Пять минут до понимания (СИ)

- Можно не сейчас?

- Конечно. Позвольте, - Павел взял Ольгину руку, прижал к губам. Она почувствовала, как волна нежности накрыла сердце. Этот умный самоуверенный и такой ранимый человек был ей сейчас необыкновенно близок. И притягателен.

- Олечка, солнышко мое...

Шепот ударили по нервам, включил воображение...постель, жаркие объятия, поцелуй...Поцелуй оказался настоящим. Она сама потянулась к Павлу, обвила шею руками...Сладкий морок поглотил сознание и кроме губ Павла в мире ничего не осталось.

*

"Наш ответ Чемберлену" удался на славу. Ночь на дворе, а Киселев уперся и гнет свое.

- Может все-таки лучше завтра потолкуем, а? - попытал счастья Антошин.

- Нет, - уронил Игорь и шепотом добавил: - Проститутку, которую я организовал твоему племяннику, нашли мертвой.

- Пошли на кухню...

Игорь начал издалека:

- В городе около десяти лет орудует маньяк. Прокуратуре похвастаться нечем. Следствие топчется на месте. Сначала убийства молодых женщин даже не рассматривались, как серия. Потом обнаружились схожие моменты и дела объединили в одно производство. Маньяк расправляется с жертвами - молодыми женщинами в парках или пригородных лесах - местах достаточно глухих, но имеющих подъездные пути; всегда наносит двадцать семь ножевых ранений и зачем-то смачивает запястья духами "Красной Москвой" давнего, еще советского выпуска. Только не спрашивай, где он взял этот раритет и какой смысл вкладывал. Эксперты ни на один вопрос не ответили. В общем, полная лажа: ни улик, ни свидетелей, ни даже психологического портрета.

- Какое отношение этот упырь имеет ко мне?- оборвал затянувшееся вступление Антошин.

- Следы слабого раствора "Красной Москвы" обнаружены на букете, который ты дал мне для экспертизы.

- Думаешь: Рубан - маньяк?

Киселев поморщился:

- Я не думаю, у меня и привычки такой нет. Просто от нечего делать сливаю тебе служебную информацию и рискую карьерой.

- Ладно, не кипятись.

- На сегодняшний день в моей конторе действует распоряжение, по которому любая информация, имеющая отношение к "Красной Москве" должна быть донесена до начальства в обязательном порядке. Поэтому, не взыщи, но о букете я сообщил по инстанции. Рубана взяли в оборот, но больше для порядка. Ведь розы побывали в руках многих людей. Ничего не изменилось, и когда я поведал про Митины изыскания. Мне ответили: у психологов тараканов в голове, хоть торгуй, а раз пациенты молчат, значит, все нормально. В общем, до сегодняшнего дня Рубана не рассматривали, как перспективного подозреваемого...- с явной неохотой Киселев рассказал про прошедший день.

Утро он встретил с мыслью: надо вернуть коллеге одолженную год назад бутылку коньяка и страшно удивился. С чего такие церемонии? Однако доводы рассудка не помогали. Странная мысль гложила, давила, становилась острее, нестерпимее.

- Я решил позвонить, узнать, может это приятель поминает меня не добрым словом. Оказалось: в городе очередное ЧП, работы выше крыши, не до коньяка. Можно было успокоиться. Куда там. Желание вернуть бутылку стало еще сильнее. И тут только я сообразил, что это "Аз воздам" гнет меня в бараний рог, заставляет идти в контору. Но я - не мальчик, бегать, куда пошлют, не собираюсь. Часа два я сопротивлялся. Потом плюнул - жизнь дороже. Сердце ныло, давление заскакало, суставы болели. И поперся в субботу! в законный выходной! на службу.

- Наши кураторы умеют убеждать, - Антошин тяжело вздохнул и с откровенным уважением посмотрел на потолок.

- А как ювелирно работают. Я ввалился в кабинет приятеля в ту самую минуту, когда он перебирал снимки очередной жертвы маньяка-любителя "Красной Москвы" и узнал Натали.

- Этого следовало ожидать. Помнишь, Ольга ходила к Рубану?

- Ну...

- Так вот в приемной она видела Натали, ожидавшую свою очередь на консультацию. На следующий день Оля заявила, что девушка скоро умрет насильственной смертью и даже предупредила Натали об опасности. Получается, что сбылось еще одно предсказание.

Лицо Игоря окаменело.

- Почему ты ничего не сказал раньше?

- Не успел. Не счел нужным. Я же не знал, что так все обернется.

- Погоди, я должен подумать...

Кухня утонула в тишине. Наконец, Киселев заговорил:

- Увидев фото Ната

ли, я решил промолчать и чуть не сдох от головной боли. Пришлось идти в сознанку. Но кое-что я все-таки утаил. Пожалел твою Олю. Мои в курсе как Натали попала к Рубану, но понятия не имеют о предчувствиях и связи Ольги с маньяком.

- Киселев - ты герой, гуманист и настоящий друг. А как Ольга связана с маньяком?

- Проститутку-то убил не рядовой злодей, а маньяк. Так что Ольге, когда ее вызовут на допрос, лучше о многом помалкивать. Это в ее же интересах.

- Предупрежу.

- Вернемся к нашим баранам. То бишь Рубану. Когда наши узнали, что человек, преподнесший барышне букет, опрысканный "Красной Москвой", был знаком с жертвой, отношение к Павлу заметно изменилось. А тут еще выяснилось, что у Рубана нет алиби. Наружка видела Натали, выходящую из офиса Павла, в десять вечера. Через минут двадцать психолог отправился на своей машине домой, где пробыл до утра. Около двенадцати, когда, как утверждают эксперты, была убита проститутка, в окнах Рубана горел свет. Но, как сам понимаешь, это, не аргумент. Поэтому сейчас из Рубана либо начнут выколачивать признания, что маловероятно. Либо парня спровоцируют к агрессии и возьмут на "горячем". А провоцировать придется Ольге. Она - идеальная кандидатура на роль приманки.

- Но это же, опасно.

- Конечно. Сам понимаешь, последствия такой операции, предугадать трудно. Возможно всякое. Даже летальный исход.

- Что же делать?

- Соберемся завтра с утра и будем думать, как выводить Ольгу из-под удара.

Однако усилия спасательной команды оказались напрасны. Часам к одиннадцати воскресенья на электронный адрес Антошина пришло письмо, в котором Ольга сообщала: непредвиденные обстоятельства заставили ее неожиданно уехать из города, по возвращении она все расскажет, а пока просит оформить отпуск.

*

- Ольга, Оля...

Собственное имя разорвало пелену сна, звук заставил открыть глаза. Ольга с удивлением осмотрелась. Незнакомая комната в сером полумраке, за не плотно задернутыми шторами голые ветви деревьев.

- Слава Богу...- раздался голос Лопухиной. Затем "в кадре" появилась сама Вера Ивановна.

- Где я?

- У меня на даче.

Ольга напряглась. В памяти возникла картинка: кабинет Павла, жаркие объятия, поцелуй...Информация о поездке отсутствовала.

- Как я сюда попала?

- В подробности я не посвящена, но сюда вас привез Паша.

- Зачем?

Лопухина изобразила смущение:

- Ну, чтобы побыть наедине...в интимной, так сказать, обстановке...

Ольга задумалась. Интимной обстановке? Неужели она переспала с Павлом? Не может быть! Или может?

- Вы не помните?

- Нет.

- В прошлую субботу вы...

- Какой сегодня день?

- Среда.

Это было уже слишком. Ольга попыталась сесть, но смогла лишь оторвать голову от подушки. Волна боли ударила по вискам и сковала движения.

- Лучше не шевелитесь, - посоветовала Лопухина. - И не нервничайте. Я сейчас все расскажу. В прошлую субботу вы были у Павла на консультации. Потом поехали сюда и, если верить моему пасынку, предавались пламенной страсти два дня кряду. На третий, то есть вчера, вы с утра грохнулись в обморок. Да так неудачно, что ударились головой. Паша немедленно позвонил, я сразу примчалась и не отходила от вас ни на минуту.

- Как долго я была без чувств?

- Несколько минут. Зато проспали потом целые сутки. Я уже начала беспокоиться.

Ольга вздохнула.

- Павел ничего не напутал?

Лопухина пожала плечами: