Курс лекций по истории Восточных философий (ориентософии). Том первый. Протософия (СИ)

Иное дело исторический факт. Исторический факт есть альфа и омега любого "узкого" или "широкого" специалиста, академического ученого или популяризатора науки, историка или философа. Исторический факт ни в коем случае не должен противоречить факту философскому. Если же это происходит, правда всегда на стороне исторического факта.

Завершая методологические эскизы к циклу лекций, посвященных протософии Востока, призываю Вас быть чуткими как кошки, дабы не пропустить мига откровения мыслителей прошлого. Призываю Вас быть недоверчивыми как кошки, с большим сомнением и деликатностью обращаться с крупицами тысячелетней мудрости. Призываю Вас быть всеядными, как кошками - не брезговать поэзией, прозой, надгробной эпитафией. Призываю Вас быть независимыми, как кошки - не ронять свое достоинство исследователя даже в самых щекотливых и неприятных для Вас открытий истории.

Вопросы для самоконтроля:

1. Какова география распространения протософских идей?

2. В чем заключаются ключевые проблемы в изучении протософии?

Темы для рефератов и эссе.

1. Три условия появления философии.

2. "Философский факт" как понятие гносеологии.

3. Древняя литература и протософия: уровни и формы взаимосвязи.

.

Лекция 4.

Протософское знание в Египте и Месопотамии.

Египет

Что нам известно о философии Египта в эпоху до Македонского завоевания, кроме наличия сугубо отрицательного знания об отсутствии там философии? Вопрос не так прост, а ответ не столь очевиден как кажется на первый взгляд. Ведь отсутствие чего бы то ни было нельзя считать фактом, ибо как учит логика, отрицательные утверждения не являются истинными. Если не было философии, то было нечто иное. Нечто, что задавало цивилизации Древнего Египта нравственную систему координат, системность абстрактного мышления, структурность в решении политических и хозяйственно-административных проблем, одним словом нечто, что наполняло смыслом цивилизацию земли Кеми . Ведь пирамиды, мумии и "Книга мертвых" это далеко не весь Египет. Египет это три с половиной тысячи лет развития письменности. Египет это три тысячи лет непрерывного в своей исторической преемственности развития политики, экономики, культуры, религии, нравственности. Это более 30 веков создания архитектурных шедевров, изысканных математических решений, гениальных астрономических обобщений, напряженных литературных поисков, успешных военных свершений, смелых торговых экспедиций. Египет это 30 веков ожесточенной внутри социальной борьбы, череда военных вторжений извне и бесконечное обаяние древностью, под которое попадал очередной завоеватель или "революционер". Другими словами, в Египте, все три условия появления протософии, заявленные в предыдущей лекции, имели место быть.

Египет - это цивилизация, укорененная во времени, как ядро ореха скрыто в скорлупе. Развитая традиция познания прошлого, фиксация в камне и папирусе настоящего и тотальное отсутствие будущего. В общем и целом, для египтянина - прошлое священно, деяния предшественников - повод к эстетическому наслаждению в настоящем. А что же, все-таки насчет будущего, как это так, оно отсутствовало? Дело в том, что вместо грядущего, как растянутой реальности, для египтянина единственный объективный факт - личная смерть и личная бесконечность в смерти. Это - барьер для личности Египтянина пытающейся оценить будущее, как феномен социума или государства. Лишь отдельные мудрецы осмеливались мыслить о будущем Египта, которое наступит после их смерти. И память об этих мудрецах вселяла трепет в сердца живых. Живых изумляло не столько наличие рецептов как жить, а то, что мудрецы увидели и описали реальность, наступившую после их смерти, сумели оформить свои рекомендации по недопущению того, что еще не произошло. От этого умения обычных людей заглянуть за порог своего личного не бытия, и зафиксировать возможный/должный вариант жизни иных людей после своей личной смерти, целые поколения египтян впадали в священный ужас. Но причем здесь протософия, или ориентософия?

Во-первых, возможно ли чтобы цивилизация столь тонко чувствующая оттенки времени, столь ярко проявлявшая себя более 30 веков, так и не смогла породить то, что называется философия? Цивилизация давшая толчок к развитию Фалеса, Солона, Платона так и оставалась (3 тысячи лет!) зависшей между мифом и зачатками науки?

Во-вторых, если "первое" верно, то не является ли пример Египта свидетельством о вреде философии для жизни цивилизации? Ведь Египет якобы не знавший философии "протянул" более 30 веков, а Эллада, якобы создавшая философию, через три века после сего "печального" факта была полностью раздавлена Македонцами, а позднее и Римлянами, в общем и целом став составной частью иных цивилизаций и культур. Кстати, как только Рим в полной мере воспринял философию от эллинов, достигнув в лице своих гениев - Цицерона, Сенеки, Марка Аврелия, вершин философствования, сразу же через каких ни будь три-четыре века он пал под ударами варваров и более уже не возродился. Вдумайтесь в эти цифры триста лет и три тысячи лет, не говорят ли они нам о глубоком антагонизме, между длительностью бытия цивилизации и высотой философского знания?

Здравый смысл и аксиоматическая вера говорит, что первое невозможно, а второе абсурдно! Следовательно, ориентософия в Египте не могла не быть. А наше незнание об этом, говорит лишь об ограниченности нашего знания. Ограниченность, которую надобно ликвидировать.

Итак, где формировалась протософия? О чем нам говорит опыт Эллады, как региона с наиболее изученной протофилософией? Судя по всему, отмечают исследователи, протософия обязана скрываться в мифах, в мифологических системах космогонии, в связках Миф-предметная рациональность. Но кто являлся носителем этих знаний в Элладе? Ответ: бродяга-сказочник Гомер, поэт-земледелец Гесиод, мистик-поэт Орфей, политик-купец Фалес. Кто же мог являться носителем протофилософских знаний в Египте? Исключительно узкие, четко очерченные сословия жрецов и писцов.

Мы знаем много о политической истории Египта, о хозяйственной деятельности отдельных эпох и городов, мы знаем многое о его медицине, религии, архитектуре и... техники любви. Но мы очень мало знаем об истории внутри жреческих конфликтов, догматических спорах, мировоззренческих поисках. Мы можем видеть результаты этих глубоких процессов в реформе Эхнатона, в процессах огосударствлении отдельных богов, но не более того. Интеллектуальная жизнь, напряженность идей - для нас сокрыты. Говорят, что, анализируя волны океана можно догадаться о процессах, бушующих под его поверхностью. Это так, но как же легко ошибиться, приняв за водяной гейзер, фонтан выбрасываемый китом. Увы, наше знание о том, что является сердцем ориентософии - феномена учительствования, феноменах Великих Учителей, для Египта, меньше чем ничтожно. Нет свидетельств об Учителях мудрости на каменных стелах, никто не гордится в известных нам текстах, что является Учителем. Лишь раз за разом звучит мысль о "праведности молчания" [Поучение], о "сокрытии своего волшебства [мысли - О.Ш.] от людей" [Прославление писцов]. Знание египтян о мире египтологи находят частенько, не редкость и дидактические поучения о правильном управлении, о технике обретения жизненного успеха, а вот знание о знании - большая редкость. Очевидно, что мысль, чистое "Ratio", слишком ценилась и слишком тщательно оберегалась в древнем Египте. Почему мы говорим о факте наличия этого самого "чистого "Ratio"? Исключительно в силу того, что такие шедевральные мировоззренческие вопросы и примеры многоаспектного размышления над поставленными вопросами, которые роскошно представлены в дидактической литературе Древнего Египта - не возможны без опыта мысления абстрактных форм. Они не возможны без сотен лет практики соотношения теории и практики, без традиции оформления мыслей в абстрактные формы понятий и категорий. Причем понятийный аппарат поучений - стройный, системный, созданный с пониманием разницы между "чистой теорией" и "конкретной практикой". Чуть позже мы разберем несколько примеров таких поучений. Сейчас же ответим на вопрос: "Почему абстрактное знание, работа с понятийным аппаратом оказалось столь "засекреченным" в Древнем Египте?". Ведь будь иначе до нас дошли бы не просто вершины этой работы, но и ученические записи, учебники, в конце концов, имена Великих Учителей, а не просто Великих Мудрецов .