Домбайский вальс (СИ)

- В такую погоду! Вы с ума сошли! Вы просто спятили! Тихий ужас! В такой жуткий мороз только чертей морозить, - поморщилась она красиво и снова завела глаза в сторону и кверху.

- Что поделаешь, Светлана Аркадьевна! Вы же знаете - фатальный случай. Божественный Тонис поклялся обучить мой нескладный организм лыжному повороту из полу-плуга за четыре дня. И заключил пари на эту тему с Юрой Яшиным. Разыгрывается бутылка армянского коньяка "пять звёзд". Теперь я подопытный кролик и себе не принадлежу. Сегодня второй день творения. Если вы не пойдёте, мы рискуем остаться при своих.

- В вашей палате теперь два кролика, - удачно сострила Света.

- Вот именно, - признательно засмеялся Лесной.

- А как себя чувствует этот бедный мальчик? Кажется, его зовут Павлик, если я не ошибаюсь.

- О, превосходно! Этот педагогический синяк под глазом, надо полагать, значительно обогатит его житейский опыт. Ничего страшного. До первой свадьбы заживёт. Сейчас, наверное, мои сокамерники сидят там и дуются в покер. Кстати, мальчика, которого вы назвали Павликом, на самом деле зовут Порфирий. Ласково - Фира.

- Боже, какой ужас! - успела вставить Света.

- Если я не оправдаю надежд Тониса, - продолжил Лесной, - то буду проклят. И ныне, и присно, и во веки веков...

- Вот кретинизм! - восторженно заявила Света.

- Аминь! - заключил Лесной. - Что вы сказали, милый хирург?

- Я сказала: кре-ти-низм. Это такая эндогенная болезнь. Признаки её: расстройство роста, нарушение пропорций тела, одутловатость лица и задержка психического развития. Вы удовлетворены ответом?

- Вполне. Можете не продолжать, благодарю вас, вы очень любезны, очаровательный дантист. Однако прошу принять к сведению, что Тони Зайлер - заметьте, душка уролог, почти Тонис - обучает лыжному искусству любой шкаф за три дня. И берёт за это сущие пустяки: с мужчин дюжину австрийских шиллингов, а с женщин - поцелуй в губы.

- Да, но вы не шкаф, вы - тирольский дом.

В комнате назойливо пахли янтарной смолой почерневшие брусья лиственницы, из которых были сложены стены. Этот древесный горько-сладкий запах не могло перебить даже зловоние задумавшейся квашеной капусты, набегавшее волнами с нижнего этажа, где была столовая. За стеной слышался привычный шум туристской весёлой жизни: беготня, шум, крики, женский визг. Лесной посмотрел в потолок, похожий на паркетный пол, ища там ответ на выпад Светы, и сказал:

- Ах, вот как! Прекрасно, моя дорогая. В таком случае знаете, кто вы такая? Вы просто... прелестная прикроватная тумбочка, которая тоже не умеет кататься на лыжах.

- Противный! - пыхнула Света, искривив красивые губы. - Идёмте! - решительно каркнула она. - Тренировка состоится в любую погоду, несмотря на дикий мороз.

- Вы ангел, очаровательный терапевт!

- Не будьте идиотом, - капризно возразила Света. - Зарубите себе на вашем гигантском носу: я рент-ге-но-лог. Понятно? Захватите-ка мои лыжи и обождите меня за дверью.

- Я ваш покорнейший и преданнейший слуга! - Лесной кивком нагнул свою большую гривастую голову.

- Идиот! - фыркнула Света.

Тонис уже ждал их в вестибюле, держа в руках великолепные австрийские лыжи. Он был влюблён в Свету и не скрывал этого. И если бы Лесной не был таким большим, как бурый медведь, дело могло бы дойти до примитивного мордобития. Но Тонис был интеллигентный человек и понимал, что связываться с медведем себе дороже. К тому же он сознавал, что кончится смена, и этот режиссёр исчезнет с глаз долой, как сон, как дым, как утренний туман. И всё вернётся на круги своя.

Небесно-голубая поверхность лыж Тониса была так искусно отполирована, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Тонис говаривал, хвастаясь: я бреюсь, глядя в лыжи. Он был очень моложавый, высокий, гибкий и стройный. Одет с иголочки: восхитительные голубые брюки-эластик, с тщательно отутюженной навеки стрелкой; плотный красный свитер, поверх которого простёганная нейлоновая куртка; пухлые перчатки; шапочка-петушок; незапотевающие горнолыжные очки. На ногах блестящие ботинки с клипсами; вариант тренерский. Они отличались от спортивных моделей мягкостью вкладыша и при ходьбе поскрипывали.

Держался Тонис независимо, строго, с достоинством и даже как бы демонстративно равнодушно, сознавая своё неоспоримое превосходство перед "чайниками", которых ему приходилось обучать. Света украдкой поглядывала на Тониса с чисто женским интересом. Ей нравилось, что её ревнуют, и ей очень хотелось, чтобы дело дошло до дуэли. Но дуэль, увы, не в моде нынче. На плече у Тониса небрежно висели два новеньких бугеля, с помощью которых можно было цепляться за стальной канат подъёмника-волокуши.

- Без штормовки вас продует, вы можете простудиться, - подчёркнуто вежливо и чуть брезгливо предупредил он Лесного, не глядя на того.

- О, великий Тонис! У меня нет штормовки, - сокрушённо заметил Лесной, широко улыбаясь сопернику.

- Ничего, он жирный, - сказала Света.

- Моё дело предупредить. Надеюсь, вы сами достаточно взрослые люди, - сказал Тонис, обращаясь одновременно и к Свете, и к Лесному.

Сошли вниз по крутой деревянной лестнице. Ступени были буковые, им полагалось быть светлыми, но они потемнели от времени и истёрлись. Под ногами людей они постанывали, будто молили: эй, вы там наверху поосторожней, у нас кости болят от старости. А иногда весело поскрипывали, будто это был морозный снег. Вышли наружу через двойные дубовые двери. И чуть не задохнулись от дикого мороза.

- Тонис, - сказал Лесной, выпуская клуб дыхательного пара, - вчера мы с Петрушей из третьей палаты и с девочками из пятой шли по дороге вниз, на мосту через Аманауз нас встретили разбойники.

- Я знаю, - ответил Тонис кратко. Помолчав, пройдя часть пути, продолжил: - Сегодня их там не будет. Левич получил нагоняй от нагрянувшего из Ставрополя начальства и спрятал "святую троицу" на скотный двор. Точнее пока Машку. А Найда и Филька сами попрятались кто куда.

- У вас есть скотный двор? - удивился Лесной.

- А как же! - гордо ответил Тонис, как будто этот двор принадлежал ему. - Он спрятан глубоко в лесу, за турбазой. Там живёт мерин Ильич, корова Белка и две свиньи. У каждого вида своя закута или стойло. Мерин собственность Солтана, карачаевца без коня невозможно себе представить. Корова нужна для молока, а молоко для айрана. Айран живёт только в горах, на равнине бактерии задыхаются. Солтан летом заготавливает сено для Ильича и Белки на лугах Семёнов-Баши. Поросят откармливают тем, что остаётся в столовой после туристов. Их режут к главным праздникам: седьмое ноября и первое мая. Корову и свиней возят по весне к быку и хряку в Теберду.

- Фу! Тонис, мог бы при дамах эти подробности не афишировать, - возмутилась Света, нервно поправляя лыжи на плече.

- Ты же сама мне не раз говорила: что естественно, то общественно.