В душной ночи звезда (СИ)

Шныряют туда-сюда смышлёные местные ребята, носят на продажу самодельные дудки-жалейки, плетёные рыболовные снасти, мелкую рыбёшку, лозу и корзины.

У одного мальчишки, одетого в свежую рубашку, с чистой мордашкой и чистыми ладошками, Фёдор купил домашнее горячее варево в горшочке. Ребёнок стоял рядом, терпеливо ждал, пока вестовой хлебал своей ложкой сытный борщ, забеленный сметаной. Вестовой порасспросил мальчишку, есть ли у того отец, или мамка вдова? Оказалось, отец есть. Из городских огородников. Значит, не в отъезде, дома. Огородники - они от земли никуда. "Что ж, пролетел!.." - вздохнул Фёдор, думая о своём, вылил в рот остатки похлёбки из горшочка и вернул посудину довольному ребёнку, разжившемуся мелкой монетой.

А местные кушнеры терпеливо ждали, когда появятся покупатели мягкой рухляди, и раскупят сначала, по закону, панский товар, а затем повернутся и к ним. Но не приехал большой гость Нахимович. Пан Халецкий, пан-боярин Мирский, видя такое дело, указали своим людям не упорствовать в цене, сбыли часть пушнины черниговским перекупщикам и, придержав на случай часть скопившейся в фольварках рухляди, разрешили торговать всему остальному люду*.

Купец Шмойла Найхимович так и не появился в городе.

Ближе к концу ярмарки явился человек от кобринского жида. Зашёл на поклон во двор старосты, а затем заглянул и в лавку к Тимофею Ивановичу. Жаловался на лихие времена, на высокие пошлины на торговых путях, и под конец согласился скупить пушнину по цене, и близко не похожей на ту, что ожидалась.

Старик просол аппетит потерял: где невиданная

прибыль? Где барыш? Обманул, провёл его Федька-холоп?

Вдруг одна догадка осенила его. Где-где, сказывали, остановился занедуживший Шмойла? Чтоб ему обрасти с головы до ног тем самым мехом, за которым он не явился! На хуторе Волчья Гора?

В шести верстах от ярмарки лежит-отдыхает большой купец, выслав вместо себя родственника, унылого Шеклу с глазами обиженной коровы?

Э-э! Нет такой болезни, которая бы удержала купца под периной, когда куётся злато!

И Тимофей Иванович велел своему дворовому запрягать коня в возок, и ждать его наготове. А сам (только чтобы отвести глаза сборщикам налога), продал малую часть меха Шекле, уплатил шаферам*, что положено с продажи, остальное добро, таясь, забрал с собой, и выехал из города по грязной дороге через Щукино болото. Про себя то проклинал еврейскую хитрость, то радовался, что сумел её разгадать.

Когда ближе к вечеру Тимофей Иванович подкатилк хутору, оттуда как раз отъезжал эконом пана Воловича, и самолично - бургомистр Александр Горностай. Вот так встреча!

- Боже мой! - встретил просола пинский купец, в болезни своей, - вот дела! - не снимавший дорогой кафтан из густо-красного сафьяна с золотой отделкой и двумя рядами золочёных пуговиц.

И продолжал нараспев, вертясь и поворачиваясь:

- Боже мой! Какое место! Какие люди! Золото, а не люди! Они едут и едут к больному старику! Они не дадут умереть Найхимовичу в этой дыре. Нет! Бедному Шмойле нельзя умирать - некогда умирать. Двери в хату не закрываются. Приляжешь, сложишь руки, чтобы умереть, - но Вихор* просквозит тебе кости так, что больше не встанешь! - и, когда купчина выдохся причитать, Тимофей Иванович вставил вежливое своё слово:

- Любезнейшему купцу от меня наилучшие пожелания здравствовать многие лета, на радость супруге и многочисленному потомству.

- Э-эх! - проскрипел больной, махнув рукой в ответ на пожелания. И вопросительно глянул на гостя...

...Шмойла Найхимович купил у речицкого просола все шкурки.

Цену заплатил хорошую, хоть напряг сильно: торговался долго и яростно. Забыв свои немочи, бегал по низкой светлице, дёргал себя за длинные пейсы, клялся, что отдаёт последние гроши, и платит такую цену лишь из уважения к славному купцу Тимофею Ивановичу - почтеннейшему и достойнейшему человеку.

"Где-то я уже слыхал такие речи" - размышлял старик, выжидая, пока

перестанет сновать туда-сюда перед ним весь какой-то дёрганный, костлявый Шмойла.

"Не от тебя ли, купчина, научился хитрый Федька? Не ты ли продал гонцу по сходной цене дорогие шкурки? За какую такую услугу? Ох, и племя!"

Прикидывая, сколько сэкономил Найхимович на своей хвори, не доехав до торгового места, не уплатив торговое померное, Тимофей Иванович, довольный, что не остался в дураках, хоть и переволновался немало, вернулся домой. "Сколько налога недосчитался город!"

А кому пойдёт рассказывать купец про это дело, если удалось всё-таки сорвать неплохой барыш? И что, доложит Тимофей на кобринского еврея в замковый суд, если сам пан Волович и почтенный пан бургомистр Горностай провёли сделку за спиной своего же магистрата?

"Горностай продал мех - вот смех!" - подумал старый просол. "Славная шутка! Узнали бы скоморохи - растрезвонили бы по всем городам и местечкам про то, как делаются дела в вольном городе Речице.

Но нет, не узнают. Молчание - злато!"

***

А здоровье Шмойлы Найхимовича никак не поправлялось. Обижаясь на такую свою неудачу, сопровождаемый бывалой стражей, купец, уезжая с хутора, всем рассказал, что остановится отдыхать в Бояричах. И мелкие кушнеры, правильно догадавшись, не надеясь больше на последний ярмарочный день, рванули в недалёкие Бояричи, спеша сплавить непроданную рухлядь, чтобы не зависла она до следующей ярмарки в клетях, где придётся год перетряхивать её, опасаясь мышей и моли. Но, приехав справиться о здоровье славного купца Шмойлы, едва-едва вернули свои гроши, вложенные в товар. Купец воротил нос, брать шкурки по штуке-другой не хотел. Но не везти же кушнерам меха обратно, в Речицу? Отдали за так.

***

До сих пор хранятся в Варшаве документы тех лет, в которых написано, что кобринский еврей Шмойла Найхимович приобрёл для продажи меха куницы, соболя, горностая, бобров на общую сумму 610 коп грошей, а его товарищ берестейский еврей Еска Песахович имел такого же товара на 950 коп грошей. И весь товар был закуплен в речицком и мозырском староствах.

Примечания:

* Мягкая рухлядь - меха, пушнина

*Замковый суд - суд, рассматривавший торговые махинации и дела о контрабанде. Хрус хорошо знает, что просол, у которого другой товар, не имеет право сбывать меха в Речице.

*Панцирный слуга - слуга по особым поручениям, в данном случае, гонец для доставки государственной корреспонденции. За его работу доход имел пан-хозяин крепостного.

*Коростель - полевая птица с резким скрипучим голосом

*Гость - большой купец, ведущий торговлю с другими государствами.

*Из этого рода и Роман Фёдорович Сангушка, сменивший в Речице великокняжеского наместника А. Горностая.

*Торговое померное - налог на продажу, собираемый в городскую казну.

*Фанты - векселя, закладные, которые можно было обналичить у менял.

*Лихвяр - меняла, ростовщик. В XVI веке деятельность ростовщиков приобрела такой размах, что государство стало облагать их деятельность 10% налогом.

*Харч (бел.) - провиант.

*'Перемирные лета' - междоусобицы с московским государством из-за приграничных и спорных территорий в первой трети XVI века.

* "...не сходя с места" - купцам-просолам не разрешалось торговать в сёлах. В основном, они продавали то, что перекупили во время ежегодных ярмарок.

*'Магистрат цены на меха не держит' - в XVI веке городские власти регулировали цены на жизненно важные товары: зерно, масло, полотно. Остальные цены регулировал рынок.

*Водное мыто - налог с прибывающих по реке особым разрешением дозволено было взимать некоторым городам, в том числе и Речице.

*Пинск - в XVI веке крупнейший город Великого Княжества

* "Разрешили торговать всему остальному люду" - право первой продажи принадлежало дворянам. Как только была продана продукция их хозяйств - фольварков, торговать аналогичным товаром могли все участники ярмарки. Но придерживаться цен, утверждённых магистратом, "держать цену справедливую", обязаны были и помещики.