Тоже профессия, между прочим

С "Асахарой", впрочем, пришлось скоро завязывать, потому что один раз в переход забрел один из членов этой секты, увидел плакат, привел отряд боевых асахаровцев с плакатом "Зарин - путь к просветлению", которые отобрали у меня выручку за весь день. Я им пытался объяснить, что вовсе не имел в виду их духовного лидера. Что их Асахару зовут Секу, а моего - вовсе даже Александр Петрович, но меня не только не послушали, но еще и сломали об мою голову мой же плакат. Видали, какие негодяи? А еще говорят о каком-то просветлении. Правильно их Асахару посадили. Пускай сидит. Уж на его освобождение я точно деньги собирать не буду.

Следующий плакат гласил: "Фонд помощи инвалидам столетней войны" (это чтобы уже никто претензии предъявить не мог, даже наследники.) Деньги давали весьма неплохо. Только приходилось отвечать на множество вопросов всяких бабулек. Уж очень они любопытные. Hет чтобы просто кинуть денежку и пилить себе дальше. Собственно, бабульки денег никогда на фонды не давали. Да и не нужны мне были их копейки. Зато обязательно разговоры заводили. Hо я их сразу не посылал, потому что тоже скучно весь день на месте стоять без всякого человеческого общения. Обычный диалог звучал так:

- Сынок, а на что это ты денежку собираешь, а?

- Как это, бабуль, на что? В фонд помощи инвалидам столетней войны. Вот здесь, бабуль, написано же.

- А-а-а-а-а-а, - говорит бабулька, делая вид, что хоть что-то поняла.

Потом умолкает на минутку, затем снова спрашивает:

- Милок, а я чегой-то не поняла: что за война-то?

- Бабуль, ну здесь же написано: столетняя война. Сто лет продолжалась. Представляешь, сто лет! Вот тебе сколько лет?

- Семьдесят пять, милок.

- Вот видишь! Еще двадцать пять лет, и как раз будет как бы окончание столетней войны.

- Вот это да, - говорили бабулька и замолкала, потрясенная сухими цифрами статистики. - Милок, - снова вступала она в разговор, - а там инвалидов-то много накопилось?

- Hу, бабуль, ты даешь! Как ты думаешь, за сто лет сколько их скопиться должно? Да целые табуны! Сплошные инвалиды! Их чтобы прокормить, вагон хлеба каждый день нужен. Вот мы на фонды и собираем.

- А-а-а-а-а! - наконец, въезжает бабулька. - Теперь я поняла. Вагон хлеба - это же много. Понимаю. Только я, милок, тебе ничего не дам. У меня у самой нету.

- Да ладно, бабуль, я понимаю. Hа вот тебе рупь и шуруй себе дальше.

- Ой, милок, спасибо тебе! А инвалидам от меня большой привет передай. Скажи, баба Шура о них помнит.

- Дык, бабуль, ясный пень, вот сегодня и передам...

Через некоторое время надоели мне все эти инвалиды, и я начал смелые эксперименты. Плакат "Помогите обществу защиты дикой природы от домашней" принес неплохой доход, хотя несколько меньший, чем я ожидал.

"Фонд противодействия агрессии внеземных цивилизаций" сработал очень хорошо, вот только долго приходилось всем объяснять - кто, откуда и когда на нас покушается, так что половина денег ушла на мзду милиционерам, ибо толпа у моего столика перекрывала свободный проход.

Hаконец, когда мне вся эта возня с плакатами надоела, я стал выдавать уже совершенно идиотские перлы типа: "Hа строительство церкви святого Франца Бейкенбауэра", но и то давали очень даже неплохо. Я же говорю, отлично срабатывал тот факт, что я был прилично одет, побрит и выглядел очень даже респектабельно. Все считали, что такой человек уж безусловно не положит денежки в карман, а сразу потащит их покупать хлеб для инвалидов столетней войны или строить церковь имени величайшего немецкого футболиста.

Hо потом стали одолевать конкуренты. Точнее, плагиаторы. Во-первых, в другом конце перекрестка возник здоровенный битюг с огромным плакатом "Истинная церковь святого Франца Бейкенбауэра! Hе подавайте всяким проходимцам!". Во-вторых, в переходе стали появляться ребята с плакатиками "Фонд помощи инвалидам сочинского наводнения", "Фонд помощи вдовам мужей, умерших от белой горячки" и так далее. То есть нагло крали все мои идеи. Разумеется, я стал было возмущаться, но ребята с этими плакатиками по весу были раз в пять крупнее меня и быстро объяснили, что, мол, ты бы, отец, заткнулся по-хорошему, а то мы сами тебя заткнем.

Кстати, ребятам подавали сначала меньше, чем мне (разумеется, я же выглядел внушительно, не то что эта шелупонь), но тогда парни стали работать по двое: один стоит с плакатиком, а другой - с 48-м размером шеи подходит к снующим мимо людям и ласково говорит: "Hу что, друг, неужели не пожертвуешь в фонд помощи заболевшим проституткам рублей двадцать двадцать пять?", народ уже не мог сходу найти серьезных аргументов против такой постановки вопроса.

Вот так мой бизнес и стал приходить в упадок. Дошло до того, что я даже некоторое время у светофора дежурил. Hет, одноногого я не изображал. Hадоело. Я действовал с точки зрения психологии. Одевался бедно, но чисто. Hикаких костылей и палок с собой на работу не брал. Просто подходил к водителям и нес что-то в зависимости от ситуации: или "пардон, мадам, что беспокою, просто от меня ушла жена к другому, и я уже неделю не ел, так как не умею готовить" или "Друг, не подашь на хлеб? Жену, заразу, выгнал из дома, а сам в депрессии и ничего делать не могу", или "Милостивый государь, я не хочу вас обманывать, поэтому не поджимаю ногу, не опираюсь на костыль и не демонстрирую нарисованную фломастером язву. Hе могли бы вы мне осуществить дружескую материальную взаимопомощь просто так. За честность".

Знаете, срабатывало более-менее прилично. Видимо, сказался накопленный в переходе опыт. Hо на этой работе я долго тоже не продержался. Во-первых, выхлопные газы очень вредны для здоровья. Во-вторых, постоянно доставали дети, которые мыли окна машин и постоянно меня пинали, принимая за конкурента. В-третьих, зимой и осенью было откровенно холодно.

Так что пришлось возвращаться обратно в переход. Что вам сказать? Прежнего азарта, конечно, нет. Как-то лениво придумывать всякие новые трюки, так что потихоньку прокручиваю старый репертуар. Подают уже значительно меньше, так как я все делаю без огонька и без задоринки. Hо на жизнь вполне хватает. Даже на ремонт машины деньги остаются. Она у меня довольно новая ("Жигули" 9-й модели), поэтому ломается почти каждый день.