Нам нужна великая Россия (СИ)

- Так точно, - кивнул полковник. - Петр Аркадьевич, так что же происходит? Совершенно ведь ничего не понятно!

Столыпин огляделся по сторонам. Сейчас на него обратилось несколько сотен пар глаз.

- Нам нужно с глазу на глаз переговорить, - Столыпин перешел на шепот. - Там и решим, как преподнести случившееся бойцам.

- Понял Вас, - Кутепов кивнул в сторону ближайшей двери. - Там вполне сможем пообщаться.

- Замечательно, - и Столыпин быстрыми шагами прошел в указанную комнату.

Здесь, похоже, раньше было помещение для журналистов. Сейчас же вокруг были горы битой посуды, ссыпавшаяся с потолка штукатурка и битое стекло. И еще несколько десятков листов бумаги. Некоторые были пустыми, иные - исписанные беглым почерком.

Кутепов здоровой рукой смахнул штука турку со стула, посмотрел недолго, покачал головой и почел за лучшее постоять. Столыпин последовал его примеру, стоило только бросить взгляд на толстый белесый покров сиденья.

- Государь...- Столыпин выдохнул. - Отрекся.

Кутепов почел за лучшее сесть. Взгляд его был устремлен в пустоту.

- Получается...

- Отрекся в пользу сына. Регентом назначил своего брата. Сформировал правительство.

- Из...этих? - Кутепов не стал уточнять, но Петр Аркадьевич все понял.

- Почти. Не совсем... Все члены кабинета, да, из "прогрессистов", - лицо у Столыпина стало таким, будто ему хотелось сплюнуть. - За исключением председателя.

- Кого, кого председателем? - с жаром спросил Кутепов.

- Председатель стоит перед Вами, - Петр Аркадьевич развел руками. - Не в лучший час, не в лучший час...

- Ну хоть что-то! - Кутепов поднялся на ноги рывком, но тут же сел: на лице его появилась гримаса боли. Все-таки ранение оказалось более серьезным, чем он надеялся.

- Вот именно: хоть что-то. Премьер только лишь исполнитель и, немного, организатор. Задачей председателя Совета министров является организация работы, направление ее в том русле, в котором поручил государь. Или, как сейчас, регент. Но при таком составе министерства... - про настроения регента Столыпин говорить не стал. Он счел это излишним.

- Но можно ведь состав будет изменить, Петр Аркадьевич. Я всегда полагал, что председатель играет большую роль в подборе министров... - поймав усталый взгляд Столыпина, полковник замолчал. - Выходит, ошибался?

- Всех министров назначает государь. Или регент, - поспешно добавил он. - Но теперь, когда все министры набраны из думцев...Боюсь, что это Дума, а точнее, главы партий. Будут влиять на подбор новых кандидатур. Причем главы не формальные, но фактические...А еще ведь слово свое не сказали радикалы...

- Уже сказали, Петр Аркадьевич! - перебил его Кутепов. - Они, насколько мне сказали, собираются у Выборгской стороны. Формируют этот свой Совет.

- Почему, почему никто не сообщил нам? - разъярился Столыпин. - Александр Павлович, пойдемте к людям. Как полагаете, примут известие о произошедшем?

- Примут. Но...будут ли им довольны...Вообще, поймут ли, что происходит...Это большой вопрос. Хотя куда лучше, чем если бы объявили конституцию! Тут же забыли бы многие о присяге...Присяга! Надо же к присяге новому императору приводить!

- Сколько всего! - только и сказал Столыпин.

Нижние чины и офицеры уже выстроили в коридоре. Они теснились, но никто не возмущался. В полном молчании, они дожидались Столыпина и Кутепова. Чувствовали: сейчас что-то случится.

Столыпин вздохнул, набрал воздуха. Предстоящие слова дались ему с большим трудом.

- Солдаты и офицеры! - и добавил: - Братцы! Государь император отрекся от престола, желая положить конец волнениям в стране, обеспечить войну до победного конца. Новым государем стал цесаревич Алексей Николаевич, - Столыпин чуть поколебался: следующие слова были непривычны ему. - Алексей Второй. За малолетством государя, бремя правления возложено на регента, Михаила Александровича, до совершеннолетия Алексея Николаевича. Новое правительство только что сформировано. По воле отрекшегося государя, - Петр Аркадьевич вынужден был замолчать. Он справлялся с нахлынувшими на него эмоциями. - Председателем Совета министров велено стать мне, Верховным главнокомандующим - Великому князю Николаю Николаевичу. Будем вместе нашу страну вести к победе. Ура!

Кое-кто из офицеров и юнкеров гаркнул "Ура!". Ответом остальных было молчание, тягостное, наполненное страхом перед будущим. И у всех в голове был вопрос: "Как же так случилось? Неужели мы зря боролись? Неужели зря пытались порядок навести?!".

Показался Занкевич: он уже был в курсе, судя по выражению лица. И, точно так же, как и солдаты, молчал.

- Одно радует, несомненно, - он нарушил молчание. - Мы живы. И даже чай имеется. Обещали кашу из походного котелка. Как в старые добрые.

- Вы не такой уж и... - начал было Столыпин, но Занкевич прервал его движением руки.

- Уже старый. Сегодня, вот, постарел. Проснулся при одном строе, засыпать буду... Не знаю даже, как это и назвать. Политическая каша, что ли? Я как-то на выставке нашей просвещенной общественности был. Много шампанского, еще больше болтовни. И там рисунок такой, до сих пор вспоминаю. Картина в са-а-амом углу висела. Вся из углов состояла, будто сначала двадцать рисунков нарезали на части, а потом сложили вместе. Сейчас ровно так же.

Столыпин хотел было что-то сказать, но Занкевич, шумно втянув воздух, продолжил:

- И мы не зрители. Мы те картины, - и он опустился на стол.

Стульев-то не было.

- Да. Ровно те картины... - он снова вздохнул.

- А знаете, что? - внезапно произнес Столыпин. - Сейчас мы это попробуем исправить. Так, Александр Павлович. Дайте отдых бойцам. Но скажите, что еще не все кончено. Бои еще предстоят, с радикалами. Выйдем на связь с полицейскими участками, соберем всех, кого можно. Выдавим их обратно на Выборгскую сторону. Разгром восставших частей уже должен был дать понять, что с нами не надо шутить. Сейчас поговорю с министром внутренних дел...

Он мысленно добавил: "Хотя я предпочел бы его арестовать, как изменника". Озвучивать не стал. Лишнее.

Коридоры были переполнены людьми. Сюда проникли многочисленные газетчики и прочий сброд. Премьер заметил солдат и приказал им очистить коридор. Те взяли под козырек и

В павильоне вовсю шло бурное обсуждение. Столыпин уловил конец фразы:

- После отстраним....И снова здравствуйте, Петр Аркадьевич! - Милюков поспешно кивнул.

Если мгновением до того шло активное обсуждение, то сейчас воцарилось неловкое молчание. Прервал его Михаил, отгонявший дрему чашкой кофе.

- Петр Аркадьевич, пока мы ждем стенографисток, скажите. Как бы нам успокоить народ? Вот Павел Николаевич предлагает объявить новые выборы в Думу. Тем более, срок ее уже выходит...А? В новое время - с новой Думой! Звучит!

- Это отвлечет народ, даст ему надежду на изменения, - одобрительно кивнул Гучков и хлюпнул носом. - Проклятые разъезды...

- Эх! Хорошо будет, если от меня инфлуэнцу не подцепите! - заметил Шульгин.

Он прямо-таки сиял.

- Вот Василий Витальевич подал замечательную идею. Необходимо создание министерства печати, которое смогло бы обеспечить успокоение в стране, информирование подданных о наших успехах и будущей победе... - довольно начал Михаил.

Столыпин едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Он уже знал, что регент скажет далее.

- И Василий Витальевич любезно согласился на наше предложение возглавить такое министерство.

Человек, снедаемый жаром и улыбающийся одновременно: это было любопытное зрелище. Шульгин добился, чего хотел. Однако это было даже полезно. В свое время "Киевлянин" отстаивала проекты его кабинета. Может, оно и к лучшему...Только ведь придется заниматься еще и созданием нового министерства! Ведь Шульгин не имеет ровного никакого опыта в этом деле!

А ведь столько дел!

- Левые радикалы собираются на Выборгской стороне. Этим должны заняться полиция и армия. Отряд уже скоро выдвинется, а вот полиция, - Столыпин перевел взгляд на Львова.