Курс лекций по истории Восточных философий (ориентософии). Том первый. Протософия (СИ)

Вопросы для самоконтроля:

1. Дайте определение понятию "Ориентософия" и приведите его синонимы.

2. Каковы четыре отличительные особенности "ориентософии" от Западной философии?

3. В чем заключается своеобразие понимания феномена "Практика" в ориентософских традициях?

Темы для рефератов и эссе.

1. Что есть Истина для Востока и что есть истина для Западных типов культуры?

2. Будущее как "должное прошлое": парадокс Восточных философий.

3. Роль мудреца в социальных практиках Восточных и Западных культур.

Лекция 2.

Современные критики и апологеты "Восточных философий".

Опыт компапративистких (сравнительно-аналитичных) исследований Востока и Запада насчитывает уже несколько тысячелетий. Он был начат еще Диогеном Лаэртским еще в Античности, отчасти продолжен Христианско-мусульманским диалогом в Средние века. Он то возгорался, то затухал. Процесс был достаточно вялотекущим с отдельными взрывными периодами. Так продолжалось до XVIII-XIX вв., то есть до тех пор, пока Европейская мысль в поисках смысла жизни и смысла истины не исчерпала сама себя и Европейские философы не стали систематически искать откровений в текстах Восточных мудрецов. Они то спорили с ними, то апеллировали к ним, но уже полностью отказаться от смыслов Восточного мудрствования Европа не смогла. Наиболее заметными философскими проводниками, лоцманами в океане восточной мысли стали столь знаковые философы Европы как Г. Лейбницем, Г. Гегелем, А. Шопенгауэром, Ф. Шеллинг, Ф. Ницше, Вл. Соловьев. К 1899 году опыт освоения восточных традиций мысления мира был уже настолько значителен, что потребовалось обозначить его особым термином, который и был предложил Индийцем Б.Силом: "Comparative philosophy".

В 80-ые годы ХХ века существуют уже академические организации и авторитетные научные журналы, посвященные сравнительному анализу Западной и Восточной философии. Крайне серьезно к освоению восточных смыслов подошел писательский корпус. Из-под пера известных классиков и популярных беллетристов выходит цикл книг в которых разворачивается дискурс особенной, мало на что похожей философии Востока: Т. Манн "Иосиф и его братья", Г. Гессе "Паломничество в страну Востока", А. Экзюпери "Цитадель", Р. Желязны "Князь Света", П. Коэльо "Алхимик".

В нашей отечественной традиции одной из первых, ярких фигур, синтезирующих Западный и Восточный формат философствования явилась личность Вл. Соловьева. В советское время компаративистикой активно занимались специалисты из сектора Восточных философий сосредоточив свое внимание в основном на вопросах Арабо-мусульманской, Китайской и Индийской философий. Однако к концу ХХ - началу ХХI века складываются противоречия, заблокировавшие путь дальнейшего изучения Восточных философий. Попытки освоить мир восточной мудрости в рамках художественной литературы были, но носили маргинальный, спорадический характер. Среди наиболее ярких образцов преимущественно ХХ-ХХI века, можно привести двух классиков к которым, и тяготеет большинство текстов. С одной стороны - псевдоисторическая романистика Л. Соловьева "Повесть о Ходже Насреддине", а с другой - квазифилософская фантастика Г.Л. Олди "Черный Баламут".

Попробуем выявить основания столь неровного, скачкообразного отношения профессионалов к проблеме Восточных философий.

Во-первых, плюрализм понимания термина: "Философия". Что скрывается под этим понятием? Каковы пределы смыслов философии? Нужно ли считать, что это некая реальность, вернее некий четко определенный, регламентированный канон мысли, созданный в рамках Античности и Нового Времени? Если да, то любая Восточная философия, если она самостоятельна, оригинальна и не соответствует европейскому рационализму 18-19 вв. должна пониматься, как нечто иное, нежели философия. В этом смысле очень классичным и очень последовательным критиком Восточных философий "априори" является М.Н. Вольф. Так, например, рассматривая формы и возможности влияния Иранских традиций на раннюю греческую философию [Вольф, 2006], исследовательница выводит эталоность философии именно из образцов Эллады. Более того, тщательно анатомируя саму философскую традицию, исследовательница отсекает все, что выходит за пределы сухого рационализма, отбрасывая прочь любой элемент мифологии, религии, мистики. Даже в том случае если речь идет об одном мыслителе, например, Эмпедокле, М.В. Вольф четко разделяет его, как философа и, как теолога. Не считая сколь ни будь серьезным делом, видеть реальность гармоничной и целостной, предпочитая фрагментировать ее, реакльность, на искусственные, существующие атомарно друг от друга капсулы: "Философия", "Теология" и "Миф", чего, конечно же, реальность, никогда не знала. Та же четкая и последовательная позиция прослеживается в работах М.В. Вольф посвященных рождению древней греческой философии или Ашаритскому Каламу. Сама же философия, понимается как строгая европейски рационализированная форма обобщения фактов реальности.

Однако столь ясная и четкая позиция редкость среди исследователей. Большинство философов, в том числе таких видных как М.Т. Степанянц, создавая труды по Востоку предпочитают "уходить" от четкого определения, что такое философия. Выводя формулы о сложнейшем комплексе верознания [Степанянц: 10]. Отмечая важность "сердца", "универсалий культуры", "ценностей", но не предлагая пусть и развернутого, но четкого определения, что считать философией. Подливает масла в огонь, появление текстов которые прямо и непосредственно посвящаются именно религиозной философии в которых предпринимаются попытки все таки вывести возможность рационально-эмоционального, предметно-мистического познания мира. При этом данные попытки вполне соответствуют самым строгим канонам светского образования и третьему поколению образовательных стандартов РФ [Воденко, Самыгин].

В том же случае, если автор пожелает дать определение понятию "философия", которое было бы универсальным и для Запада и Востока, он будет вынужден добрую треть своей книги посвятить только этому вопросу, лишь потом переходя к основной теме [Семенов: 3-79], при этом он просто вынужден быть оригиналом и создавать учебное пособие или монографию по неклассическому стандарту. Слишком уж специфична тема, слишком уж трафаретны и не жизнеспособны имеющиеся каноны истории восточных философий.

Во-вторых, отсутствие понимания процесса зарождения философии. Этап появления философских знаний наименее изученный период в истории философии. Работ, которые посвящены именно переходному этапу от не философии к философии - устрашающе мало. Продуманных концепций и того меньше. И это речь идет исключительно о Западной или, если угодно, Эллинской философии. По сути, существует одна авторитетная концепция замечательного ученого А.Н. Чанышева. Но созданная еще в 70-80-ые гг. ХХ века, она безнадежно устарела, как из-за значительного накопления исторического материала, так и в силу расширения методологического кругозора современной философии. Но тем не менее, ее концептуальные положения считаются базовыми для любой работы общего (а тем более учебного характера) где есть раздел "Древняя философия". Остановимся подробнее на мнении А.Н. Чанышева: "художественно-мифолого-религиозный мировоззренческий комплекс, с одной стороны, и реальные знания и умения, с другой, и составили профилософию. В самом широком смысле слова профилософия - совокупность развитой мифологии (плод воображения) и зачатков, необходимых для жизнеобеспечения знаний (плод деятельности рассудка). Такая профилософия - в своей сущности дофилософская парафилософия-парафилософия без философии. Конечно, о парафилософии можно говорить лишь тогда, когда образовалась философия. Тогда философия - ядро. А парафилософия - скорлупа. Тогда философия - Солнце. А парафилософия - солнечная корона. Но если ядра нет, то парафилософия - лишь туманность, в которой еще предстоит зародиться звезде. В более узком смысле слова профилософия - то, что и в мифологии, и в начатках наук непосредственно послужило генезису философии. В мифологии это стихийная постановка мировоззренческих, больших вопросов. По меньшей мере установка на большие вопросы. В начатках наук - это не столько сами" знания, сколько развитие мышления, самого научного духа и научного метода, интеллект. Далее в комплексе профилософии начинается взаимодействие ее мировоззренческой и протонаучной частей. Плод этого взаимодействия - переходные формы между мифологией и философией. Так что в еще более узком смысле слова профилософия - именно эти переходные формы между мифологическим и философским мировоззрением. В самом же узком смысле слова профилософия - противоречие между основанным на эмоциональном и нерациональном воображении мировоззрением и начатками научного трезвого мышления, между фантазирующим мифотворчеством и зарождающимся научным методом и критическим мышлением. Таковы духовные предпосылки философии.