Прогулки с бесом (СИ)

Редкое сочетание: где-то шла война - в городе работал трамвай. Но с ограничением, похожим на "комендантский час": транспорт развозил граждан до захода солнца, и столь раннее: раннее прекращение работы транспорта объяснялось военным положением: "искрение трамвайного токосъёмника привлекает вражескую авиацию! Демаскирует!" - мышиное содержалось в объяснениях "отцов" города.

- Не увидят вражеские авиаторы искрения токосъёмника - глядишь и полетят далее, не сбросят смертоносный груз на город! - спасение крылось в неприметности. Зачем надеяться на "авось, не заметят"!? Штурман вражеского летательного аппарата ориентируется по карте, летит обрабатывать место, указанное в полётном задании, и если получил приказ разнести в пух и прах железнодорожный узел - тратить бомбовой груз на ползущий внизу трамвай с искрящим токосъёмником равно преступлению. Немецкий ас - и нарушение приказа? Как можно!? Какое нужно иметь зрение, чтобы с высоты "птичьЯго полёта" разглядеть искрящий токосъёмник? "Орлиное" не меньше! Но кто знал о тонкостях обработки с воздуха? Никто, жили на догадках и собственных рассуждениях, некому было дать объяснения, что главное, а что не стоит принимать серьёзно.

- Переломный момент, когда каждый понял, что ничего путного против Люфтваффе горожане выставить не могут, и остаётся верить в искрящий токосъёмник. Способность рядовых граждан рассуждать была задавлена "руководящими товарищами", такие страхи носят название: "приказные". Дали тебе указание "бояться" - будь любезен выполнять указание и трястись до потери человеческого образа. Любой тогдашний "партейный" балбес был твёрдо уверен, что "спасение города от бомбёжек кроется в трамвайных токоприёмниках, кои не искрят"! И кто бы посмел возразить!? А пулю за "пособничество врагам" не хочешь!? Усомниться слегка в словах и без ухмылки - пожалуйста, но явно выражать сомнения никто не решался. Все и вмиг превратились во всёзнающих людей, а "умники", кои не верили, что вражеский лётчик способен увидеть с высоты искрящий токоприёмник трамвая, куда-то подевались. Каждый, кто остался тогда в городе, доподлинно знал, как нужно вести войну, но об этом помалкивал по извечной привычке молчать.

Зачем вылезать и умничать? Не проще промолчать и дожить до времени, когда нынешняя кутерьма окончится?

Ни одна вражеска бомба не была сброшена на искрящий токосъёмник общественного городского транспорта: трамвая.

Как-то в один из вечеров отец загонял вагон в парк, я стоял рядом.

Называть время "вечернее" не годилось: солнце висело на приличной высоте, вагон пустовал, похоже нутро "граждан п-сажиров говорило:

- "Неча раскатывать в трамваях, время тревожное, ненадёжное, лучше быть под своей крышей. Война настоящая, не шуточная, не краткий пограничный конфликт, вон куда враги дошли и укорота им нет, а что будет дальше одному богу ведомо"

Издавна заведено: неприятные события следует встречать в своём углу, каким убогим угол не был. Отчего и почему великое и бессмертное "на миру и смерть красна" забывается - этому объяснения нет.

И когда вагон был поставлен на место, когда слух очистился от шума работы трамвайных двигателей - со стороны заходящего солнца услышал низкий гул чего-то работающего, что-то не совсем, но похожее на работу трамвайных двигателей.

- "Со свиданьицем"! Звук невидимых работающих авиационных моторов со стороны захода был неровным, гудело с какими-то падениями и подъёмами, но что такие подъёмы и падения звука называются "модуляцией" шестилетний малый не знал.

Прежние, неучтённые симфонии моторов Люфтваффе с проходом над городом, а таковых было пять, или шесть забылись напрочь, и пришло понимание: "эти летят к нам, хватит стоять в строне, пришла пора и нам отведать прелести авиционного налёта. Начало обычное, увертюра-бомбёжка, а если будете паиньками - к бомбёжкам добавят что-то ещё..." - и скоро жители города поняли: "прерывистый гул со стороны заходящего солнца ничего хорошего не сулит слушателям: бомбовая нагрузка машин Люфтваффе полная,приличный концерт ожидается!

Первый налёт вражеской авиации, повторяю, начался в момент, когда отец загонял вагон в "стойло". Отцов вагон поворачивал в ворота парка, в небе продолжался гул моторов, но он никак не проявлялся на действиях важатого: отец спокойно, без спешки ставил вагон на место. После того, как вагон был поставлен и опущена "дуга" - отец зашёл к женщине в стеклянной будке на въезде в парк и малое время что-то говорил.

Всё было сделано быстро, и мы споро отправились в монастырь. Много позже, уже взрослым, увидел репродукцию картины большого художника "Дети, бегущие от грозы".

Картина напомнила нашу ходьбу-пробежку от трамвайного парка до монастырской кельи с разницей нашего бега и детей на картине: девочка несёт на себе братца, и общий ход одинаков, а в нашем случае меньший то есть я, чесал впереди старшего и не понимал, отчего отец передвигается так медленно!

"Смфонию" встретили в стенах кельи и без страха.

В первый налёт городу досталось не крепко. Вражеская авиация в основном "долбила" железнодорожный узел, что находился километрах в трёх-четырёх от монастыря. Это было первое "боевое крещение" вообще, но монастырь оно не коснулось, в первый налёт нам показали, как такое "крещение" делается, эдакий показ возможностей Люфтваффе.

Первый налёт, если не изменяет память, был последним в жизни демократичного городского общественного транспорта.

Одни говорили, будто единственная и крайне глупая вражеская бомба разнесла тяговую электрическую станцию, лишив трамвай питания, но другие возражали:

- Последними из города уходили сапёры, они-то и взорвали - истина всегда сидит между спорщиками, каждый прав: электростанция перестала давать ток, а тяговые подстанции взорвали выполняя приказ "оставлять врагу безжизненные пространства..."

-... а заодно и тем, кто остался в оккупацию...

- Бес, история войны знает случаи, когда смертоносные устройства не срабатывали. Знаешь, отчего не все сто процентов убийственных предметов срабатывали? Кто те милосердные, умышленно вворачивали в носы бомб-убийцы неисправные алюминиевые конические взрыватели? Или изготовители взрывателей грешили перед военными?

- В ином месте поговорим...

- Говоришь совсем, как работник органов...

Никто, разумеется, и никаких ремонтов на тяговой по/станции после налёта авиации делать не собирался, и на другой день по утру, жители города безропотно перешли на древний, привычный, забытый, но здоровый вид передвижения по городу: собственные ноги. Этот способ передвижения в России известен под названием "одиннадцатый номер" и старые люди хорошо его помнят.

Рассказ о самом демократичном и прекрасном средстве передвижения - трамвае, закончу песней, маленькой и весёлой, кою подарила тогда матушка:

"Вагон ползёт, как черепаха

вожатый спит, как бегемот,

кондуктор лает, как собака:

- Пройдите, граждане, вперёд"!

Старые, знавшие люди, говорили, что тяговую подстанцию, питавшую электроэнергией городской транспорт, была взорвана отступающей Красной Армией согласно требованиям "вождя" "оставлять врагам выжженную землю". В призыве выжженная земля не называлась "советской" по причине: "советская земля" выжигалась и тем, кто на ней оставался, отдавшись на волю судьбы и оккупантам.

- Кто из народов Европы в Большую войну применял "тактику выжженной земли"? Отечественные вои "сорок первого памятного" - не в счёт?

- Куда собрался вклеивать сведения?

- Голое любопытство в смеси с гордостью: "никто так со своими не поступал, я пожалуйста, сколь угодно и без утраты звания "вождь всего народа".