Один день таксиста (СИ)

- Минут через двадцать, - чуть плаксивым голосом передала информацию представительница фауны. Дальше, она уже другим голосом продолжила: - Ладно, а что у тебя с этим..., как его...

Андрей опять ушел в свои мысли. На Адмиралтейской к ним присоединилась еще одна представительница фауны, как Андрей их для себя определил. Через восемь минут он высадил их на Почтамтской, с облегчением закрыв поездку.

- Приятного вечера, - сказал он и поставил в Убере клиентке пять звезд.

Вместо ответа представительницы фауны оглушительно хлопнули дверьми и проследовали в сторону ярко освещенного входа в ресторан проекта "Гинза проджект".

Влюбленные студенты

Бензин заканчивался. Андрей вышел из системы и стал в навигаторе искать заправку. Чтобы заправиться пришлось покрутиться. Снова войдя в систему, он обнаружил понижение рейтинга. В голове взорвалось: "Вот сука! Я же по пробкам ехал не специально, она же видела, что везде все забито. Кто виноват, что она такая тупая сука, назначает время встречи, не думая о том, что заказывает машину, а не вертолет!?". Его захлестнула волна возмущения. Захотелось вернуться, найти ее в этом гребанном ресторане и башкой несколько раз ударить об стол. Возмущение и обида на несправедливость охватили Андрея. Все хорошее, что он испытывал пару минут назад, мгновенно исчезло, выброшенное из сознания черной волной гнева. Конечно, он понимал, что не поедет мстить этой вредной сучке, что через десять минут гнев схлынет, и ему уже будет не так больно от человеческой злой глупости и несправедливости. Но сейчас хотелось одного: рвать и метать. Чувство обиды, когда тебя окатила грязью из лужи проезжающая мимо машина, и ты понимаешь, что для водителя это всего лишь ничего не значащий момент, о котором он, в уезжающей все дальше машине, возможно, даже не думает, душило Андрея своей бессмысленностью. Такие моменты либо еще долго мучают, либо отпускают легко, все зависит от отношения человека к такого рода происшествиям. Андрей всегда был отходчивым, поэтому выпустив пар в двухминутном трехэтажном мате, он успокоился, включил Убер и стал медленно пробираться по направлению к мосту Лейтенанта Шмидта, как его называли до недавнего времени.

Это название Андрею нравилось больше, чем ново-старое "Благовещенский" мост, от которого веяло утраченной невинностью что ли. В его понимании, когда-то отнятое название не должно возвращаться. Исключением является возврат объекта первоначальному владельцу. Но Российская федерация правопреемница СССР, а не бывшая оккупированная территория, поэтому все советские названия есть часть одной истории русских, живущих и выживающих сначала в одном, а затем в другом государстве. Поэтому когда мужики на заводе начинали спорить о том надо переименовывать или нет, Андрей всегда выступал против переименований: "Постройте новую улицу и назовите ее каким-нибудь старым именем. Мы же по названиям хотя бы должны помнить, что был Советский Союз. А то при коммунистах вымарывали память о России, теперь о СССР. День прожили и забыли, так что ли?" Ему говорили в ответ, что никто и не собирается переименовывать то, что было построено при советской власти, а только вернуть старые дореволюционные названия, но Андрей стоял на своем. Его не пронимали доводы о том, что часть городов, населенных пунктов, улиц носят название всяких подонков, террористов, которые убивали людей. "Они победили, они и называли. Сейчас-то легко с мертвыми воевать, тогда бы повоевали с ними, я бы на вас посмотрел". Дальше он уже не спорил, а отходил и начинал заниматься чем-то другим.

До моста Андрей не доехал - возле Мариинки он получил вызов. "Везет мне сегодня на влюбленные парочки", - подумал он, разглядывая парня и девушку, пока они садились в машину. "Студенты, судя по одежде",   - отметил он. Устроившись на заднем сиденье, они всю дорогу о чем-то вполголоса ворковали. Машина наполнилась легким чуть сладковатым запахом каких-то духов и молодого тела. Эта смесь напомнила Андрею запах Марины. Сейчас она сменила духи и повзрослела, а тогда, когда мир вокруг сочился только этим запахом, они бесконечно единые друг в друге, благословляли все вокруг на любовь.

Опять пошел снег. Проползающие мимо фонари поочередно заглядывали в машину через лобовое стекло. Их затуманенные снегом взгляды равнодушно скользили по салону. Они-то на своем веку много перевидали таких парочек. И столбам было совершенно непостижимо, отчего так радуются эти люди, зачем они смеются, целуются. Они не понимали, что в некоторой степени они сами есть плоды этой любви, любви, созидающей, являющейся началом, продолжением и снова началом всего человеческого мира, частью которого они сами являются. Андрею сильно захотелось домой. Захотелось обнять и поцеловать Марину, услышать запах ее волос. Посмотреть в ее глаза, и обязательно найти в них любовь и ту зовущую потребность в нем, которую он видел еще десять лет назад, и которая его окрыляла.

Перемахнув Троицкий мост, машина въехала в пробку на Каменоостровском. До Серебристого бульвара, где Андрей, наконец, высадил своих пассажиров, они ехали еще сорок минут. "Теперь только домой", - решил он, и отключил Убер.

Возвращение

Остаток пути Андрей провел в мыслях как он зайдет домой, что скажет, что ответит Марина. Он постоянно прокручивал ситуацию от начала и до конца, и каждый раз они с Мариной вели себя по-разному. У Андрея никак не получалось выйти на ожидаемый финал. Модель получалась не статичная, с непредсказуемым результатом. "А.., как будет, так и будет", - мысленно махнув рукой, решил Андрей. Он уже доехал до дома.

Подходя к подъезду, он увидел свет в кухонном окне и рассеянный свет от настольной лампы в зале. Вовка делал уроки, а Марина готовила ужин. Входная дверь чуть скрипнула. Андрей аккуратно повесил пуховик на крючок вешалки и, сняв ботинки, прошел на кухню. Вкусный запах их дома, в котором был Вовка и Марина, как сторожевой пес обнюхал и впустил его, признав своим. На сковородке аппетитно скворчала картошка с салом. Андрей не двигаясь, молча смотрел на Марину. Она стояла к нему спиной и не заметила его прихода. Все сценарии и слова, в обилии придуманные за последний час, полетели к черту, только невысказанная нежность билась внутри груди, не находя способа выйти. Марина что-то резала, потом перестала и медленно повернулась к нему. Она с легким испугом внимательно посмотрела в его глаза, отвернулась и снова принялась что-то строгать.

- Как дела? Помочь?

Он подошел и поцеловал ее чуть ниже уха. Марина вздрогнула и отстранилась.

- Не надо, - она потерла шею рукой, как бы стирая поцелуй. Быстро закончила резать, сбросила зелень и огурцы в чашку, а разделочную доску и нож в мойку.

- Чего ты? - Андрей удивленно смотрел на нее. - Ты же всегда любила, когда я целовал тебя в шею.

- Это было раньше, теперь не люблю. - Марина с какой-то злостью дернула дверь холодильника и достала майонез.

- Что значит: "это было раньше"? - Андрей с недоумением смотрел на Марину.

- Было, но прошло, милый, - сделав ударение на последнем слове, ответила Марина. - Ты мне не интересен. Все.

- Что "все"?

- Сам знаешь, что все. Мы с тобой давно уже чужие люди и живем вместе только ради Вовки.

- Никакая ты мне не чужая. Я сегодня понял, что все не так как мне казалось.

- А как тебе казалось?

- Ну, я думал, что да, мы уже не сможем жить вместе. "Наши отношения исчерпали себя", - процитировал он где-то услышанную фразу. - И все такое.

- И что же сегодня изменилось? С чего ты вдруг решил, что наши отношения "вышли из тупика" и я тебе стала нужна?