Черная хроника Арды

КОНЕЦ ВОЙНЫ КОЛЬЦА

- Шеф, может по ним из крупнокалиберного..? - неуверенно спросил Девятый.

Не будучи нуменорцем, как Первый, Второй был достаточно

демократичен и допускал некоторое панибратство со стороны

подчиненных.

- Им и этого вполне хватит,- отмахнулся Второй, с интересом поглядывая вниз, где лейтенант Барад-Дура вяло переругивался с напыжившимися от страха гондорцами.

Мотоцикл лейтенанта время от времени нетерпеливо взревывал

и плевался искрами, отчего послы Гондора всякий раз

вздрагивали и боязливо жались друг к другу.

- А интересно, что они там себе думают об этой штуке? иронически хмыкнул Второй, в сильный армейский бинокль разглядывая напряженные бледные лица предводителей воинства Запада.

В это время, устав от бесполезных разговоров, лейтенант

презрительно сказал: - Великий Мордор ничего вам не должен, кроме этих тряпок. Если вы пришли за ними, то забирайте их и идите... хоть в Валинор, - лейтенант брезгливо бросил под ноги Гэндальфу аккуратный серый сверток с пожитками Фродо.

С нескрываемым удовольствием Второй наблюдал, как

вытянулось и посерело лицо Гэндальфа, судорожно сглотнул

Арагорн и смачно сплюнул в сторону, пытаясь скрыть страх,

Эомер.

Третий брезгливо поморщился : - Ну и манеры у этих рохирримцев. Да что с них взять: дикари, кочевники... - Я тебе дам "дикари, кочевники"! - рявкнул Второй, но тут же расхохотался, - Нет, ты смотри, смотри!

В это время один из гондорцев громко и грязно выругался по

поводу томившихся за Черными Воротами орков. Его услышали.

Это было последней каплей. С ревом, сметая охрану, орки

вырвались за ворота. Лейтенант едва успел отъехать в

сторону.

- Ну все, - с некоторой грустью заметил Второй, - теперь пойдет дело. Что ж мы Самому-то скажем, - обреченно вздохнул он.

Но говорить ничего не пришлось, прозвучал сигнал общего

сбора.

- По коням! - скомандовал Второй, - в Барад-Дур, живо! И хотя за воротами происходили весьма забавные события, ослушаться приказа никто не посмел.

***

По сумеречным сводам готического зала скользили отблески бледного света. Девять темных высоких фигур напряженно вглядывались в экран палантира-компьютера. Сам сидел молча и неподвижно. Он уже давно все знал и все решил, но в глубине Его души еще теплилась надежда, что, может быть, обойдется. Без Этого. За Его спиной временами слышались приглушенные возбужденные реплики. - Уснул, - тоскливо простонал кто-то, - Вместе с кольцом. И тогда Сам, с тяжелым вздохом, но без малейшего колебания, нажал на кнопку .

***

- Вот он, час Судьбы! - радостно завопил Гэндальф, тыча пальцем в небо.

***

... Ослепительно-белая трещина, как молния, распорола Пространство, и на мгновение стали видны Звезды ...

***

Земля содрогнулась. Все и вся попадало. У Арагорна потемнело в глазах: массивное древко, на которое он еще вчера приказал насадить свое королевское знамя, обрушилось на него и заехало ему по носу. Тяжелое полотнище накрыло его с головой. В ушах потомка нуменорцев звучал доносившийся непонятно откуда издевательский многоголосый хохот.

***

Хохотали в запредельном Мордоре. Пришедший в себя после некоторого замешательства гарнизон Барад-Дура не мог сдержать буйного веселья, глядя, как гордый потомок нуменорцев путается в складках тяжелого знамени с воплями: "Элендил! Элендил!" - что больше походило на жалостную мольбу о помощи, чем на боевой клич. Хохотал даже первый, на время забыв о своей больной ноге. Когда веселье пошло на убыль, раздался усталый холодный голос:

- Ну что, успокоились? Теперь уходите. Я УСТАЛ.

ОБОРОТЕНЬ

Тхэсса-князь, властитель княжества Тах-Ана, был величайшим из магов, и в предках своих числил жрецов рода Тауру, что из ушедшей страны Ана.

Тхэсса-маг знал и умел многое, и многое было открыто ему; говорили, что даже слуги Черного Повелителя иногда посещают его, и от них получил он в дар древнюю мудрость.

Тхэсса-лекарь перенял дар исцеления у одного из учеников Черного Целителя, и в княжестве Тах-Ана не было никого искуснее, чем он. Тхэсса-правитель был горд и отважен; не было равных ему во владении оружием и лучше него не было стрелка и конника; но войн он не вел. Был он горделив, и жаждал власти и знаний. И, обладая знаниями, получил он власть истинную, не над всеми, но над каждым. Гордой уверенностью и радостью наполняло это сердце князя; но и сила, и знания, и власть были лишь средствами для него, не целью; и могущество свое обращал он на благо людям. Велика была мудрость его и смиряла она гордыню его. Никому не отказывал он в помощи, и люди видели это, и прощали ему многое, и преклонялись перед ним, и любили его, и не надо было им другого правителя. И Тхэсса-князь любил народ свой и землю свою, хотя суровой была любовь его.

Так жил он, так правил он, и под властью его счастливы были люди Тах-Ана, и верили ему, и росла мудрость их.

Лучше всего прочего знал Тхэсса-маг магию Луны. Она давала ему силы для свершений; и жемчуг,издревле связанный с Луной, был в венце его. И любил князь бешеную скачку по серебристым степным ковылям, и счастьем было для него мчаться в ночь, и Владычица Ночи вливала древнюю силу в него. Тогда начинал он чувствовать себя одним с этой землей, с этим звездным небом, с этим вечно изменчивым светом, казалось, открывавшим скрытую суть вещей.

В ту ночь заехал он далеко на север, не заметив, как рассвело. И внезапно в странном зыбком мареве явился ему Белый город. Конь Тхэссы встал. Словно врос в землю. Словно окаменел, не в силах сдвинуться с места.

Белый город. Тхэсса содрогнулся. Его род хранил память об Уртуган-Ана. Тогда город исчез, ушел. Чтобы появиться -теперь. Зачем? Почему он, Тхэсса, видит это? И древние слова медленно приходили к нему...

...Белый город -- щербатые зубы оскаленного черепа. Белый город -- обрушившаяся бредовая мысль искареженного сознания. Белый город, белые развалины, из которых высосало жизнь белое солнце.

...Город Ничто. Город Никогда. Никто не знает, когда возник он и откуда. Город-небытие, где нет времени. Город, не принадлежащий ни одному миру и существуюший везде -- нигде не существующий. Город, где иные законы. Законы безвременья, не-бытия и забвения.