За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)

Я вижу, что мы, чёрт бы всё это побрал, отдаляемся, и это убивает меня, мне тошно - от того, что мы обе не можем быть теми, кто нам нужен. Вот только не знаю, нужна ли ей я другая - как её подруги...впрочем, об этом позже....

Вчера, вчера я была так счастливы - идя по Невскому с подругой - с грубой, прямой, близкой и резкой, и улыбалась, глядя в небо и радовалась, не смотря на дождь; размахивала мокрыми волосами в метро и мод дождём, улыбалась и ощущала счастье. Просто счастье. Я даже не знаю отчего - мы просто встретились через пару часов после школы и поехали в центр города за учебниками. Мы купили их, я на радость себе купила журнал на лёгком английском, и она заявила, что хочет есть. А мы обе как раз взяли много денег, так как собирались поехать за билетами на концерт, но потом отказались от этой идеи, и я была рада, сразу предложила куда-нибудь зайти, хотелось вредной, жирной пищи - какого-нибудь бургера, и мы пошли в МакДональдс. И я была счастлива, что сейчас буду есть огромный вредный роял чизбургер, прихватив ещё и морковные палочки. А потом я была счастлива, сходу читая журнал и переводя Насте разные рекорды оттуда, была счастлива, когда мы вместе проходили там тест на знание мира (;. И когда мы шли под дождём, и мокрые ехали в метро, особенно, когда, поднимаясь на эскалаторе, мы открыто обсуждали квир-темы. Она переживала из-за того, что в сериале, который она смотрит, окончательно разрушат линию Дестиеля, я начала рассказывать про сериал "Близкие Друзья" - про концовку потрясающего сериала. Причём, в течение нашего обсуждения на нас неверяще смотрела женщина, - сначала недоверчиво, когда я пару раз произнесла "он, а он, к нему" и т.п., а потом и вовсе...странно, когда я стала называть их по именам. Потом я заговорила, что у нас, приверженцев твинцеста между братьями Каулитц, есть некоторые крутые доказательства и убеждала её, что твинцест - вполне частовстречающаяся и вообще прекрасная вещь, опять-таки упоминая имена - не стесняясь, чуть ли впервые - а она говорила, что Вин-цест она в принципе не понимает (это термин из того сериала). Так мы и говорили об этом, пока, обнявшись, не разошлись. И я была счастлива.

А потом я вернулась домой. К слову, до этой встречи с Настей, вплоть до того, как я села в автобус, и даже во время нашей прогулки я раз пятнадцать пыталась позвонить Тане, но безуспешно. Поэтому, только войдя в квартиру и даже ещё не раздевшись, я набрала её номер. Ответила её мать, сказала, что она часа два назад куда-то ушла и поинтересовалась, не знаю ли я куда. Затем спросила - звоню ли я насчёт завтрашней встречи, и объяснила, что они присмотрели дачу и завтра надо туда съездить. Ладно. На этом я иссякла. Настроение сразу - бах! И упало, я пошла молча смотреть сериал.

Сегодня мы, конечно, не встретились, лишь только в середине дня она мне написала: "Ты звонила вчера? У меня телефон просто разряжен". Я не стала отвечать. И решила больше ей не звонить. Да, мы не виделись уже три недели, но на этот раз я выдержу - даже если мы не встретимся ещё два месяца, я ей больше первая не позвоню.

И так сегодня целый день настроение - ниже плинтуса, так проявляется её невнимательность ко мне. Целый день хмурая, грустная, огрызаюсь на родителей, до часу дня даже не ела. Ей не нужно, ей всё равно, значит, пусть будет так - решила я.

Нет. Я поняла, что нет. Я не смогу. Если она не позвонит через два месяца, то всё распадется, всё разрушится. Я не позволю! ТЫ СЛЫШИШЬ? Я НЕ ПОЗВОЛЮ УБИТЬ ВСЁ, ЧТО У НАС БЫЛО, НЕТ-НЕТ-НЕТ!

У меня очень болит голова, глаза. Я хочу спать. Я...опять почему-то хочу к ней. Я не думала об этом, но ровно секунду назад это желание явно проскользнуло в сознании. Я хочу, чтобы она меня обняла, просто обняла, тихо и молча. Мы стоим, её руки некрепко обвивают мою талию, я рассеянно, растерянно смотрю на серую землю за её спиной и чувствую, как усталость спадает с моих поникших плеч.

Я очень хочу зиму. Я никогда в жизни этого не чувствовала. Нет, зима не моё любимое время года. Я вообще люблю только лето по большей части. Но...желание зимы сводит меня с ума. Знаете, каждые выходные, когда я позволяю себе поспать дольше, чем в будни, я мечтаю, чтобы за окном пушистыми узорами лежал снег. И всё было бело. Там. За окном - холод, а здесь, дома - тепло. Может, это ещё одно проявление одиночества, ведь, когда мне одиноко, я замерзаю изнутри, а зима - это холод снаружи, а когда снаружи холодно, значит, внутри тепло, а если внутри тепло, значит, не так уж и одиноко...

Те, кто хотят умереть, убивают себя. Я не хочу умирать. Я хочу жить. Просто всем всё равно, никто не понимает, не знает, что я переживаю внутри. Это чертовски плохо - не уметь обижаться, не пытаться быть грубой. Все привыкли, всем спасибо. Она не позвонила.... Я...пытаюсь напиться обезболивающего, чтобы хотя бы сознание потерять, потому что я явно не хочу никаких кровотечений, отравлений, летального исхода. Мне нужно немного внимания - совсем чуточку, только, прошу, заметьте, что мне плохо. И, пожалуйста, пусть она уже позвонит. Потому что я чуть не сорвалась, но решила держаться, и вот - она не позвонила, а у меня первые симптомы - боли в животе. А ещё сердце бьётся слишком быстро, болит, а сама я дрожу, и мне больно. Только пусть она позвонит...

У меня было свидание. Всё началось с того, что парень опоздал на два часа, к тому же, в принципе, это не было свиданием. То есть он, вероятно, подразумевал его, но мне не нужны отношения. Наверное. Я энное количество времени провела в метро, ходя взад-вперёд по длинной станции с книгой в руках, потом поехала в торговый центр, послонялась по магазинам, поняла, что не создана для шоппинга в одиночестве и вернулась на площадь перед комплексом, где играл перед накопившейся публикой парень. Ждала-ждала, и он приехал. Я была рада - с одной стороны, со второй - мне было по**й. Почему? Без понятия. Он подарил мне белую розу (приятно). Можно было поцеловать его в щёку, можно было вскоре взять его за руку, под руку, облокотиться, когда мы через пару часов сидели где-то на скамейке. Я этого не делала. Но иногда я чувствовала себя немного сумасшедшей - когда постоянно всматривалась в здания над нашими головами, смотрела на улицы и каналы.... Мы прогуляли всего около трёх с лишним часов и завершили прогулку походом в МакДак, где он за меня заплатил. Мне даже немного неловко. Не надо со мной на что-то надеяться. Я, может, вовсе асексуальна, а вообще мне хреново. Я устала. Она не звонит, хотя божилась и клялась, что...

Несколько дней назад, в понедельник, я шла домой из театральной студии. Настроение было никакое, хмурый день вполне ему удовлетворял. Рядом с тем местом, напротив, есть озеро, а прямо за ним - пустырь с кустами, оврагами, тропинками и настоящими пустырями. Летом там не найти свободного места, зимой тоже бывает людно, а вот осенью - абсолютно никого. Последние дни я вообще никакая, со мной что-то не так, и на это очень влияет то, что у меня нет Таниной поддержки.

Так вот, пока меня было видно с дороги, я шла быстро и резко - по грязи, по мокрой траве, потом резко свернула, направляясь на тропу, укрывающуюся в негустой растительности, но тем не менее, скрывавшей от посторонних глаз. Там меня словно покинули силы, я медленно переставляла ноги. В руке - телефон, судорожно оглаживаемый бесчувственными пальцами. Почему телефон? Дело в том, что у меня есть старший сводный брат от отца, разница с которым - 12 лет. Последний раз мы виделись 3,5 года назад, но и до этого уже практически не общались - чем старше мы становились, тем реже и реже виделись. И вот, я несколько лет уже уговаривала себя ему позвонить, но сил не хватало. Так страшно, что он пошлёт, бросит трубку или просто размажет словами. Единственное, что я делала - писала, не подписываясь, поздравления с праздниками; однажды позвонила, но сбросила, услышав голос.