990 года в центральной прессе почти одновременно появилось несколько статей, посвященных взаимоотношениям специализированных и коммерческих банков, их роли в кредитно-финансовой системе страны. Госбанк СССР и Министерство финансов СССР осторожно прорабатывали вопрос о целесообразности перехода с 3-х уровневой банковской системы (Госбанк СССР — спецбанки — коммерческие, в том числе и кооперативные, банки) на двухуровневую, в которой специализированные банки (Внешэкономбанк, Промстройбанк, Агропромбанк, Жилсоцбанк, Сбербанк) будут уравнены в правах и функциях с коммерческими.

После принятия Верховным Советом СССР 6 марта 1990 г. закона "О собственности в СССР" в стране началась ползучая "номенклатурная" приватизация. На основании ст.16 закона работники аппарата управления соответствующих хозяйствующих органов, переименованных в хозяйственные ассоциации (объединения), становились собственниками "своего вклада" в общем имуществе мифического коллективного субъекта. Такой незамысловатый способ приватизации государственной собственности охватил всю страну. Но больше всего он поразил Россию, на территории которой было сосредоточено наибольшее количество союзных и республиканских органов управления промышленности.

10 июля 1990 года Совет Министров СССР принял Постановление N 662 "О преобразовании Банка жилищно-коммунального хозяйства и социального развития СССР в акционерный коммерческий банк социального развития", а 18 июля 1990 года Постановление N703 "О преобразовании Агропромышленного банка СССР в акционерный коммерческий агропромышленный банк". По сути, данные постановления позволяли руководителям спецбанков, входивших в номенклатуру ЦК КПСС, под благовидным предлогом коммерциализации деятельности республиканских, областных и краевых филиалов, обособить их имущественные права и активы в качестве паевых взносов в соответствующие акционерные общества. Если бы это произошло, то в СССР возникли бы два гигантских банковских холдинга с филиальной сетью, покрывающей всю страну. После того, как их управляющие компании прошли бы регистрацию в Госбанке СССР и открыли там корреспондентский счет, то по всем международно-правовым нормам они становились полноправными частными корпорациями. Республикам, заявившим о выходе из СССР, пришлось бы долго и безнадежно оспаривать в международных судах правомерность их существования и деятельности.