Игры Кришны. Кришитоши (СИ)

— У сущности нет личности, — возразил Франческо. — Ее природу невозможно постигнуть.

— Если тебе удобно рассматривать действительность с этого положения, пусть будет по-твоему. Природа сущности проявляется в личности.

— С этой точки зрения у сущности есть личность, как и у личности есть сущность, — согласился Франческо.

— Когда мы, суфии, говорим о создании, то подразумеваем совокупность всех элементов природы, как скрытых, так и проявленных. Создание подразумевает наличие Создателя. Процесс творения возможно осуществить, только обладая чувством, волей, мышлением, знанием. Четыре этих качества, определяющие личность, проявлены природой. Говоря о природе, я подразумеваю гармонично сосуществующие элементы, составляющие ее, что указывает на наличие разума, за пределами которого находится непроявленное состояние.

— По-твоему выходит, что личность — это проявленное состояние сущности? — спросил у Умара Франческо. Тот, ненадолго задумавшись, ответил:

— Сущность словно в зеркальном отражении проявилась в личности, для того чтобы взглянуть на себя ее глазами. Если ты будешь пребывать в раздумьях, то непременно придешь к заключению, из которого будет следовать, что именно личность проявила сущность с целью отразить ее в своей природе.

 Умар поднял указательный палец к небу и добавил, поднимаясь на ноги:

— Пора. Начинает темнеть.

Войдя в шатер, он совершил вечернюю молитву, а затем вынес два мешка и положил их перед Франческо со словами:

— Сложишь в них останки своего благородного предка.

По дороге к отмеченному на карте месту они продолжили рассуждать. Тамплиер обратился к суфию:

— Не кажется ли тебе, что отношение к Творцу как к личности ограничивает Его непостижимую природу?

— Считая, что Он не проявлен в личностном аспекте, ты как личность признаешь Его неполноценно проявленным, — не задумываясь произнес Умар, а затем остановился и указал на скалу, выделявшуюся темным пятном на фоне освященного луной неба. — Вон то место. Дальше я не пойду. У нас не принято беспокоить мертвых, даже с такими благородными целями.

Умар протянул факел тамплиеру, и дальше Франческо отправился один.

Обойдя скалу и найдя место обозначеное на карте символoм, он обнаружил выступ. Это был валун, закрывающий вход в пещеру. Нужно было копать под ним, чтобы он просел и открыл проход. Ковыряя ножом окаменелую глину, Франческо заметил, что валун немного опустился. Он отложил нож в сторону и принялся его раскачивать. Валун провалился в выкопанную яму, а перед Франческо открылась небольшая ниша. Взяв факел, он протиснулся в нее и увидел рыцаря, лежащего на каменной плите. Подойдя к нему, Франческо положил свою руку ему на плечо. В руках, сложенных на груди, его предок держал родовой меч. Франческо опустился перед ним на колени и обратился мыслями к своему отцу.

«Я сдержал свое обещание».

Умар ждал Франческо на том же месте, где они расстались. Услышав шаги, он принялся вглядываться в темноту, в которой едва виднелась фигура тамплиера. В одной руке он нес меч, в другой — щит с гербом рода на лицевой стороне. На спине у него висел мешок с останками прадеда.

— Спрячь, спрячь! — встревоженно крикнул Умар. — Нас никто не трогает только потому, что мы невинные богословы.

Франческо оглянулся по сторонам и спрятал меч в складках одежды,прижав к сбе шит. Месяц спустя он вспоминал испуг, отразившийся в ту минуту на лице Умара. Рассказывая эту историю, Франческо таращил глаза и, изображая Умара, повторял: «Спрячь, спрячь!»

Когда они благополучно добрались до дома суфия, каждый занялся своим делом. Жена суфия ждала рождения ребенка, и ее супруг прилагал все усилия, чтобы как следует заботиться о ней. Его гость-тамплиер меж тем постигал божественные науки. Вечерами Умара навещали ученики из соседних городов. В бурных обсуждениях Франческо по крупицам собирал знания о личности, проявляющей свою природу в сущности. Согретый добротой и гостеприимством Умара, он осознал, что именно благодаря своему благородному намерению он, молодой тамплиер, сможет вернуть на родину мощи прадеда для захоронения.

Не желая злоупотреблять гостеприимством , Франческо сообщил Умару о том, что намерен покинуть Сирию и отправиться в Италию. В тот же день у Умара родился сын.

— Я назову его Хасаном. Так звали моего отца! — не сдерживая своей радости, заявил суфий.

Тамплиер, услышав радостную весть, протянул другу медальон.

— Это герб ордена, к которому я принадлежу. На обратной стороне — герб моего рода. Ты помог мне вернуть на родину останки моего предка, пусть этот медальон будет свидетельствовать о твоей неоценимой помощи и скреплять союз двух семей.

Обняв Умара на прощание, Франческо отправился в путь. Он шел морем к берегам родной Италии. В пути в одну из чудных ночей ему приснился монастырь Пресвятой Девы Марии, расположенный недалеко от его родного поместья. В монастырском саду Франческо увидел молодую монахиню. Деревья словно склонялись перед ней. Проснувшись, он пытался вспомнить ее лицо, но образ монахини ускользал от него в ярком свете. Отчетливо в памяти сохранилось только сияние, исходившее от нее. Оно согревало его каким-то неземным чувством. Решение было принято. Он должен посетить обитель по дороге домой.

Говинда

Начало пути

Любовь

Теплая сентябрьская ночь, расшитая серебром лунного света, придавала монастырскому саду нежное благоухание, завораживая таинством природы сердце Бэллы. Тени деревьев нежно ложились на луг, укрытый ковром опавших листьев. Она думала о Нем. Звездное небо казалось ей необычайно родным. Луна любовно улыбалась ей. Сердце девушки от радости билось все чаще. Весь мир словно дышал ее любовью. Бэлла остановилась в беседке, опутанной цветами дикой розы. Закрыв глаза, она сделала глубокий вздох. Пьянящий аромат осенней ночи разлился по всему ее телу тонкими струйками. Проникаясь магией чувств, она расслышала вдалеке взволновавшее ее пение птиц. Когда Бэлла открыла глаза, перед ней стоял юноша. Он смотрел на нее взглядом, выражавшим ту самую любовь, которой она жила. Тело юноши своим цветом напоминало предгрозовую тучу, Его черные шелковистые волосы мягко ложились на широкие плечи, завораживая Бэллу своей красотой. Смешанные чувства овладели ее душой. Протянув к Бэлле руку, он выдохнул на свою ладонь маленькую вселенную, зазвучавшую чудной мелодией и осветившей все вокруг. Вселенная спокойно лежала в его протянутой руке.

— Это дух мой, — сказал он и приказал ей, поднеся ладонь к ее устам: — Вдохни его.

Бэлла повиновалась и сделала глубокий вдох. Миллионами колокольчиков зазвенела вся ее плоть. Сладким чувством отзываясь на хоровой перезвон, что-то ярким светом вырвалось из самых глубин ее души, что-то незнакомое ей раньше. Бесчисленные звезды словно из самой глубины ночного неба вырвались вслед за светом и озарили пространство, образовав вокруг нее сияющий купол. Бэлла от изумления сделала еще один глубокий вдох — и образовавшаяся вокруг вселенная вошла в нее, ярким светом затмевая сознание девушки.

Придя в себя, она увидела настоятельницу, склонившуюся над ней.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила женщина.

— Что со мной произошло?

— Благородный господин нашел тебя лежащей без сознания у монастырских ворот. Я сообщу ему, что ты пришла в себя, — выходя из кельи, Фелиция строго наказала своей подопечной ни в коем случае не подниматься. Бэлла начала вспоминать, что с ней произошло. Сосредоточив свое внимание на внутренних ощущениях, она почувствовала новую жизнь внутри себя. Образ юноши вновь предстал перед ней. Погружаясь в новые ощущения, Бэлла уснула, а когда проснулась, чувствовала себя уже намного лучше. Вселенная, вырвавшаяся той ночью из глубин ее души, окутывала ее куполом, под которым царило умиротворение и всеобъемлющий покой. Чувство восторга, которое она скрывала от всех, посещало ее всякий раз, как в памяти возникал этот образ.