Рассказ Мертвеца (СИ)

А что тут мне показывает голова погибшего воина? Незаметненько мы подошли к главному. Вижу, наш ваххабит проникся движением этих самых.... ваххабитов что ли, или моджахедов. Как бы там не было, он на переднем плане в каком-то полигоне бегает змейкой с калашом, прыгает через препятствия, мечет ножи в дерево. Будто опять в армию попал. Только эта не армия. Вернее, армия, конечно. Только ихнего толка полулегальная. И воевать они готовятся со всеми, кто не в исламе. Можно сказать со всем миром или большой её стороной. Об этом говорят и картинки их сборищ, так называемых зомбо-установок, где главный имам, то бишь учитель их ратует за священный джихад. Приглядевшись, я понял, что священник у них играет вступительную скрипку. То есть каждый делает то, что умеет. Начинаются сборища всегда одинаково с молитв и толкований мест в коране. Затем, когда "чалмец" уходит, люди в камуфляжах вносят свою лепту в богословские беседы: растолковывают пастве, где и какая строчка призывает карать "неверных". Ну чем не политзанятия? Только в первом случае идеология, а здесь вера. Огромаднейшая разница, кто не видит....

Мой сидит, сосредоточен как-будто на занятиях, а сам, мне кажется, в голове что-то своё вертит. Стараюсь проникнуться его флюидами, поймать волну, но.... Эмоций нет, а есть гулкая тянущаяся потребность убивать. Неважно кого и ради чего. А убивать, ради убивать. Состояние у него сродни наркоману, когда тот, прежде чем "вмазаться" предвкушает и томится ожиданием. Эх, родной, куда ж тебя понесло! Сидел бы дома, жену любил, сына поднимал, внуков ждал. В земле своей ковырялся, в географии там или геодезии. Ну, на кой ляд тебе этот джихад? Где тебя перекосило? Уж не там ли, где ты бил по "фанере" славян? Отступлюсь немного и скажу от себя: в каждом есть потребность убивать. Только это сидит глубоко, в подсознательных корнях пещерных прадедов. Под пластами, под замками. Убить нелегко, но стоит одному замочку открыться, как пойдут открываться все. Пока демон не вырвется наружу и тогда.... Ты в его власти. Сам я убил первый раз с дальнего расстояния, когда держали оборону в Керла-Юрте. Засадил одиночным с "калаша", когда "дудаевец" вскинулся в атаку, поднимаясь с укрытия. Атака захлебнулась. Ненадолго. Но всё-таки. Что я испытал? Да ничего. Некогда было включать переживания, шёл бой - жаркий, нешуточный. Тело работало на рефлексах, а голова была пьяна.... каким-то диким угаром. Потом после боя, когда я понял, что не убили.... Когда я понял, что сам убил.... Вылезло понимание, что я могу.... Легко. И не только пулей. Могу и ножом тыкнуть в ближнем бою. Замок открылся на удивление просто. Возвращаясь к моему субъекту, не берусь объяснить его поведение. Человек жил, работал как все, имел семью, радовался за сына. Ну что ещё надо? Адреналина? Так иди, сигани со скалы с "тарзанки", такие шлюзы откроются.... У меня это, то есть убить, получилось своим ходом, я к этому сознательно не шёл. А этот сидит и нахлёстывает себя - убить хочется.... Словно мантру читает, заклинание какое.... Приди война, приди! Это ещё тогда, когда было всё нормально. Ну, относительно, конечно....

Ага, вот уже и не нормально. Вижу-вижу.... Зелёное знамя. Понятно.... А вот и их лидер с эмблемой волка на пилотке. Усы-стрелки и ярко выраженные брови над горящими глазами. Он говорит, я не слышу, что он говорит, но знаю.... Я чувствую всеобщее натяжение, эмоциональный фон тех, кто слушает. Это нечто! Мой где-то в толпе, но я не вижу, я чувствую их всех. Всех их.... Я в смятении. Первый раз я задаю себе вопрос: зачем мы здесь? Восстановление конституционного порядка? Бред! Хотят люди жить по-своему, пусть живут, пусть отделяются. Бензопровод проходит через Ичкерию? Это да! Но это корыстные интересы. Причём русских политиков, а не чеченцов. Ведь можно договориться и мирно поделить пирог. Зачем лезть волку в пасть? Власть показать? Так он клал на эту власть. Вон сколько растерзанных наших ребят лежат, которых матеря не дождутся, а если дождутся, то собранных в "цинке". Меня бы кто забрал и нормально похоронил! Я.... в смятении. Не потому что, кто-то прав или виноват в этой войне, а потому что.... Нашими жизнями жар загребают. Впрочем, это всегда было, только.... всё равно обидно. Этот, что убивать хотел - вот он стоит в толпе, не жалко.... Хотел убивать, получил и обратную сторону. С ним всё ясно. А другие? Некоторых наших пацанов неподготовленных совали в пекло и не сказать, что добровольно. А я.... А я дурак. Простой дурак. Погнался за романтикой пиф-паф. Допризывник-идеалист. Смотрел фильмы про Афганистан и не только. Мечтал быть смелым, отважным и справедливым, наверно. Кому хотел показать? Да только себе! Рисовал и видел. Только эта шелуха вся отлетела, когда шли через Моздок. Стали стрелять и стало ясно: ты в этой жизни никто и звать никак.

Я смотрю и вижу наши дни. Грозный. Горящие бэтээры, подбитые танки, поверженные столбы высоковольтных передач, груда мусора и общий хаос. Вот мы и доплыли до театра военных действий. Восстановление порядка, твою дивизию.... Первые поражения и первые неудачи.... Всё это знакомо, но сейчас я это вижу глазами врага. Я вижу, как субъект расстреливает колонну федералов, то есть нас.... Ловко управляется гранатометом. Я вижу триумф их первых побед и эйфорию от собственного превосходства. Уже не странно, что я не могу в полной мере испытывать их радость. Я всё-таки та сторона, с которой он воевал. И поэтому на бешеное их ублюдочное ликование у меня возникает гамма своих уже отжитых, но вполне самодостаточных эмоций. Матерь божья.... Этот вражина брал майкопских! Гибель сто тридцать первой бригады будет проклятьем висеть на тех, кто шёл их выручать в ту роковую новогоднюю ночь, но не поспел вовремя, в силу сложившихся обстоятельств. Железнодорожный вокзал был обстрелян и сожжён дотла гребанными ополченцами, а оставшиеся живые из бригады позавидовали мёртвым. А в это время помощь кружила и не могла пробиться к нашим ребят только потому, что проезду мешали подбитые танки и бэтэры. И до последнего мотострелки и десантники слышали по рации голос офицера, взывающий помочь. Пока не прекратилось.... А где-то далеко отсюда, обвешанная мишурой и гирляндами, страна праздновала Новый год.

Не могу больше.... И будь у меня ноги, а на них тяжёлая кирза, я бы с гремучей яростью поддел на футбол эту проклятую голову.

Я отрываюсь от своих странных занятий. Я оглядываю это пропыленное штукатуркой и молотым щебнем помещеньеце. Свой огневой пост у щербатого оконного проёма. С этой точки я вёл прицельный огонь по "духам". Там я и почувствовал обратный отсчёт. Не испугался. А просто почувствовал. Честно говоря, я рад, что ушёл красиво. Не ныл, не плакал, не выл и не кричал от боли, когда с живых срезают кожу. Я не осуждаю слабость тех, кто замучен в пытках. Боже упаси такое каждому! Я просто благодарен, что у меня случилось быстро. Я стою над своим изуродованным телом. Безмолвно так стою. И пытаюсь выглядеть что-то подобное тому, что выглядел у врага. Ни-че-го.... Оно и понятно. Свои воспоминания я ношу в походной сумке. Иным словом, я и есть воспоминания.

Я родился в Туле, в средне-зажиточной семье, где мать была простой медсестрой, а папа постоянно разъезжал по командировкам. Я и профессии его не помню. Что- то связанное с изучением культурного наследия и традиций народов мира. Такие, как он, исследователи многие месяцы проводят вдали от дома, возвращаясь лишь для обработки данных и написания отчетов. В перерывах между командировками, он водил меня в парк, цирк и киношку. На этом его воспитательная миссия как бы заканчивалась. Потом он и вовсе пропал. Как потом позже выяснилось: у него появилась новая семья. Мать моя забегала, чтобы покормить меня и снова мчалась на работу. Всё свободное время я был предоставлен самому себе и рос как сорный куст на клумбе. Детство моё было, не скажу, что плохое, но и не сказать, что чем-то примечательное. Пацан я рос не геройский, а местами даже трусоватый. В драках: школьных или садиковых - я был не ах, перед задирами обычно пасовал и стремился держаться ровных спокойных компаний. Зато обожал читать всякую приключеченскую литературу, проглатывая её на раз-два. Вот там-то я и был героем, отважным моряком, справедливым разбойником и карающим мечом для подонков всех мастей. На улице всё было по-другому. Я сдружился с Санькой, который считался трудновоспитуемым и бузил солидно, в рамках этой категории. Санька легко вступал в драки, легко побеждал и бывал третейским судьёй на чужих дворовых драках. Так получилось, что Санёк стал воплощением моих нереализованных желаний. С ним я чувствовал себя могучим и изрядно смелым. Он научил меня "коронке". С ближнего расстояния бить головой, а потом добавлять "двоечкой". Всё это я мог под его руководством и в его присутствии, потому что без него у меня не хватало духа. Была у Саньки скверное качество. Он редко мылся и, похоже, не любил этим заниматься вообще. В его ушах постоянно ночевала сера, с подмышек тянуло кислым потом, да и со рта несло не шанелью. А ещё.... Это был тот самый Санька, который истязал животных и птиц. Я пробовал, конечно, ему внушить мягкосердечие, но куда там.... Мой робкий глас часто игнорировался, а иногда жестко пресекался. Авторитет у Санька был непререкаем. Меня он лично уважал за обширное знание всяких историй, где главным лицом выступал либо Робин-Гуд, либо Зорро, либо Джон Сильвер - пират из "Острова Сокровищ". Мы и фильмы-то с ним смотрели однотипные: "Неуловимые", "Белые волки" с Гойко Митич и серию румынских фильмов про комиссара Миклована. Последний герой стал для него идолом, и Санька всячески пытался походить на него. Учился также размашисто бить с плеча, а когда пошли в ход самострелы, пуляющие горохом, он старался стрелять с бедра, с колена - совсем как комиссар. Мне Миклован тоже нравился. Он был справедлив и могуч и этим не вызывал притязаний даже у отпетых хулиганов. А потом.... случилось то, что случилось. Санёк убил кота Яшку. Зачем он это сделал и чем руководствовался, никогда не понимал, что у этих живодёров в голове сидит. До того он всё из рогатки норовил, а где пинком, если догонит.... Яшка не умел быстро бегать, был в преклонных годах, да и слишком был доверчив. Любой кот, когда его схватят за хвост, и царапнет и укусит. А этот живодёрина посчитал, что его святейшество не имеют права кусать. Взял, да булыжником.... Именно тогда, я считаю, во мне что-то поменялось. Конечно же, я дал волю слезам, и не один раз (ночью в подушку плакал). Я представлял, как выхожу во двор и разбиваю Санькину морду в кровь. Как делаю его "коронку": головой и "двоечку". А потом ещё ногами, гада.... Я долго с ним не пересекался и уходил от таких встреч. Не открывал дверь и маму научил отвечать соответственно. Я ненавидел его и по-прежнему мечтал избить, но понимал: когда коснется дело главного - налажаю. Месяц через три, когда боль покрылась коростой, мы случайно столкнулись в подъезде и.... Поздоровались как обычно. Поговорили ни о чём, не касаясь той истории вообще. Всё вернулось на круги своя, но то была уж не дружба. У меня появились другие приятели, а у него свои. Такие же крученные, как и он. Блатняшки. Мы незаметно повзрослели и на переходном этапе разошлись видами на жизнь. Я пошёл собирать модные по тем временам альбомы, музыкальные диски, неловко пробовал ухаживать за девочкой, а он....