Прогулки с бесом (СИ)

Женщины бегали по кельям и занимались любимым занятием: нагоняли ужасы и попутно проверяли прочность мочевых пузырей соседок. С глазами, полными ужаса, вещали:

- Немцы евреев и комунистов убивают! - переносчики пугающих вестей не боялись быть "притянутыми к ответу", а проще - "взятыми за жопу".

Не было в монастырской среде таких, кто переживал за убитых евреев и коммунистов, а если и были - почему переживаниями ни с кем не делились, "не делали погоду". В бывшей обители царило безразличие:

- Немцам виднее, кого убивать - такое могли говорить только явные враги.

Если расправы с евреями и "кумунистами" не волновали обитателей монастыря, то:

- Мужиков кастрируют!!! - непонятная предстоящая работа врагов над мужиками наполняла глаза женщин ужасом, но был ужас предстоящей кастрации мужиков выше ужаса расстрелов евреев и коммунистов - разницу уловить не мог.

Мужчин слухи о предстоящей кастрации почему-то не волновали, и ничего, кроме непонятной ухмылки не вызывали.

"Кастрация" по звучанию напоминали "стригут", но для вхождения в глубокий сравнительный анализ "стрижки" и "кастрации" - ни ума, ни знаний у меня не было.

- Женщинам груди отрезают! Детей убивают! - это было понятно, но не пугало: как пугаться, если ни разу не видел удаления грудей и убийство детей? С чем было сравнивать, если ничего, кроме редкого и лёгкого подзатыльника от сестры, не получал?

- Минск взяли!

Страхи о расстрелах евреев и комунистов не касались насельников, но заявления о лишение женшин молочных желёз и убиство детей вводило в кратковременную задумчивость.

- Не пережиала обитель за убиваемых евреев и коммунистов, не волновалась...

не было оснований: ни к еврейству, ни к коммунизму никакой частью тела и души насельники не касались:

- Да сгори они все синим огнём! - кто "все", кого следовало жечь синим огнём уточнений не делалось, но, похоже, туда вписывали и прущих немцев. И ещё одна уверенность утешала:

- Перебьют "товарищей" - и война кончится - насельники никак не хотели допустить, что враги, изведя позиции из евреев и коммунистов приступят к ним...

Откуда в бывшем монастыре, а ныне "люмпен городе", было взяться евреям? Что, евреи сидят и ждут, когда придут враги?

Страшные рассказы об отрезании грудей у женщин понимал, но что такое "минск"? Кто и у кого "взял" его? Кто дозволил? разрешил? Почему кто-то неизвестный отдал "емцам? - и монастырцы продолжали мирно спать: не было среди них ни евреев, ни коммунистов, а Минск, немного знавшие географию, видели на большом удалении от подаренных советской властью монашеских келий:

- Далеко до нас... авось, не дойдут...

Как крепко, и какой процент жителей города верили, что прущих с запада врагов кто-то остановит и "даст укорот" - этого не знаю, но что граждане не сидели сложа руки - могу поручиться.

Страхи и ужасы подчиняются законам: они пугают до определённой нормы и достигнув пика - перестают быть страхами. Напуганные устают от собственных страхов и, набоявшись вволю - заполняются сомнениями м вопросами:

- "А так ли на самом деле, как говорят? Груди режут? А ты видел? Нет? Так какого хера брешешь? С чего, за какие грехи бабам сиськи резать? Не проще сразу убить? И с чего начнут враги, когда дойдёт очередь и до меня!? Ведь это так интересно"!

Враги - врагами, но забота о пропитании никуда не девается, пропитание промышлять нужно и паника от предстоящих возможных вражеских зверств не сказывалась на аппетите в сторону уменьшения. Паниковать - паникуйте, на здоровье, но только до обеда и не до такой степени, чтобы терять аппетит. Почему страхи не убивали аппетит - вопрос ждёт научного толкования.

Короче: вопрос о пропитании не исчезал, оставался на месте и с каждым днём становился "актуальным". На то время "актуальность" не имела хождения, о ней ничего не знали, а просто хотели есть. Когда приходило время положить что-то в желудок - недавние паникёры забывали о надвигающихся с захода ужасах:

- Коммунистов и еврее видели, выдержали, выстояли, теперь посмотрим на тех - вот они рассуждения скрытых врагов "страны советов"!

Две заботы у простых людей во всякой войне: наполнить желудок и не потерять голову в процессе ненужных военных забав. Заботы можно поменять местами, но от перемены заботы не исчезают. Вольный допуск, или, что ещё хуже - "бесовские внушения", но вот это, великое: "война - войной, а обед - по расписанию" - родилось в монастыре в "сорок первом грозном" и никак не позже! Если сегодня кто-то возразит нам - готов согласиться на условии: да, возможно, поговорка была в зачатии, ещё не оформилась, но идея "обеда по расписанию" уже тогда витала в атмосфере монастыря!

У юристов есть понятие о "естественных законах", кои и писать не нужно. "Закон о поддержании плоти пищей" входит в группу "естественных законов".

Какие "картины" могут возникнуть сегодня, если новая военная паника "овладеет умами" граждан? Чем и как поведение сегодняшних граждан будет отличаться от метаний тогдашних людей, видящих неизбежность оккупации? С названием "ни сегодня -завтра"? И будет ли разница? Или "будут внуки потом - всё опять повторится сначала"? - это из нашей любимой песни...

Всякая паника имеет окрас. У военной - свой, у паники "дефолт" - свой. Что станут делать граждане, кому сегодня за семьдесят и кто хорошо помнит "огненные годы"? И не совсем "огненные", а так, чуть-чуть с запахом гари, как у меня? Правильно: граждане кинутся в торговые точки хватать всё, что в продаже на сладостный миг впрыскивания собственного адреналина в кровь:

- Паникака! - "приоритетные" товары, как и прежде:

а) соль (хлористый натрий) любой степени чистоты и в любом количестве,

б) спички. Ящиками! Миллионами коробок!

в) - Не забыть керосином запастись! Бочку! Если удастся - кати цистерну! Цистерна лучше... надёжнее... Надолго хватит!

г) свечи стеариновые в неограниченном количестве! Сколько удастся и сможешь купить:

- Ай, в темноте сидеть!? - к свечам:

крупывсякиеиразныемылосахарсольспичкиниткитканилюбыеивнеограниченомколичествеиглыкшвейныммашинкамиглкипростыеивсякие!!!

- Ничего не забыл!? Мыло, мыло не забудь призватить! Мыла тыщу кусков любого, какое ухватишь! Бери и жидкое, сгодится! Можно и "дегтярное"... от вшей - сделав запасы из указанных позиций успокоюсь и смело встречу любую лихую годину плюс "огненные годы" любой длительности.

- Сейчас-то грамотный, а тогда никто и ничего худого от приближающихся событий не видел, не представлял и в малой степени, что будет далее. Бодрила уверенность:

- Куда хуже? Хуже быть не может, всё, предел плохому - вот он, на пороге. Нам бы пережить нынешнее время, а там начнутся улучшения!

"Спиоск жизненно необходимых вещей военного времени", кои упомянул выше, до сего дня хранится в долгосрочной памяти граждан, побывавших в войне, а кое-кому на генетическом уровне перешёл и новые времена. Граждане тех лет сегодня старые, многое забывшие, но список необходимых товаров для успешного отражения возможной грядущей войны остался на "скрижалях" старческой памяти навсегда, перечень "жизненно необходимых товаров" неуничтожим! Как надпись на видеокассетах в хранилищах ОРТ: "не стирать! Хранить вечно"!

Итак, на отцовых руках к моменту заварухи с названием "война", было четыре рта, требовавших хотя бы каких-то пищевых калорий. Тогдашние калории назывались "не до жиру - быть бы живу", но нужда и в таких испытывалась каждый. С утра. Если пользоваться старинным языком - глава семьи мог сказать так:

- "Сам-пять": семейство заявителя состоит из пяти душ и последний в семействе - добытчик. Первые - дети и жена, последний - всегда он: