Упавший поднимется сам (СИ)

Не выпендривайтесь в такие минуты, не надо корчить из себя Казанову или Джеймса Бонда, засуньте подальше мужское самолюбие и железный характер. Постарайтесь оставаться человеком, не забывая, естественно, что вы мужчина. Это не догма и даже не правило. Это выстрадано.

- Успокойся, приведи себя в порядок, нам предстоит сумасшедшая незабываемая ночь. Идем в поход по ночным клубам. Но потом... Потом я отвезу тебя к тетке.

Она умница и все поняла. В таких делах не бывает глупых женщин. Через несколько минут раздался возглас:

-- Куда подевался утюг!?

... Так определился новый этап в моей суматошной жизни. Подведя промежуточные итоги, подошел к неутешительным выводам: оборотного капитала лишился практически полностью (пришлось гасить и набежавшие проценты по "счетчику", о них, к счастью, Рима не узнала), квартира "ушла" до лучших времен, арендованный офис пришлось вернуть хозяевам. Много усилий понадобилось на трудоустройство немногочисленного коллектива: секретаршу и водителя удалось пристроить в банк, главбуха и еще двух человек в партнерскую фирму. А Муся незадолго до этого самостоятельно покинул меня, заявив, что у него чутье на неприятности (и, как видите, оказался прав). Многие из сотрудников не скрывали слез при расставании и заверяли, что вернутся при первом же сигнале, было приятно это слышать.

Позабавила завскладом Галя, искренне рыдавшая о закрытии фирмы. Женщины устали носить ей валерьянку, а я растрогался до глубины души. Однако, чуть позже выяснилось, что истинной причиной горя стала ревизия склада, вскрывшая ощутимую недостачу. Но никто ее не осудил, она так страдала, что пришлось отпустить ее с миром, согласитесь, для своей профессии она не сделала ничего необычного.

Я знал, что мне предстояла встреча с дядей Жаке, он не из тех, кто забывает об оказанной услуге. С другой стороны, не хотелось ставить его в неловкое положение, в конечном итоге, это было мое самостоятельное решение помочь Риме. Мне этого хотелось, иначе и быть не могло. Получается, что дядя Жаке ничем мне не обязан. При встрече постараюсь как-нибудь внушить ему это, не вдаваясь в излишние подробности.

Встреча состоялась почти по тому же сценарию, что и в последний раз. Но дядя Жаке, усадив меня в кресло, неожиданно озадачил вопросом:

-- Чем предполагаешь заняться?

О Риме ни слова. Удивительный человек.

-- Пока не решил, придумаю что-нибудь.

- Есть такое государственное предприятие, занимающееся банкротством других предприятий, ты меня понимаешь? - Я кивнул, - Пойдешь туда.

Вообще-то, я хотел заняться получением прибыли, или другими словами, бизнесом, а не банкротством. Увидев мое замешательство, дядя Жаке нахмурился:

- Что тебе не нравится, Батыр? Сегодня банкротство самое прибыльное дело. Ты газеты читаешь? Банкротству подвергаются предприятия, имевшие недавно рентабельность до пятисот процентов.

Та-а-ак, я почувствовал запах жареного (предпочитаю жареное вареному) и обратился в слух. Заметив это, дядя Жаке оживился.

- Предположим, кому-то необходимо заполучить в собственность государственный завод или фабрику, подчеркиваю, в частную собственность. Просто купить - денег жалко или их просто не хватает. Что делают эти кто-то? Они доводят предприятие до, как говорится, "последней черты": огромные долги по налогам, по зарплате работникам, невозвращенные кредиты банкам. У государства возникает сильнейшая головная боль: что делать с этим предприятием? Единственный выход - процедура банкротства. Имущество предприятия описывают и продают с аукциона. Обрати внимание, не само предприятие, а его имущество. В этом принципиальная разница! И занимается этим то самое государственное предприятие, о котором я сказал ранее. Каждому такому банкроту назначается уполномоченное лицо, задача которого продать имущество и рассчитаться с накопившимися долгами. И если вырученных денег не хватает то, что ж, видно не судьба. Но те, кто купил это имущество, естественно, остаются в выигрыше. Чистое, незапятнанное предприятие, без каких-либо долгов и совсем недорого. Теперь тебе все понятно?

Когда-то в детстве я прочитал у Маршака (помните?): "владелец заводов, газет, пароходов", и заявил отцу, что хочу быть таким же, за что получил серьезный нагоняй в виде лекции о вреде оппортунизма в нашей коммунистической среде, классовом самосознании и т.д. Но от мечты не отрекся, искренне надеясь заработать столько, чтобы купить свои "заводы, газеты, пароходы". Но, покрутившись в бизнесе, понял, чтобы заработать - надо иметь, а чтобы иметь - надо заработать. Порочный круг.

Я незамедлительно дал согласие. Дядя Жаке, удовлетворенный ответом, продолжал напутствовать:

- Только помни, здесь сталкиваются интересы очень многих людей. Научись их различать. Умей слушать и слышать. Помалкивай. Помни о главном и не забывай о мелочах. Будь благодарен. Не торопись и не медли. Научись правильно и учтиво говорить "нет". Советуйся и согласовывай. Не подставляйся. Не суетись и не бойся. Я буду рядом.

Каждая фраза как лозунг. Или как аксиома.

Первый блин, естественно, вышел комом. Предприятие, под громким названием "Государственная торгово-посредническая компания", оказалось на самом деле пустышкой. Помещения и офисы этого предприятия давно имели новых хозяев, на счету в банке ни копейки. Обрадовавшие меня вначале запасы французских духов на поверку оказались польской подделкой с истекшим сроком годности. Санэпидстанция категорически запретила выставлять на продажу парфюм, как опасный для здоровья. Оставались еще несколько тысяч пар ботинок ("везет" мне на ботинки!), изготовленные местной фабрикой "Жетысу" еще в те, "застойные" времена, и грузовик без внутренностей, которые давно функционировали в других, неведомых мне, автомобилях.

Покопавшись в документах, пришел к выводу, что бывший директор уверенно мостил себе дорогу прямиком в тюрьму. Он за бесценок распродал складские и офисные помещения, товар, имевший хотя бы какую-то материальную ценность, и только после этого подал документы на банкротство. Однако руководство мягко пояснило, что уголовное преследование нерадивых руководителей не входит в мою компетенцию, и шепотом добавило, что преследовать его некому, так как главный прокурор города приходится бывшему директору родным братом. Зато в тюрьму отправились те самые злополучные ботинки.

- Мне заключенных кормить нечем, не то, что обуть, - жаловался начальник тюрьмы, - получается, что ты меня выручил, дешевле обувь просто не найти!

Неожиданно он встрепенулся:

- Послушай, а может это я выручил, где бы ты продал свое барахло, а? В таком случае - надо делиться.

Кое-как от него отбился. Вырученных денег едва хватило на зарплату мою и бухгалтера. И на скромную благодарность руководству.

Следующий проект был более обнадеживающим. Банкротству подлежал продовольственный магазин. Поразительно, у нас банкротятся магазины! Особенность его оказалась в том, что магазин, находясь почти в центре города, принадлежал одному из пригородных сельсоветов, председатель которого посчитал сложившееся положение несправедливым.

- Зачем сельсовету магазин, - доказывал он, - разве может сельсовет эффективно управлять магазином. Только частник способен справиться с этой задачей.

Естественно, частником должен стать сам председатель.

-- А как же сельсовет? - недоумевал я.

-- А я не гордый, уступлю это место другому, желающих хватает.

Объявление об аукционе по продаже магазина (так положено по закону), по настоятельной просьбе председателя сельсовета и с согласия моего руководства вышло в малотиражной газете за два дня до назначенной даты. И, тем не менее, желающих купить его оказалось немало. Но в день проведения торгов большинство потенциальных покупателей сняли заявки. Как выяснилось позже, председатель сельсовета обратился к помощи родственника-рэкетира, а тот отбил аппетит у конкурентов. В результате из оставшихся двух фирм (принадлежащих председателю) победила та, что назвала сумму в девять тысяч долларов, то есть ровно в двадцать раз меньше реальной стоимости.