В душной ночи звезда (СИ)

*Ведрыц - современный Ведрич, приток Днепра. "Вёдрый" - свежи", холодный

*Местич - уже в XVI веке это слово устарело, и слово "мещанин" использовалось чаще

*Цыганский король - представитель цыганской общины перед властями

*Подстароста - исполняющий обязанности старосты. Старостами городов, в т.ч. и государственных, были именитые князья. Назначенный князем подстароста был главой городского самоуправления

* "...но свободу не меняют ни на какие обещания" - в Великом княжестве с XVI века на государственном уровне предпринимались попытки сделать цыган оседлым народом.

*Князь, на землях которого кочевали цыгане, назначал им село, в котором табор останавливался на зиму, занимая пустующие строения. Ранней весной цыгане съезжали из этого села, чтобы продолжить свои странствия.

*Роман Фёдорович Сангушка - князь, речицкий староста с 1567 года.

* "Письмо кастеляну Никонору Пелейку из Трок" - автор взял на себя смелость процитировать строки письма, написанного оршанским старостой, как документ, красноречиво отражающий настроения литовской знати после заключения Люблинской унии. (Письма и бумаги речицкого старосты второй половины XVI века не сохранились).

*Халецкий Андрей Иосифович - князь, в это время в должности речицкого земского писаря. В 1569 году был послом на сейм, подписывал Люблинскую унию.

*Столовое имение - официальное название города Речицы и обширных земель речицкого уезда. Доход с этих территорий поступал непосредственного ко двору Великого князя.

*Гминные - выборные горожане, осуществляющие контроль финансовой деятельности городских властей.

* Сойм - дворянское собрание, совет

* "...ратушских не укусите!" - города были заинтересованы в притоке свежей рабочей силы. Городское самоуправление решительно защищало хорошего работника, сбежавшего в вольный город.

Милая

Бода положили в маленькой летней светлице наверху, под крышей в доме Кондрата.

Анна, не пришедшая в себя от сонного зелья бабки Мокошихи, не знала - почувствовала его присутствие, поднялась с постели и безошибочно ведомая каким-то тайным чувством, пошла к нему. Напрасно Марья убеждала её не спешить, человек этот останется у них надолго. Анна стала на колени пред дорогим, улыбнулась одними губами - её полузакрытые глаза заволакивал сон. Вот теперь, рядом с ним, она успокоилась. Дотронулась до его волос кончиками пальцев, разгладила перинку, опустила свою голову рядом на его ладонь, и, как стояла, на коленях, обмякла - уснула. Следом за ней наверх поднялся Кондрат. Покачал головой, переглянулся с Бодом понимающе. Тот подвинулся на сеннике. Кондрат легко приподнял племянницу, положил её рядом с бортником и, сказав, что Марья сейчас принесёт ещё одну перинку, приказал, как в насмешку, гостю не шалить.

Марья едва скрыла улыбку, увидев Бода, лежащего рядом с мирно спящей Анной: так озабочен он был. Заботливо укутала племянницу, подоткнув пуховое одеяльце со всех сторон, и тоже, как сговорившись с Кондратом, приказала Боду, у которого из-под синяков проступили пятна краски на щеках, не шалить, а постараться уснуть, чтобы набраться сил.

Бод никогда не мог забыть эти часы, проведённые рядом с Анной в светлице.

Он уже не замечал своих болей: он думал только о том, как справиться с огнём, разливавшимся по жилам. Все мудрые слова и заклинания, такие могущественные в стенах храмов, где не было женщин, сейчас оказались никчемными пустыми причитаниями. Он пробовал задерживать дыхание до тех пор, пока испуганное сердце не начинало вопить, призывая к милости. Он попытался заняться своими ранами - что было очень кстати, - шептанием и заговорами помочь телу справиться с недугом. Но какие там раны! Мысли крутились вокруг женского тёплого тела, лежавшего в вершке от чародея.

"Если это и есть пророчество цыганки о том, что Анна лишит меня сил и оставит одного, то оно прямо сейчас и сбывается - так точно и аккуратно, как я плачу налоги" - думал Бод, и утешал себя тем, что ведь так и звучало его сокровенное желание: быть рядом с этой женщиной.

Как говорил один мудрец? "Думайте, чего желаете, ибо вы можете получить это". "Ну, хорошо, - широко улыбался в тишине светлицы Бод, - теперь я точно знаю, чего пожелать мне дальше!" И смотрел, повернув голову, на спящую Анну, закутанную до самой шеи - в светлице было холодно. Вскоре и он заснул, поддавшись её мерному тихому дыханию: он был ещё очень слаб. Любое сильное чародейство, как любая серьёзная и тяжёлая работа, изнуряли. И это было справедливо, иначе мир погряз бы в колдовстве и магии. Бод двое суток умудрился удерживаться на тонкой, как волос, границе между жизнью и смертью. А теперь он спал.

...Анна пробудилась легко, и сразу открыла глаза: где он? А он лежал

рядом - живой, крепко спящий. Анна боялась вылезать из под тёплой перинки. Только повернулась на бок, чтобы лучше видеть милого. Потом, счастливая, спрятала лицо, зарывшись замёрзшим носиком под мужское плечо и, трепеща ноздрями, упивалась крепким свежим, как будто можжевеловым духом, исходившим от него, и радовалась, и удивлялась.

Но пора спускаться вниз.

Анна, вздохнув, ещё раз взглянула на бортника в страшных синяках и ссадинах. Прихватила свою перинку и ушла из верхней светлицы.

Неизвестно, что думали хозяин с хозяйкой, но, видя сиявшую тихую Анну, были рады тому, что, словно ловкий Лель*, помогают этим двоим обрести своё счастье.

Долгий сон вернул чародею силы.

Анна поднялась в светлицу, стремительно и плавно прошла к постели Бода, остановилась рядом. Бод сидел, боясь протянуть к ней руки. Анна помнила, как во время их волшебной встречи у груши он, сладко жмуря глаза, принимал её осторожные ласки, а руки держал, будто упирался в невидимый оттуда, изнутри, ствол великого древа. Она была благодарна ему за это, и смелела с каждым новым свиданием. Теперь она сама хотела оказаться в кольце его рук.

- Обними меня!

- Да?

- Да, обними, прошу. И пригрей меня на груди. Вот так. Спасибо тебе!

- Останешься?

- Сейчас - нет.

- ?!

- На лице твоём написано и даже нацарапано, что рано тревожить тебя.

- Ух! Писали на мне, как на сафьяне, старательно и долго - выводили каждую букву! А ты читать умеешь?

- Конечно, такие знаки кто же не разберёт: вот этот говорит, что нечего пристально смотреть на меня, глаз тоже иногда отдыхать должен.

- Попробуй, запрети ему, он мне неподвластен: сам выбрал, на что смотреть, причём так усерден - не соблюдает ни постов, ни праздников.

Анна тихо смеялась, и закрывала ладошками его глаза.

- А эта царапина означает, что зря не берёг лицо, сейчас бы целовала тебя, а вот продырявленного - не буду.

- Так помоги же мне хотя бы из сострадания! Прошу, зашей мои дыры, сквозь них из тела может выйти душа.

- Ты правда хочешь, чтобы я их зашила? У меня есть подходящая игла, и золотую нить для тебя я не пожалею.

- Да, зашей их золотой нитью, лада моя, а сверху сделай богатую вышивку, чтобы люди не пугались.

Анна никогда ещё так не хохотала. Как хорошо ей с чародеем!

- Но тогда ты не сохранишь своё лицо, его схватят на первой же ярмарке, перепутав с золотым шитьём, - я же мастерица.

- Моим лицом украсят церковные облачения? Раз так, я попрошу тебя каждый день бывать в церкви, и не в бабинце*, нет, - как хочешь, но протолкайся в первый ряд и стань перед вельможными панами. Только тогда я смогу утешить хотя бы глаза свои. Ой, нет! - Бод сделал испуганное лицо: - Не становись в первый ряд! А то не до молитвы будет всем мужчинам! - И они с Анной опять прыснули от смеха.

По ступенькам широких дробин* наверх к ним осмелились сунуться двойняшки. Лизавета взобралась первая, личико её было серьёзно: она не помнила маму такой весёлой. За ней шаг в шаг прибыла Катерина и бросилась к Анне.