Решение для диабетиков от доктора Бернштейна

В период между 20 и 40 годами, время расцвета жизни для большинства людей, состояние многих систем моего тела начало ухудшаться. У меня были мучительно болезненные камни в почках, камни в слюнных протоках, онемение плеч, увеличивающаяся деформация ступней с пониженной чувствительностью и многое другое. Когда я обращал внимание на это моего врача (кстати, впоследствии президента АДА), я неизменно получал ответ: «Не волнуйтесь, не надо ничего делать. Вы все делаете прекрасно». Однако я не чувствовал себя прекрасно. Сейчас я знаю, что большинство этих проблем связано с плохим контролем диабета, но тогда я должен был считать такое положение дел «нормальным».

В это время я женился. Я поступил в колледж и получил профессию инженера. У меня был маленький ребёнок, и, несмотря на то, что я и сам был весьма молод, я чувствовал себя стариком. У меня выпали волосы на голенях, это был сигнал, указывающий на заболевание артерий – осложнение диабета, которое в конце концов ведёт к ампутации. Во время регулярного осмотра у меня была диагностирована кардиомиопатия – замещение мышечной ткани волокнистой (рубцовой), самая распространённая причина смерти диабетиков I типа из-за проблем с сердцем.

Несмотря на то, что я «все делал прекрасно», я страдал от целого ряда других заболеваний. Зрение ухудшалось: я страдал ночной слепотой, микроаневризмой (расширение капилляров сетчатки глаза), отёком макулы (отёк центральной части сетчатки) и ранней катарактой. Даже простое лежание в постели вызывало боли в бёдрах из-за распространённого, но редко диагностируемого и трудно произносимого осложнения диабета (синдром возбуждения подвздошно-большеберцового тракта). Надевание футболки было мучительным из-за онемения плеч.

Я начал проверять свою мочу на белок и обнаружил существенное его количество, что означало, как я прочитал, позднюю стадию заболевания почек. В те дни, середина и конец 60-х, ожидаемая продолжительность жизни диабетика I типа с диагнозом «протеинурия» составляла 5 лет. Мой товарищу по колледжу рассказал мне, как его сестра, не страдающая диабетом, умерла от заболевания почек. Перед смертью она вся распухла от скопившейся воды, и когда я обнаружил у себя белок в моче, у меня начались ночные кошмары, в которых я раздувался как воздушный шар.

В 1967 году я имел эти и многие другие осложнения диабета и чувствовал себя хронически больным и преждевременно постаревшим. У меня было трое маленьких детей, младшему из которых было всего шесть, и почти никаких шансов увидеть, как они растут.

По совету моего отца я начал ежедневно заниматься атлетической гимнастикой. Он подумал, что если я займусь силовыми упражнениями, я должен почувствовать себя лучше. Возможно, упражнения действительно помогли моему телу помочь самому себе. Я и в самом деле почувствовал себе менее расстроенным по поводу моего состояния, как минимум, я чувствовал, что делаю хоть что-то. Однако я не смог накачать мышцы или стать более сильным.

После двух лет качания железа, я по-прежнему весил около 52 кг, независимо от того, как напряжённо я занимался. Где-то в это же время моя жена, врач, обратила моё внимание, что я провёл большую часть своей жизни, испытывая состояние гипогликемии или борясь с ее последствиями. Это как правило сопровождалось чувством усталости и головными болями, вызванными непредсказуемым действием больших дох инсулина, которые я вынужден был применять для компенсации моей высокоуглеводной диеты. В такие моменты я был неуправляем и часто бросался на людей. Частые эпизоды гипогликемии влияли на моих родителей, жену и детей. Нагрузка на мою семью становилась невыносимой.

Вдруг в 1969 году моя жизнь круто изменилась.

Я работал директором по исследованиям в компании, производящей оборудование для госпитальных лабораторий, но недавно перешёл на новую работу в компанию по производству средств домашнего обихода. Однако я все ещё получал рекламные материалы с предыдущего места, и однажды я открыл один такой буклет, озаглавленный «Мир Лабораторий». Я нашёл в нем рекламу нового устройства для приёмных отделений в госпиталях, предназначенного для определения состояния бессознательных диабетиков или пьяных людей в ночное время, когда лаборатории закрыты. Знание того, что человек без сознания – диабетик, а не пьяный, могло помочь персоналу госпиталя спасти пациенту жизнь. Я обратил внимание на рекламу измерителя сахара крови, который давал результат в течение всего одной минуты, используя лишь маленькую капельку крови.

Поскольку у меня самого часто случались эпизоды гипогликемии, а тесты, которые я делал со своей мочой, были полностью неадекватны (сахар, определяемый в моче, уже покинул систему кровообращения), то я решил, что если бы я знал точные показатели сахара крови, возможно я мог бы купировать и исправлять эпизоды гипогликемии до того, как они вызвали бы у меня дезориентацию и неадекватность.

Я поразился прибору. Он имел гальванометр с 4-дюймовым экраном, часовой механизм, весил 3 кг и стоил 650 долларов США. Я попытался заказать один, но производитель не продавал его пациентам, а только докторам и госпиталям.

К счастью, моя жена, как я уже говорил, была врачом, так что я заказал прибор на ее имя. Я стал измерять сахар у себя 5 раз в день и вскоре увидел, что показатели сахара скачут, как на американских горках. Инженеры привыкли решать проблемы математически, но для этого нужна исходная информация. Нужно знать механику проблемы, и сейчас я погружался в механику и математику моего заболевания. Я обнаружил, что сахар крови у меня колебался от 2,5 ммоль/л до более, чем 25 ммоль/л дважды в день. Нормальный уровень сахара при этом 4,5-5,0 ммоль/л. Неудивительно, что я был подвержен таким перепадам настроения.

В целях выравнивания уровня сахара, я внёс изменения в режим введения инсулина и перешёл от одного укола в день к двум. Я также начал экспериментировать с диетой, снизив количество углеводов, чтобы уменьшить количество вводимого инсулина. Слишком большие и слишком маленькие уровни сахара стали более редкими, однако случаев нормального сахара было очень мало.

Через три года после начала измерений осложнения диабета продолжали прогрессировать, и я по-прежнему весил около 52 кг. Моё чувство, что я проник в причины долгосрочных осложнений диабета, уменьшилось, так что я заказал компьютерный поиск научной литературы, чтобы определить, могут ли физические упражнения предотвратить осложнения диабета. Компьютерный поиск в те дни не был простым, не то, что почти мгновенный поиск в наши дни. В 1972 году надо было делать запрос в местную медицинскую библиотеку, которая отправляла его по почте в Вашингтон, где он уже обрабатывался. Доставка нужных распечаток заняла почти две недели и стоила 75 долларов.

В распечатке было очень немного интересной информации, и я заказал копии оригинальных статей. По большей части это были статьи из эзотерических журналов и результаты экспериментов над животными. Информации, которую я надеялся найти, не было. Я не нашёл ни единой статьи, относящейся к предотвращению осложнений диабета с помощью физических упражнений.

Вся, что я нашёл, это информация, что такие осложнения предотвращались, и даже обращались вспять у животных. Не сами упражнения, но нормализация уровня сахара! Для меня это было неожиданностью. Борьба с диабетом была направлена по совершенно другим путям, таким как низкожировая диета, предотвращение тяжёлых случаев гипогликемии, предотвращение потенциально смертельных случаев кетоацидоза, вызванного очень большими сахарами. Таким образом, мне не приходило в голову, что поддержание уровня сахара как можно ближе к нормальному уровню в течение как можно более долгого времени может иметь значение.

Взволнованный моим открытием, я поделился им с моим врачом, который не был впечатлён. «Люди, это не животные, - сказал он, - кроме того, невозможно нормализовать сахар в крови человека». Поскольку я получил образование инженера, а не врача, я ничего не знал о таких ограничениях, а поскольку я был в отчаянии, мне не оставалось ничего иного, как сделать вид, что я и есть животное.