Дети Шини (СИ)

- Ух, вот это прям пионерский костерок, - маленький Кузя с восторгом потер ладони. - Я уж даже отчаялся провести сегодня хорошо время.

- Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры - дети рабочих, - пробасил ему в ответ, рассевшийся на каменных перилах крыльца Старый.

На что Кузя весело отозвался:

- Близится эра светлых годов. Клич пионера - всегда будь готов.

И вместе с подключившимся к ним Максом, они допели этот пионерский гимн до конца, не переставая отхлебывать из круглых кожаных фляжек. А как закончили, Старый печально вздохнул:

- Были же времена. Когда меня в первую очередь не приняли в пионеры, я жутко расстроился. Нет, серьёзно. Я знал, что сначала принимают только ботанов и активистов, но всё равно было неприятно, типа "не первый сорт".

- А я, первые два месяца, после того, как меня приняли, каждое утро гладил этот дурацкий галстук, а через год уже преспокойно носил его в кармане, - Макс достал очередную сигарету, он очень много курил, буквально одну за другой, и машинально предлагал нам, так что я непроизвольно вспомнила о Якушине. - Ко всему ведь привыкаешь. Думали, получишь галстук и будет тебе счастье, а потом оказалось, что его и в кармане нормально носить, ничего не меняется.

- Да ну, перестань, - Кузя пихал длинную ветку в огонь и с любопытством смотрел, как загораются её кончики. - Всё ж - идея. Вот, ты хотел быть нужным и полезным обществу?

- Прикинь, а ведь я хотел, - гоготнул Старый. - Честно. Хотел какой-нибудь подвиг совершить. Реально. Прям, спал и видел, что вот если начнется война, то пойду и стану пионером - героем. Так перед сном частенько себе представлял, как вражеские танки взрываю.

- А я верил, что если человек сказал "честное пионерское", то он точно не соврет, - трогательно улыбнулся Кузя. - Во всяком случае, я не мог.

- Представляю, как ты потом жестоко обломался, - захохотал Макс. - Вот, из-за таких лопухов, типа тебя, у нас в стране и проблемы.

- Это Кузя-то лопух? - Старый недоуменно вытаращил глаза. - К твоему сведению лопухов к банковской бухгалтерии на пушечный выстрел не подпускают.

- Я просто легко обучаем, и быстро перевоспитался, - скромно потупился Кузя.

Они все засмеялись, и потом ещё долго болтали о своём, курили и хлебали из фляжек. С нами же заговаривали редко, но запросто и по-свойски, точно старые знакомые.

Оказалось, что они бывшие однокурсники, закончившие какой-то технический вуз, и вот уже двадцать лет свято придерживались традиции раз в год проводить вместе хотя бы один отпуск, то на яхте, то на горных лыжах, в этот раз - охота.

Договорились с лесником охотиться на кабанов, а он оказывается, день перепутал и теперь должен вернуться из города только завтра. Велел им в своём лесном домике остановиться, но они три часа рыскали повсюду, но домика так и не обнаружили.

Вскоре выложенные на решетку зайцы покрылись лёгкой желтоватой корочкой и, дурманящий, первобытный аромат, смешавшийся с запахами свежего снега, ночи и дыма, здорово нас взбудоражил. Особенно Петрова.

Ему явно хотелось понравиться охотникам, и он начал плести про то, что собирается стать режиссером и снимает авторское кино.

Марков тоже попытался поддержать эту тему, сказав, что в наше время роль кино в первую очередь экономическая. И авторское кино Петров может снимать только для своей бабушки, потому что если оно не станет приносить деньги, то оно никому не нужно и будущего у Петрова нет.

Они уже готовы были затеять очередной спор, но мужики просто не стали их слушать, увлекшись собственными воспоминаниям о видеосалонах, кассетах, которыми все обменивались в то время, и фильмах со Шварценеггером и Сталлоне.

Старый начал рассказывать, что из-за них стал ходить в качалку, и что тогда во многих подвалах понаделали самопальные залы для тренировок.

А мы с Амелиным просто стояли у мангала, грели руки и иронично переглядывались.

Наконец сели за стол.

В одном конце Старый, в другом, его сын Валера, неожиданно расторопно занявший место подальше от отца, а Макс и Кузя с двух сторон от него. Когда же они закончили по-хозяйски рассаживаться, то пригласили и нас, и никто отказываться не стал, потому что при виде накрытого стола, после наших вынужденных голодовок, все только и думали, что о еде.

В доме запах жареного мяса и маринованных овощей ещё больше усилил атмосферу праздника, и я поймала себя на мысли, что, наверное, в первый раз в жизни я ему рада.

Во время ужина опять говорили в основном наши гости, мы торопливо ели. Один только Валера, почти ничего не ел и не разговаривал. Сидел как истукан, внаглую уставившись на Настю и, в самом прямом смысле, не сводил с неё глаз.

За окном по-прежнему валил снег, поленья в камине трещали, приглушенная музыка звучала ненавязчиво, и вместе с сытостью, на меня накатило странное чувство уюта, спокойствия и умиротворения. Однако длилось оно совсем недолго, потому что, наговорившись, охотники всё же решили обратить на нас внимание.

- А чего вы тут сидите в этой глуши в самый разгар учебного года? - Старый, наконец, задал вопрос, который всё это время со страхом ожидал каждый из нас.

Повисло напряжение. Можно было продолжать сочинять про временно отсутствующего хозяина, но они не дураки и уже успели заметить, что у нас тут не сильно устроенный быт. Другой же легенды мы придумать не успели, поэтому Марков, взяв на себя ответственность, признался:

- Мы сбежали.

Они недоуменно обменялись взглядами, и Старый, вальяжно откинувшись на спинку стула, пристрастно оглядел нас по очереди.

- Чего-то вы не похожи на детдомовцев. И шмотки недешевые, и лексикон несоответствующий, и чересчур скромные какие-то.

- Просто сбежали из дома. Обычного. От мамы с папой, - нехотя пояснил Марков.

- Прикольная тема, - одобрительно покачал головой Макс. - Я тоже сбегал из дома.

На Северный полюс. Тогда уже никто не сбегал на полюс, мода закончилась, а я всё равно хотел. Далеко, правда, не ушел, потому что думал, туда можно на метро доехать.

- Вас кто-то обижал? - участливым тоном поинтересовался Кузя.

И, прежде чем кто-либо начал разбалтывать им подробности, я нарочито бунтарским лозунгом заявила:

- Мы хотим независимости и свободы.

- Точно, - поддакнул Марков.

- Свободы? - Старый, точно не расслышал. - А вы хоть знаете что это такое?

- Это когда тебе мозг не выносят с утра до вечера, - тут же выпалил Петров.

- Вот-вот, - согласился Марков.

- И когда не нужно постоянно оправдываться, и делать то, что хотят другие, и не думать, что ты дерьмо только потому, что твоё мнение отличается от большинства, - Петров мог и дальше продолжать, но Марков сказал, что он про себя так не думает, и для него свобода - это умение прожить без родительского участия.