Игрушка (СИ)

117 Эту машину он взял от забора, когда год назад пришёл, после успешного окончания курсов шоферов и получения права на управление легковым и грузовым автотранспортом; пришёл в гараж уже на полноценную работу водителем автомобиля. Заведующий гаражом взглянул в водительские права Ивана, а затем оценивающе посмотрел на него самого своими мутными, всегда пьяными глазами и буркнул себе под нос:

"Хохол, что ли?" - это был не вопрос к Ивану, это была реплика, непроизвольно озвучившая мысли начальника (он и не хотел это говорить вслух; как-то так - само собой получилось), но Иван услышал.

"Не хохол, а казак", - поправил он завгара. И, видимо, резкий независимый тон ответа, и неожиданность его, и незапланированная обязаловка к деятельности пропитых мозгов, стимулированная не непосредственным начальством (это завгар ещё мог стерпеть), а ершистым простым шоферюгой, зародило раздражение.

"Нет у меня машин на ходу",- не скрывая своей неприязни к новичку, соврал начальник. - Есть вот одна; ей всего-то два года, но она у забора. Бери, восстанавливай и работай".

Автомобиль-фургон ГЗСА-3711 на базе ГАЗ-53А стоял не далеко от кабинета начальника. Внешне машина выглядела не плохо, только левое крыло немного помято, да сняты стёкла стоп-сигналов. На недавно крашенном фургоне выступала и читалась, под слоем новой краски, заводская надпись - "ПОЧТА".

Под капотом Иван обнаружил следы разрухи. Не было ни проводов высокого напряжения, ни аккумулятора, ни трамблёра, ни стартерного двигателя, но зато был V-образный, восьмицилиндровый мощный 118двигатель, который таил в себе силу 115 лошадей. Иван это знал, и его это радовало. Управлять такой мощью - истинное удовольствие. Вот поэтому он и восстановил машину довольно быстро - всего-то за одну неделю. Предвкушение удовольствия управления такой техникой помогло ему преодолеть все выставляемые системой бюрократические препоны и получить на машину недостающее оборудование и комплектующие. Он даже не замечал злорадное удивление некоторых из персонала гаража, когда те узнавали, что он собирается работать на ЭТОЙ машине. Хотя, нет - замечал, удивлялся, но продолжал делать своё дело.

Объяснение злорадству он получил через месяц работы на восстановленной им машине. Он обслуживал Аэропорт. Централизованные перевозки. Грузился в аэропорту и развозил по адресам всякое, доставленное по воздуху, имущество. А, через месяц напряжённой работы, получил 90 рублей. Вот тут и вспомнил Иван о своих 120-140 рублях в месяц в должности "старшего инженера по сексуальным вопросам". А здесь за такую работу, да ещё и грузить приходилось, чтобы ускорить дело, - за такую работу получил как молодой начинающий инженер какого-нибудь конструкторского бюро, бьющий баклуши и играющий в настольный теннис пол трудового дня. Его глубоко возмутила такая несправедливость. Старший инженер ОВМР, затрачивающий на работу 1-2 часа в месяц (а так оно и было, когда он занимался отчётами) - 140, а человек, исполнивший сразу три работы: водителя, грузчика, экспедитора и вкалывающий ежедневно по 5-6 часов - 90 рублей.

Разъяснили ему всё в бухгалтерии. Оказывается расценки на эту машину были значительно ниже, чем расценки на подобную ГАЗ-52. "Умные" советские нормировщики предполагали, что 115 лошадей ГАЗ-53 будут скакать резвей и делать больше, чем 75 лошадей ГАЗ-52. Логично? Логично(!), но не в условиях большого города, когда от мощности двигателя очень мало что зависит. Вот и получалось, что за ту же работу водитель ГАЗ-52 получал зарплату в два раза больше чем водитель ГАЗ-53. Это возмутило Ивана, но изменить расценки, спускаемые из Москвы, было не в его силах, хотя он и сделал попытку установить 119справедливость - даже в партком ходил. Подёргался и плюнул - начал хитрить. На халтурах он эту самую справедливость и восстанавливал, а халтур было достаточно. Жилищное строительство росло. Люди получали новые квартиры и транспорт был очень нужен. Иванов фургон подходил для этого как нельзя лучше. Понимая на чём выезжает новый водила, завгар начал залупаться, но полбанки "Столичной", подносимых Иваном завгару ежемесячно, сняли и эту проблему.

Был и другой способ позаботиться о своём заработке. Но это был способ криминальный и Иван пользовался им очень аккуратно.

Машины гаража, в котором теперь работал Иван, обслуживали Витебскую-товарную. Какао, сахарный песок, зёрна кофе в мешках на машинах развозили по крупным магазинам, оптовым базам города; развозили на кондитерские, макаронные и прочие пищевые фабрики. Транспортное начальство, выполняя план по производительности труда, сократило должность экспедитора. Водители, получив мизерную прибавку к зарплате, стали именоваться: шофёр-экспедитор. Ответственность за сохранность груза полностью легла на них, но и доступ к грузу для шоферов также полностью был открыт. Как-то загрузился Иван тремя тоннами кофе в мешках и повёз его на оптовую базу на Петроградскую сторону. В пути спустило правое переднее колесо. Открыл фургон, полез за домкратом. Он у него был прикреплён с правого борта под крышей фургона специальными ремнями. Левой рукой облокотился на один из мешков с кофе и почувствовал, что указательный палец руки погрузился в него полностью. Мешок оказался прорванным, но по внешнему виду содержимое мешка оставалось в сохранности. Ну, разве что, высыпалось из него несколько 120зёрен. Когда на базе разгружался - грузчики обратили внимание на дефект мешка... - на весы, а он - полный, весы показали даже вес чуть больше указанного на этикетке. Груз сдал, но мысль о прорванном холщовом мешке уже не покидала Ивана. Закончил рабочий день, поставил машину в гараж, открыл фургон и собрал с пола горсть просыпавшихся кофейных зёрен. Дома выбрал из них самое крупное. Взял медные трубки разного диаметра. Он их принёс домой для своего нового знакомого психиатра - заядлого рыболова, тот с помощью трубок собирался делать длинные ступенчатые бамбуковые удочки. Выбрал из этих трубок такую, чтобы самое крупное кофейное зерно свободно через неё проходило. Обрезал трубку так, как обрезали на Руси гусиные перья для письма. Затем тщательно отшлифовал края среза, чтобы не только заусенцев, но и шероховатостей не осталось, чтобы срез был отполированным. С этим инструментом он ждал когда его машину занарядят на Витебскую-товарную. Долго ждать не пришлось. Загрузился мешками с кофе. Выехал за ворота, отъехал подальше. Встал так, чтобы к машине нельзя было подойти постороннему незамеченным. Идея реализовалась очень эффектно. Острый перьевой конец трубки свободно раздвинул волокна двойного холщового мешка и из трубки посыпались кофейные зёрна. Когда в полиэтиленовом мешке оказалось около 200 граммов кофе, Иван осторожно вытащил трубку и её острым концом расправил волокна мешка. Похлопав по этому месту ладонью, он с удовлетворением отметил - определить визуально место проникновения было невозможно. В этот раз он из десятка мешков "надоил" около двух килограммов кофе в зёрнах. Через месяц дома у него скопилось килограммов двадцать. Нужно было подумать о реализации. Любимая 121женщина (Римма к тому времени уже была заведующей одной из городских столовых) в этом ему помогла.

Так и работал наш Ваня вот уже второй год. К 90 рублям официальной зарплаты он умудрялся прибавлять себе каждый месяц по 300-400 рублей, но это его скоро перестало радовать.

"Что, так всю жизнь во лжи и жить?!" - этот вопрос как-то возник перед ним с такой неумолимой жестокостью, что у Ивана похолодело в груди. Он даже остановил машину, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок.

Так муками совести он промучился ещё неделю. А в воскресный день пришёл к деду и заявил, что готов изучать литературное наследие В.И.Ульянова(Ленина).

Иван не ожидал такой реакции деда на его заявление. Тот чуть ли не в присядку пошёл.

"Ты даже не представляешь себе Иван, как я рад. С каким нетерпением я ждал - когда ты ко мне придёшь и скажешь это. Теперь слушай меня: я освобождаю тебя от чтения сорока томов. Прочти мою книгу, которую я написал после того, как прочёл Ленина два раза и с конспектом".