Дети Шини (СИ)

- Да, ладно тебе заливать, - скептически поморщился Петров.

- Да я не про то, - отмахнулся Амелин. - Просто как-то раз, Мила взяла меня с собой на свадьбу к их друзьям, а там ведущий затеял какие-то конкурсы.

Вызвал к себе пятерых девушек и попросил каждую выбрать себе партнера, который ей будет помогать. Ну, Диана, недолго думая, ради общей хохмы взяла и позвала меня. А потом мы услышали условия конкурса.

На полу расстелили по пять газетных листов, и каждая пара должна была протанцевать, каждая на своей газете, дольше остальных.

Все взрослые мужики тут же похватали своих женщин на руки и вперед, а я стою такой, как столб и пытаюсь сообразить, что же делать мне.

Но Диана не колебалась ни секунды, просто сказала "ты же сильный" и как сама заскочит.

Я пытался устоять на месте, но ничего не вышло, тут же вперед повело. И дело было не в неожиданности, я просто физически не смог бы её удержать. Так что мы с приличным грохотом рухнули посреди зала.

И больше на конкурс никто не смотрел, потому что следующие десять минут гости рыдали от смеха, то и дело, просматривая в своих телефонах повтор этого эпического момента.

Мне даже за себя не было так стыдно, как за то, что я поставил в такое положение Диану. К тому же она руку себе отшибла и потом два дня работать не могла. Одним словом это было позорно и унизительно. Но зато всё. Любовь как рукой сняло.

И в то же мгновение, как только Амелин договорил последнее слово, снизу послышался глухой, требовательный стук в дверь.

==========

Глава 36 ==========

В полной уверенности, что, наконец, вернулись Герасимов с Якушиным, мы с Петровым наперегонки помчались вниз. Он обогнал меня совсем немного и первым распахнул входную дверь.

Из холодной темноты зимней ночи нам навстречу шагнул крупный, заметенный снегом человек в широкой камуфляжной куртке, толстых утепленных штанах и сапогах по колено, на плече у него висело ружьё.

- Добрый вечер, - вежливо поздоровался он. - Могу ли я поговорить с хозяином дома?

Я попятилась, а Петров, не моргнув и глазом, любезно ответил:

- Добрый вечер. К сожалению, в данный момент хозяин находится в отъезде.

Потом замялся немного и добавил:

- Завтра вернется.

- Хорошо, - у мужчины был цепкий острый взгляд, и он за какие-то секунды успел оглядеть нас с ног до головы. - Тогда мне нужен кто-то из старших.

- А что случилось? - спросил Петров со свойственной ему наигранной лёгкостью.

- Дело в том, что мы тут немного заблудились и хотели бы как-то до утра перекантоваться. Просто в тепле и под крышей переждать снегопад. Нам и кровати-то не нужны. Мы неприхотливые. Но вы не волнуйтесь, мы оплатим за простой. По штуке с носа.

- А сколько вас? - тут же заинтересовался Петров, позабыв про осторожность.

- Четверо. А ещё, у нас вот, что есть, - он потряс над головой связкой мёртвых зайцев.

Я, отступив за дверь, так, чтобы мужик не мог меня видеть, замотала Петрову головой, показывая, что не нужно соглашаться.

Но тут к нам подошел Марков и, быстренько войдя в курс дела, сказал, что цена вполне приемлемая, и за эти деньги мы им сможем даже кровати найти.

Но когда завалились остальные, возможно, он и пожалел, что пошел на эту сделку. Здоровые, шумные, чересчур раскрепощенные мужики. От них несло дорогим парфюмом, потом, шерстью и кровью.

Точнее мужиков было трое, а с ними странный молчаливый парнишка, примерно наш ровесник. У него было узкое болезненное лицо с выступающим вперед подбородком, длинные волосы, такие же светлые и прямые как у Сёминой и черная вязаная шапка, которую даже в доме он снимать не стал. В нижней губе у парня красовался пирсинг, а в ушах тоннели. И, если мужики держались доброжелательно, то парень не выразил абсолютно никаких эмоций, даже не сказал нам "привет", просто вошел и стал озираться по сторонам.

Когда же гости сняли свои страшные охотничьи одеяния, то оказались не такими уж страшными.

Вполне приличные мужчины лет за сорок, очевидно с хорошим достатком и социальным статусом, наподобие родительских друзей. Кроме того, они тоже оказались москвичами.

Один, тот, что постучался к нам, весь разодетый в хаки, с красивой атлетической фигурой и накаченными мышцами, немного грубоватый, но подчеркнуто вежливый. Друзья звали его Старый, хотя на вид они все выглядели одногодками.

Второй - Макс, в серо-белом, напоминающем окрас березовой коры, комбинезоне и толстом свитере цвета слоновой кости, явно из породы циников, сдержанно-саркастичный и расслабленный. И всё в нем, от золотого браслета на запястье и модной модельной стрижки до пухлых женственных губ и невероятно бирюзовых глаз, кричало о том, что он успешен, независим и отлично знает себе цену.

Третий же - Кузя, невысокий, суетливый, с большими карими глазами навыкате, ласковой улыбкой и наметившимися залысинами, понравился мне, пожалуй, больше остальных. Он вел себя бойко и приветливо, но при этом довольно скромно, постоянно повторяя "прошу прощения", "не беспокойтесь", "если не будете возражать".

Охотники обрушились на нашу дремотную тишину, как цунами на тихий берег.

"Кругом одна молодежь, а такое ощущение, что пенсии живут"; "В этом доме кто-то умер?"; "Так, вот оно какое - сонное царство"; "Где у вас музыка, танцы и веселье до упаду?".

И, со словами "Ребят, вы не волнуйтесь, мы вас тут несильно потревожим", они принесли из машины магнитофон, колонки и врубили на весь дом, что-то наподобие "дискотеки восьмидесятых".

Потом притащили из столовой в залу тяжеленный обеденный стол, сказав, что ужинать у камина гораздо приятнее, постелили одноразовую скатерть, достали свою еду и пластиковую посуду.

И пока шла вся эта движуха, кто-нибудь из них по ходу обязательно бросал в нашу сторону нечто вроде: "Чё вы такие вялые-то?".

Наши незваные гости, явившись, точно из другого, инопланетного мира, расшевелили нашу память, напомнив, что мы не одни в этой вселенной.

И я была благодарна им за возможность выбросить из головы недавнюю отвратительную сцену, как дурной сон, который с пробуждением бесследно развеялся.

Они достали походный мангал и поставили его на крыльце, чтобы снег не засыпался внутрь. Накидали кучу дров и быстро развели, полив какой-то горючей жидкостью.

И мы все, кроме Насти, которая осталась караулить картошку, вывалились в морозную ночь, и принялись жадно вдыхать колючий ночной воздух. Столб огня, разбрасывая вокруг себя крошечные искры, рвался высоко вверх, под самую крышу, то и дело, норовя лизнуть её своим жарким языком.