Дети Шини (СИ)

Якушин остановился, немного опешив от такого неожиданного наезда.

- Я тебя чем-то обидел?

- Обидел? Пожалуй. Не то, чтобы очень сильно, просто получилось метко, - Амелин смотрел на него прямо, не моргая.

Приняв этот вызов, Якушин вперился в ответ. Повисла напряженная тишина. И это было ещё страшнее, нежели глупая эпатажная болтовня и стихи.

- Эй, - крикнул Петров и пихнул Якушина в плечо.

Тот вздрогнул и опустил голову.

- Костя, - как можно спокойнее сказала я. - Это из-за того, что я тебя закрыла? Извини, пожалуйста, сегодня было сумасшедшее утро.

Амелин неопределенно покачал головой, так, словно дело было в другом. Но я-то знала.

- Трагедия человека не в том, что он один, а в том, что он не может быть один, - сказал он в камеру Петрову.

- Нафига ты это делаешь? - неожиданно подал голос Герасимов. - Что за хрень? Мало нам Ворожцовой. Ну, скинешься ты и чего? Нам же это в итоге предъявят. И так проблем по горло. Было бы лето - кидайся сколько влезет, закопали бы в лесу, никто бы не узнал. А сейчас? Только если выбросить куда подальше, чтобы звери сожрали.

- Герасимов! - я в негодовании бросилась к нему и зажала рукой рот, чтобы больше ничего не ляпнул. Впрочем, куда уж больше.

Наступила напряженная тишина. Занавески беспомощно трепыхались на порывистом, студеном ветру, и было слышно, как шелестят страницы в раскрытой, оставленной на полу книге. Затем, после этого тяжелого молчания, Амелин кивнул в сторону парней:

- Пусть они уйдут.

И те, ни слова не говоря, немедленно вышли, а когда дверь за ними закрылась, он медленно опустился и сел на подоконник, свесив ноги наружу.

- Глупо получилось. Хотя, может теперь и к лучшему. Кстати, из окна я ещё ни разу не прыгал. Возможно, стоило попробовать.

- Я как-то читала в новостях, что одна женщина упала с тринадцатого этажа и не погибла.

- Пьяная, наверное?

- Ну, да.

- А этим вообще ничего не бывает.

- Можно я подойду?

- Валяй. Если хочешь, можешь даже подтолкнуть. Мне будет приятно.

Я подошла и села рядом. Спину обжигал мороз.

- Тут случайно вспомнилась одна история, - сказал он неожиданно спокойно, словно я как обычно просто заглянула поболтать. - Так, неожиданно на ум пришла. И как-то всё завертелось, одно за другим.

На самом деле история веселая. Ну, почти.

Однажды Милу кинул частный таксист. Отнял деньги, телефон, даже украшения заставил снять. Нет, он её и пальцем не тронул, но она перепугалась, и ей было ужасно обидно, что так произошло. Пришла домой вся в истерике и рыдала, как маленькая. А я бегал вокруг и не знал, как утешить.

Там была её зарплата за месяц. Сначала я предложил, заявить в полицию, но она ответила, что это бесполезно, потому что им некогда такой ерундой заниматься, тогда я хотел пойти и найти его. Выследить там, и всё такое, ну, а что ты хочешь, мне было лет тринадцать, и я много смотрел всякого кино, но она всё равно плакала и плакала. Я сказал, что если нужно могу вообще хоть месяц не есть. Но это тоже не помогло. В общем, я и так и эдак - лежит себе на диване, прямо в платье и туфлях, лицом вниз и трясется, как осиновый лист.

Так что мне пришлось позвонить её подруге Диане, обрисовать ситуацию, и та сказала: "Подобное подобным. Если деньги уплыли, то нужно тратить оставшиеся".

И уже через час, мы втроем сидели в дорогущем кафе, я потом в таких-то больше и не был никогда. Они пили вино и убеждали себя в том, что всё к лучшему. А потом, я уж не очень помню, как так получилось, но к нам подсели какие-то веселые мужики.

И один из них прям явно запал на Милу, как сел с ней рядом, так и не отходил больше. В общем-то, он был даже ничего. Я подумал, что из всех её ухажеров он самый приличный. Миле мужик тоже понравился. И они постоянно танцевали, я же говорил, что если Мила танцует, то уже никто не может отвести от неё глаз. Так что я их почти уже не видел.

Просто сидел и ковырялся в телефоне, музыку слушал, а когда очнулся, понял, что уже и не вижу их больше. Бросился искать, всё кафе облазил - не нашел. Хотел было позвонить ей, но телефон-то у неё украли. Вот и сидел я там часов до четырех, пока из посетителей уже почти никого не осталось и на улице окончательно не рассвело.

А затем вышел на улицу и очень разволновался, ведь, знаешь, что угодно в Москве может случиться. И решил сначала домой пешком пойти, ведь денег у меня не было, но потом подумал, что если она вот-вот вернется и не найдет меня, то будет очень переживать.

Поэтому сел прям там, на бордюр, и просто сидел, пока из кафе не вывалился какой-то пьяный, возрастной интеллигент. Увидел меня, устроился рядом, и тут же начал какие-то свои любовные страдания изливать, а потом и ко мне прицепился.

Дескать, чего это я такой маленький и тут сижу. Ну, я ему и рассказал примерно, как дело было. А он допытываться стал, что за мужики и всё такое. Я ответил "вроде хорошие", а он такой - "если твоя женщина уезжает с хорошим мужиком, то она уже не вернется". А я говорю: "Мила мне не женщина, а сестра просто". А он: "это не важно - они все такие". Потом дал мне тысячу рублей на такси и так поучительно сказал: "запомни, если не можешь уйти первым, не отпускай".

Наверное, ему всё это было близко. Ну и поехал я домой, а когда вошел в квартиру, то прямо сразу так и натолкнулся на того хорошего мужика, он уже уходить собирался.

А Мила такая выходит из комнаты и говорит: "Ой, Костик, извини, пожалуйста, я совсем забыла про тебя". Представляешь? Она просто забыла и всё.

И я даже сделал вид, что не обиделся, ей и так неприятностей за день хватило.

- Дикая история, - сказала я. - И странная у тебя сестра. А я ещё думала, что это мои родители равнодушные.

- Зачем вы так долго собирались и затеяли эту возню тут под окнами?

Ветер безжалостно дул в шею, волосы постоянно лезли в глаза, и я даже сидя в куртке начала промерзать.

- Слушай, но сейчас-то ты уже можешь слезть? Очень холодно.

- Могу, если ты поклянешься, что ты с ним никуда не поедешь.

Рука, державшаяся за подоконник, осторожно подползла к моей и накрыла её сверху, согревая ледяные пальцы.

- Пусть едет с кем-то другим, - выдохнул он вместе с паром.

- Костя, это называется шантаж.

- Знаю. Но, я имею право.

- Почему это?

- Потому что я антигерой. И могу делать любые гадости.