Пытка любовью (СИ)

Вдруг, гомон зэков резко прекратился. Слух Игоря автоматически "усёк" это. "Менты", - подумал он. Но стука ментовских сапог не было слышно. "Наверное, кум (офицер оперативной или режимной части колонии)", - подумал Игорь, и его мысли пошли нужным для зэка порядком. "В карманах ничего запретного. Форма одежды?" Расстёгнутые пуговицы он уже спокойно застёгивает правой рукой. Левой медленно вытаскивает из кармана пидорку (так называют зэки головной убор, обязательный для ношения летом каждым заключённым) и медлённо одевает её, почёсывая при этом голову.

"Теперь всё в норме. Да. Наверно это - Баранчин", - подумал Игорь в наступившей после гомона тишине.

Только лишь главный кум зоны (начальник режимно-оперативной части колонии), майор Баранчин, мог так тихо подходить к зэкам. Для этого у него на сапогах не было подков, и подошву для сапог ему сделали мягкой в зоновской сапожке (мастерской по ремонту обуви). Главный кум был самым опасным для зэков человеком в зоне.

Зэки, которые были в секторе видимости Игоря, поворачивались или уже повернулись в сторону входа в коридор санчасти, и смотрели в ту сторону молча. Но шагов никаких Игорю не было слышно. "Наверно уже устроил кому-то шмон (обыск)", - подумал Игорь, - "Сейчас можно уже и повернуться, и посмотреть, кого он там уже шмонает". Игорь, медленно и естественно поворачиваясь, опёрся о стену уже не плечом, а спиной, и без каких-либо эмоций на лице, повернул его к входу в коридор санчасти, и... остолбенел.

Работать продолжали лишь его глаза. Всё остальное, - и мысли, и тело, как бы сами собой отключились. То, что он увидел, было каким-то чудом или чудесным видением. По коридору, мимо молча смотревших "на это" зэков, как бы на волне воздуха, бесшумно проплывали белокурая женщина с белокурой девочкой. Они держали друг друга за руку, а их лёгкие и красивые платья, нежных пастельных оттенков розового, голубого, жёлтого, зелёного и белого цветов, как бы трепетали от той воздушной волны, которая как бы несла их от входа и далее по коридору. Лицо женщины было таким красивым, как лицо кинозвезды Мерлин Монро с обложки красочного журнала. Фигура женщины была обаятельно женственной. А маленькая девочка с огромным полупрозрачным белым бантом на голове, как с нимбом у святых, была, в своём полувоздушном платьице, как настоящий маленький ангелочек. Обе они были просто небесными созданиями.

Взгляд Игоря скользил от прекрасного лица женщины ниже, по её груди, по её животу, ниже. Там лёгкое и воздушное платье женщины прижималось к низу её живота и к ногам, образуя при этом те формы, от которых мужчина не может оторвать своих глаз, а кровь начинает бурлить в его жилах природным зовом. И тут Игорь удивлённо увидел, что женщина с девочкой вовсе не плывут на воздушной волне, а всё же идут по полу санчасти. А звуков их шагов не слышно в тишине лишь потому, что подошвы их обуви очень мягкие.

На ногах женщины были красивые босоножки золотого цвета, на довольно толстой, но лёгкой, сплошной с завышенным каблуком подошве. Тонкие золотые ремешки босоножек, красиво переплетаясь, охватывали ноги женщины значительно выше её щиколоток. Это усиливало и красоту обуви, и красоту её ног. Обуви девочки-ангелочка Игорь заметить не успел, так как женщина с девочкой зашли в кабинет, который был почти напротив Игоря, чуть дальше по коридору. "Зубной врач", - гласила старая самодельная табличка на двери этого кабинета.

Последнее, что Игорь успел заметить, это красивую фигуру женщины со спины. Увидел её тонкую талию и красивый силуэт широких женских бёдер, который так привлекает взгляд любого мужчины. До него воздушной волной донёсся и лёгкий аромат тонких и нежных женских духов, которых он вообще не ощущал уже несколько лет.

Остолбеневший и заворожённый, он смотрел на дверь, за которой скрылись прекрасная женщина с чудесным ребёнком. Всё остальное вокруг, как бы исчезло для него. В голове стояло только это чудесное видение, как сон, - проплывшая мимо него изумительной красоты женщина, державшая за руку маленькую девочку-ангела. Всё это действительно выглядело в зоне, как в сказочном сне.

Тишина стояла ещё несколько секунд после того, как дверь за женщиной закрылась. Потом тишину резко прорвало. Это опять загалдели зэки. От этого наступившего галдёжа, Игорь и пришёл в себя. Галдёж был совсем не такой, какой обычно бывает там, где собирается много зэков. Обычно это гнусавый галдёж, потому, что зэки говорят друг с другом как бы в нос, так, чтобы рядом стоящие другие зэки не могли разобрать того, о чём они говорят. Это является как бы формой защиты от возможных стукачей. И к такому базару (разговору) зэки постепенно привыкают в зоне. Сейчас же слова были не гнусавыми, а отчётливыми.

"Кто это? Вот это баба! Зубной техник. К зубнику пошла. Его жена? Жена мента? А чья? Красивая. А корма какая!", - отчётливо доносилось из общего гомона. Доносились и другие реплики, и по ним Игорю стало понятно, что никто из присутствующих зэков толком не знает, кто это женщина, и многие, а возможно и все, видят её впервые.

Вскоре открыли окошко и начали выдавать таблетки. У Игоря мысленно, как перед глазами, всё ещё стояло видение "проплывающей" прекрасной женщины с ребёнком. Когда подошла его очередь, он увидел, что таблетки выдаёт зэк-санитар. При нём можно было все колёса заложить под язык, выпить глоток воды и открыть рот. Да тот в него и не посмотрел бы. Но очарованный недавним видением, Игорь выпил все колёса, и только по дороге из больнички в свой отряд он осознал это. Он выругал себя за это в мыслях кретином и болваном, но через минуту он вновь был в плену у недавнего чудесного видения.

Оно было так прекрасно, что вновь и вновь всплывало в его мыслях как перед глазами. Но оно также и усиливало всю отвратительность и серость окружающей зоновской действительности. И убогость внешности зэков, в том числе и его, Игоря. Разница во внешнем обличии недавнего видения с зэковской действительностью, в которой Игорь был маленькой составной частью, зияла как непреодолимая пропасть. И эта разница так шарахнула Игоря, как кувалдой по голове, что как бы вогнала его в зоновскую землю полностью, так, что ничего и не осталось на поверхности.

НЕМНОЖКО О ЗОНЕ

Игорю шёл тридцать первый год. Сел он в двадцать шесть, по статье 103 УК России, за убийство без отягчающих обстоятельств, и "принёс с собой" в колонию усиленного режима червонец своего срока. Он был высокого роста, худощавый, спортивного телосложения. Имел правильные черты лица, карие глаза, прямой нос, высокий лоб и с покатой ямкой подбородок. Губы его были не тонкими, и при разговоре чуть обнажался верхний ряд белых крупных зубов. Голос его не был грубым или хриплым, да и по внешности он выглядел лет на семь моложе своего возраста.

Зона уже наложила на его лицо и "свои отпечатки". Но две вертикальных морщинки между чуть нависшими широкими бровями и две вертикальных морщины на впалых щеках, придавали лишь некоторую мужественность его лицу. Его чуть скошенный влево нос, шрам на левой брови и своеобразный, не мигающий при посторонних резких движениях прямой взгляд, направленный или в лицо встречного человека или в глаза своего собеседника, выдавали то, что когда-то он занимался каким-то видом единоборства. Руки его были длинными, а ладони несколько широкими, в сравнении с его запястьями. Ногти на длинных пальцах его рук были удлинённой формы. Остриженная наголо голова была правильной формы, без бугорка под затылком. Залысин не было.

Его одежда говорила о том, что он имеет свой вес в зоне. Одежда не бросалась в глаза тем, что он носит что-то не положенное по форме одежды зэка в зоне, но она состояла из вещей, которые в зоне были не у каждого зэка. Рабочий костюм, выдававшийся простым рабочим на воле, из чёрного милюстина, и сшитая из такой же чёрной материи пидорка - для лета. Стёганная удлинённая фуфайка из такого же материала с солдатской шапкой, перекрашенной в чёрный цвет, - были для зим. Всё это было резким контрастом с той ЧИСовской одеждой, которую выдавали зэкам в зоне, и которую зэки так и называли чисовской. (ЧИС - Часть Исправительного Содержания заключённых).