Прогулки с бесом (СИ)

Те, кто испытал первую любовь не к женщине, а к железу, как я, неспособны любить. Нет, нет, успокойтесь милые женщины, мы всегда будем вашими верными спутниками, но не требуйте от нас первой любви! Нет её для вас, отдана мёртвому железу! Если сегодня мальчик часами сидит перед экраном монитора - всё, конец ему, он уже не пригоден для первой любви, она у него уже состоялась с ящиком, набитым сложной электроникой. Да, милые женщины, не покупайте сыновьям умные ящики с названием "компьютер", если не хотите в старости остаться без внуков! Нового ничего не открываю, это давно всем ясно. Чем больше мальчики будут удивляться-поражаться-восхищаться и "балдеть" от технических достижений - тем меньше надежды написать новую "Ромео и Джульетта" у прозаиков и поэтов по простой причине полного отсутствия "ромеев".

Сгинет и первая любовь, не станет её. "Надцатая" по счёту и следующая за ней будет, такого "добра" вокруг сколь угодно, но первой любви - нет и нет! Дети? Будут дети, как без них, но безумств, рождаемых первой любовью не ждите.

Глава .

Ночь технических ужасов.

Укрытия.

- Даже и мала Война в разряде "пограничного конфликта" немыслима без техники, с голыми руками к победе придти ни у кого не получалось.

- Убрать?

- Пусть остаётся примером качественного "ляпа".

Категория граждан, убежавшая от идущего с запада страх, оставшимися в ожидании неизвестности считалась разумной:

- "Живут где-то в тишине и спокойствии, а тут скоро от бомбёжек с ума сойдём"! - что убежавшие лишились удовольствия испытать малую и пустяковую "обработку с воздуха десятком бомб" - об этом завистники речь не вели. И не задумывались:

- "если не смог убежать - терпи страх"! - или воюй сним и побеждай.

Но как быть, когда страшно, а бежать некуда? Конечно, бежать есть куда, направлений для бега хватало, но страх расставания с родным гнездом оказывается сильнее страха перед неизвестными немцами.

Как скоро граждане города сообразили, что от налётов вражеской авиации хорошего ждать нечего - зависело от "пониманий текущей обстановки каждого отдельного индивида", а когда такое понимание перешло в уверенность - немедленно родился вопрос: "где спасться от аспидов"!?

С какого исторического периода, и в какой стране, граждане пришли к выводу, что наилучшим укрытием от угроз с неба остаётся нора в земле? Любая нора? Как естественного, так и рукотворного происхождения? Такие норы у нас и до сего дня называются "убежищем". Категории нор-убежищ различны.

Совсем скоро до пролетариев монастыря дошло: "чужие птицы появляются в небе над городом не шутить!" - и всякое монастырское сооружении ниже уровня земли на пять сантиметров перешло в разряд "бомбоубежищ", превратились в места в места спасения тел.

Если в убежище-подвале глубина была в десять метров, да если такой подвал выложен старинным кирпичом, да на каждый кирпич мастер ставил своё клеймо - да, это настоящее убежище, достойное уважения. Кирпичи, из которых были выложены старые подвалы, и до сего дня отзываются звоном, если по ним стучат металлом. И потолок у такого убежища сводчатый, из того же старинного кирпича.

"Советский социалистический" кирпич изготовлялся из прежней глины по другой технологии, называвшейся "передовой".

Срочная, быстрая, экстренная технология, какая угодно, но не та, по какой изготовляли кирпичи в старину. Советский кирпич, изготовленный в темпе, не был прочным, не звенел, а от слабого удара испускал чахоточный звук и рассыпался.

- Войди в соображение: после формовки прежний кирпич проходил сушку строго отведенное время, и только после подвергался обжигу. Не спешили строить сацилизм, размеренно жили и каждая новинка годами приносила радость. Кирпич обжигали в печах с отоплением дровами. Догадываешься, как ныне кирпичную керамику обжигают?

- Понял: открывают газовую форсунку на полную - и "пропадай моя телега все четыре колеса!", керамика не сгорит, а если и случится пережог - спрос на кирпич не падает, разберут и такой.

Сегодня на выступлениях воинов элитных частей показывают сцены, где крепкие парни ломают кирпичи руками, или о свои головы. Цирковые номера доблестных воинов и без участия беса рождают сомнения: "на нынешний кирпич достаточно бросить короткий строгий взгляд - и новая керамика рассыплется без удара. Вам, ребятки, дать на слом головами старый, изготовленный до переворота, кирпич и условие: кто переломит старика на голове будет награждён "Почётной грамотой с бантом"

- Старый кирпич устоит и против роты доблестной десантуры, но рисковать головами не следует, мало прочных голов.

Основной монастырский подвал не мог вместить желающих, сохранить жизни будущему. Были в монастыре и другие подвалы, отрытые в новейшие времёна и предназначенные для хранений припасов в зиму, но это были примитивные ямы, отрытые до начала упомянутых военных действий.

Выдержать, не сломаться, не запаниковать сознанием: "вон, соседка пошла прятаться от бомбёжки, а нам места не хватило!" мог не всякий. "Обойдённые судьбой" прятались в любой земляной норе без учёта её категории. Это походило на случай, когда в городе есть только одна переполненная гостиница: или терпи в ней всё, что она предложит, или...

Сооружениям, кои никак не тянули на звание "пяти звёздные", тут же сами спасающиеся от бомбёжек дали прозвание: "убожества". Это почти, как и "убежище". "Убожества" никак не могли спасти от бомбардировок и все это прекрасно понимали. Понимали, сознавали и продолжали в них прятаться. Это удивительное проявление моей психики, возможно, уже описано светилами психиатрии, давать своё не стану, нет ничего по теме. Не могу сказать, как простые совецкие женщины становились аналитиками:

- Слышь, Моть, вчерась не было аспидов, как бы сегодня двойную порцию не бросили...сегодня ждать надо!

Прогнозы были безошибочными, точные, как золото высшей очистки: три девятки. Выше не бывало.

Приближающаяся война повышала уровень нервозности, было отчего нервничать: к дозволенным вестям "наши войска после длительных и тяжёлых боёв были вынуждены..." - умолкало тарелочное радио - включалось "сарафанное"

- "Сарафанное" радио превышало государственное деталями. Было отчего нервничать: ухудшалось положение с пропитанием и доставали налёты Luftwaffe/

- Это и понятно: радуй утром и на сон грядущий шесть месяцев "завтра повесят" и ты занервничаешь.

- Вот так: воюют мужчины - нервничают женщины, а кто высказал "крылатость" "у войны не женское лицо" неизвестно.

Один прокорм приравнивался к двум войнам одновременно. Заявить: "жрать было нечего" не могу, чем-то питались, но "чем-то" стёрлось в памяти. Если выжил - стало быть чем-топитался.

Избыточные переживания от налётов вражеской авиации превратили монастырских женщин в приборы необыкновенной чувствительности, и дар предвиденья на бомбёжки развился до такой степени, что каждая третья из них могла предсказывать будущий график налётов вражеской авиации с точностью в "три девятки":

- Сегодня прилетят, аспиды!

Дар "пророчества" не миновал и мать, но с небольшим отличием: если соседка Шурка публично заявляла:

- "Сегодня ночью - наша очередь..." - Шуркины предсказания мать считала сортом ниже своих и спасать семейство в большом общественном подвале не водила. Если сегодня кто-то пригрозит "не ответишь где в это время находился отец до конца дней будешь сидеть в одиночной камере!"

- С "тиливизером"? Компьютер будет? - отец отказывался прятаться: