Решение для диабетиков от доктора Бернштейна

Весь следующий год я провёл, делая замеры сахара 5-8 раз в день. Каждые несколько дней я вносил небольшие изменения в диету или в режим ввода инсулина и смотрел, как это сказывается на уровне сахара. Если изменение давало улучшение, я оставлял его, если ситуация ухудшалась – отбрасывал. Я обнаружил, что 1 грамм углеводов повышал уровень сахара в крови на 1/3 ммоль/л, и ½ единицы старого свиного инсулина снижала его почти на 1 ммоль/л.

В течение года я улучшил режим ввода инсулина и диету настолько, что поддерживал нормальный уровень сахар в крови почти постоянно. После нескольких лет хронической усталости и изнурительных осложнений, теперь я не чувствовал себя усталым или разбитым практически круглосуточно. Люди заметили, что серый цвет моего лица исчез. После многих лет, в течение которых показатели холестерина и триглицеридов в сыворотке крови были задраны до небес, они стали не просто ниже, но даже достигли нижних границ нормы.

Я начал набирать вес, и наконец я смог накачивать мышцы также, как и здоровые люди. Количество вводимого инсулина уменьшилось до 1/3 от того, что я вводил годом ранее, а с появлением человеческого инсулина дозы сократились до 1/6 от изначальных. Болезненные, медленно заживающие места уколов больших доз инсулина исчезли. Жировые бляшки на веках исчезли. Проблемы с пищеварением (жжение и отрыжка), протеинурия, что так меня беспокоили, в конце концов исчезли. Сегодня результаты тестов, даже наиболее критичные тесты почек в норме. Недавно я обнаружил, что даже закальцинированные артерии в ногах нормализовались. Как руководитель клиники по лечению сосудов традиционной медицинской школы я учил врачей, что излечение от атеросклероза Монкенберга невозможно. Я был неправ. Мои деформированные ступни, дряблые веки и выпадение волос на голенях не исчезли.

У меня возникло чувство, что теперь я являюсь хозяином своего здоровья, это чувство было таким же, как в случае успешного завершения сложной инженерной задачи. Я научился держать уровень сахара на том уровне, на каком хотел, наконец-то все было под моим контролем.

В 1973 году я чувствовал себя весёлым и довольным, я чувствовал, что достиг чего-то большого. С тех пор, как я получил результаты компьютерного поиска, я подписался на все англоязычные журналы по диабету, но ни один из них не упоминал о необходимости нормализации уровня сахара в крови для людей.

На самом деле каждые несколько месяцев я читал очередную статью о том, что нормализация сахара крови не будет возможна даже в будущем. Как же так получилось, что я, инженер, сделал то, что было невозможным для профессиональных врачей? Я глубоко признателен счастливому сочетанию событий, что перевернули всю мою жизнь, здоровье и жизнь моей семьи, и направили меня на верный путь. По крайней мере я чувствовал, что обязан поделиться моим новым знанием с другими. Не было никаких сомнений в том, что миллионы «обычных» диабетиков напрасно страдают, как страдал и я. Я был уверен, что все врачи, занимающиеся диабетом, будут в восторге, узнав, как легко можно предотвратить, и, возможно, обратить вспять его тяжёлые осложнения. Я надеялся, что если я расскажу миру о техниках, которые я обнаружил, врачи смогут приспособить их для своих пациентов. Я написал статью, раскрывающую детали моих открытий. Я послал копию Чарльзу Сатнеру, руководителю направления продаж товаров для диабетиков в «Майлс Лабораториес», производителе глюкометров, который я купил ранее. Единственная поддержка, что я от него получил, состояла в том, что он поручил одному из медицинских редакторов, пишущих статьи для компании, отредактировать мою статью. Я посылал статью и дополнения к ней во многие медицинские журналы в течение нескольких лет, на протяжении которых я постоянно улучшал состояние своего здоровья и постоянно доказывал себе и моей семье, если уж больше некому, что мои методы правильны. Отказы, которые я получал, доказывали, что люди склонны игнорировать очевидное, если оно противоречит тому, чему их учили. Типичные причины отказа, цитирую: «Испытания не были единодушными в демонстрации необходимости «точного контроля»» (Медицинский журнал Новой Англии), или «Сколько пациентов использовали бы электрические устройства для измерения глюкозы, инсулина, мочи и т.д.?» (Журнал Американской Медицинской Ассоциации). Фактически, с 1980, когда эти «электрические устройства» стали доступны для пациентов, мировой рынок устройств для самоконтроля сахара крови растёт на 4 миллиарда долларов США ежегодно. Стоит только взглянуть на область применения глюкометров в любой аптеке и можно получить представление о том, сколько пациентов используют и будут использовать эти устройства.

Пытаясь двигаться несколькими путями сразу, я вступил в несколько основных диабетических организаций в надежде узнать больше о врачах и исследователях в области диабета, двигаясь последовательно с самых низов. Результат был весьма посредственным. Я принимал участие в различных собраниях, работал в комитетах и познакомился со многими выдающимися диабетологами. Во всей стране я нашёл только троих врачей, которые согласились предложить своим пациентам возможность протестировать новые методы.

Между тем, Чарльз Сатнер путешествовал по всей стране, посещая университетские исследовательские центры с копией моей неопубликованной статьи, которая была напечатана за мой счёт. Отказ врачей-диабетологов принять концепт самоконтроля сахара крови, несмотря на то, что контроль сахара в крови – это основа основ, был столь массовым, что руководство компании Чарльза приняло решение отложить идею о массовом производстве измерителей для пациентов на неопределённый срок. И его компания, и остальные совершенно точно могли получить прибыль от продажи глюкометров и тест-полосок. Однако отрицательная реакция от врачебной элиты не допустила этого по ряду причин. Немыслимо, чтобы пациенты были сами себе «врачами». Они ничего не понимают в медицине – и если вдруг они начнут это делать, как доктора будут зарабатывать себе на жизнь? В те дни пациенты посещали врача раз в месяц – для «измерения сахара крови». Если они могут делать это дома за 25 центов (в то время), кто будет платить врачу? И в любом случае, почти никто не верил, что есть хоть какая-то польза от поддержания нормального уровня сахара. В некоторых аспектах самоконтроль сахара крови все ещё представляет серьёзную угрозу доходам врачей, которые борются с симптомами диабета, а не с самим заболеванием. Зайдите в ближайший кабинет офтальмолога, и вы увидите, что приёмная на три четверти заполнена диабетиками, многие из которых ожидают проведения дорогих процедур вроде флуоресцентной ангиографии или лазерной коррекции.

При помощи Сатнера, выраженной в виде свободных пожертвований, в 1977 году я получил возможность начать первое из двух исследований, оплачиваемых университетами в Нью-Йорке. Оба исследования были успешными в области восстановления состояния диабетиков при ранних осложнениях. В результате наших успехов два университета независимо друг от друга провели два всемирных симпозиума по вопросу самоконтроля сахара в крови. В это же время меня стали приглашать в качестве докладчика на международные конференции по диабету, но при этом крайне редко на такие же мероприятия в США. Странно, но за пределами США больше врачей было заинтересовано в контроле сахара крови, чем их коллег в США. Самые первые отзывы появились из Англии и Израиля.

В 1978 году, возможно, в результате усилий Чарльза Сатнера, некоторые американские исследователи стали проверять предложенный мною режим или его вариации. Наконец, в 1980 году производители стали выпускать глюкометры и для пациентов.

Весь этот «прогресс» был слишком медленен, на мой взгляд. Я знал, что пока медицинская элита волынит, диабетики, чьи жизни можно было спасти, продолжают умирать. Я также знал, что жизнь миллионов диабетиков могла бы быть значительно улучшена. Таким образом, в 1977 году я решил оставить свою прежнюю работу и стать врачом – раз уж я не могу победить их, я должен стать одним из них. Если я смогу писать «ДМ» (доктор медицины) после имени, то мои статьи должны будут опубликовать, и я смогу донести до всех всё, что я узнал о контроле сахара крови.