Православие. Тома I и II

   Возрождение евхаристического благочестия в начале XX века, стремление к более частому причащению, попытки преодоления барьера между духовенством и народом — все эти процессы по времени совпали с «открытием» иконы, с возрождением интереса к древнему иконописанию. Одновременно в Русскую Церковь стал возвращаться низкий одноярусный иконостас, открывающий взору молящихся то, что происходит в алтаре. Церковные художники начала XX века начинают искать пути к возрождению канонического иконописания. Этот поиск продолжается в среде русской эмиграции — в творчестве таких иконописцев, как инок Григорий (Круг). Завершается он уже в наши дни в иконах и фресках архимандрита Зинона и других мастеров, возрождающих древние традиции.

   Справедливости ради следует отметить, что многие ревнители подлинной иконы и евхаристического возрождения полагают, что именно традиционный иконостас может сыграть здесь важную роль. Так, Л. Успенский пишет: «Одним из наиболее значительных плодов исихастского расцвета в России, расцвета не только святости и церковного искусства, но и литургического творчества, является иконостас в своей классической форме». Говоря о пятиярусном «рублевском» иконостасе, Успенский видит в нем стремление «разъяснить смысл Таинства Евхаристии», причем в этом проявились «сила и точность выражения, свойственные исихазму».

   Подробно раскрывая значение каждой детали, исследователь подчеркивает: «Это иконографическое строение иконостаса, этот порядок его ярусов есть образное соответствие литургической молитве непосредственно перед эпиклезой: «Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый: Ты от небытия в бытие нас привел еси, и отпадшия возставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дондеже нас на небо возвел еси и Царство Твое даровал еси будущее»". Иными словами, по мнению Успенского, классический иконостас эпохи расцвета исихазма и церковного искусства является наглядной иллюстрацией того, о чем священник читает в «тайных» молитвах.

   «Значение иконостаса не только назидательное, — заключает Успенский. — Здесь — онтологическая связь между Таинством и образом, показание того же прославленного Тела Христова, реального в Евхаристии и изображаемого в иконе». Учитывая столь важное значение иконостаса для восприятия литургии, ученый полагает, что только «там, где нет материальной возможности иметь полный иконостас, можно ограничиться одним лишь Деисисом, в самом крайнем случае только иконой Христовой. Однако произвольный отказ от полноты иконостаса есть отказ и от всего того, чему Церковь учит через него».

   О таком же понимании классического иконостаса говорят Евгений Трубецкой в «Трех очерках о русской иконе» и священник Павел Флоренский в работе «Иконостас». Для восприятия литургии, по мнению этих исследователей, большое значение имеет атмосфера тайны, достигаемая совокупным воздействием многоярусного иконостаса с царскими вратами, которые то открывают, то закрывают алтарь от взора верующих, наличием «тайных молитв», читаемых священником в алтаре, и другими деталями церковной службы. По словам Трубецкого, «вся красота древнерусской иконописи представляет собой прозрачную оболочку этой тайны, ее радужный покров».

Мистический смысл иконы

   Икона мистична. Она неразрывно связана с духовной жизнью христианина, с его опытом богообщения, опытом соприкосновения с горним миром. В то же время икона отражает мистический опыт всей полноты Церкви, а не только отдельных ее членов. Личный духовный опыт художника не может не отображаться в иконе, но он преломляется в опыте Церкви и проверяется им. Феофан Грек, Андрей Рублев и другие мастера прошлого были людьми глубокой внутренней духовной жизни. Но они не писали «от себя», их иконы глубочайшим образом укоренены в церковном Предании, включающем в себя весь многовековой опыт Церкви.

   Многие великие иконописцы были великими созерцателями и мистиками. По свидетельству преподобного Иосифа Волоцкого о Данииле Черном и Андрее Рублеве,

пресловущии иконописцы Даниил и ученик его Андрей… толику добродетель имуще, и толико потщание о постничестве и о иноческом жительстве, якоже им божественныя благодати сподобитися и толико в божественную любовь предуспети, яко никогда же о земных упражнятися, но всегда ум и мысль взносити к невещественному и Божественному свету… на самый праздник светлого Воскресения на седалищах седяща и пред собою имуща всечестныя и божественные иконы, и на тех неуклонно зряща, божественныя радости и светлости исполняхуся, и не точию на той день тако творяху, но и в прочая дни, егда живописательству не прилежаху.

   Опыт созерцания Божественного света, о котором говорится в приведенном тексте, отражен во многих иконах — как византийских, так и русских. Это особенно относится к иконам периода византийского исихазма (XI–XV вв.), а также к русским иконам и фрескам XIV–XV веков. Выше мы говорили о том, как художники передавали опыт созерцания Божественного света при помощи золота и белил, озаряя икону внутренним светом, делая ее светоносной.

   Икона вырастает из молитвы, и без молитвы не может быть настоящей иконы: «Икона — это воплощенная молитва. Она создается в молитве и ради молитвы, движущей силой которой является любовь к Богу, стремление к Нему как к совершенной Красоте». Будучи плодом молитвы, икона является и школой молитвы для тех, кто созерцает ее и молится перед ней. Всем своим духовным строем икона располагает к молитве. В то же время молитва выводит человека за пределы иконы, поставляя его перед лицом Самого Первообраза — Господа Иисуса Христа, Божией Матери, святого.

   Известны случаи, когда во время молитвы перед иконой человек видел живым изображенного на ней. Так, например, преподобный Силуан Афонский увидел живого Христа на месте Его иконы:

Во время вечерни, в церкви… направо от царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа… Невозможно описывать то состояние, в котором он находился в тот час, — говорит его биограф архимандрит Софроний. — Мы знаем из уст и писаний блаженного старца, что его осиял тогда Божественный свет, что он был изъят из этого мира и духом возведен на небо, где слышал неизрекаемые глаголы, что в тот момент он получил как бы новое рождение свыше. p>   Не только святым, но и простым христианам, иногда даже грешникам являются те, кто изображен на иконах. В сказании об иконе Божией Матери «Нечаянная Радость» повествуется о том, как «некий человек беззаконник имел правило ежедневно ко Пресвятой Богородице молиться». Однажды во время молитвы Божия Матерь явилась ему и предостерегла от греховной жизни. Такие иконы, как «Нечаянная Радость», на Руси называли «явленными».

   Особого рассмотрения заслуживает вопрос о соотношении между иконой и чудом. В Православной Церкви широко распространены чудотворные иконы, с которыми связаны случаи исцелений или избавлений от военной опасности. В России особенным почитанием пользуются Владимирская, Казанская, Смоленская, Иверская, «Взыскание погибших», «Всех скорбящих Радость» и другие чудотворные иконы Божией Матери. С Владимирской иконой, например, связаны избавления Руси от нашествий монгольских ханов Тамерлана в 1395 году, Ахмата в 1490 году и Махмет–Гирея в 1521 году. В первом из этих случаев Божия Матерь Сама явилась хану во сне и повелела оставить пределы Руси. Перед Казанской иконой молились воины народного ополчения во главе с Мининым и Пожарским, готовясь к решающему сражению с поляками, захватившими Москву в 1612 году. Во время нашествия Наполеона Казанская икона Божией Матери осеняла русских солдат, которые молились перед ней. Первое крупное поражение французов после ухода из Москвы произошло в праздник в честь Казанской иконы 22 октября 1812 года.

   В последние годы в России получило распространение явление, которому многие придают особый мистический смысл: мироточение икон. В наши дни иконы мироточат повсюду — в монастырях, храмах и частных домах; мироточат иконы Спасителя, Божией Матери, святителя Николая, святого великомученика Пантелеимона, царя–страстотерпца Николая II, многих других святых. Мироточат как древние иконы, так и современные; мироточат даже репродукции с икон и открытки, на которых изображены иконы.