За тридевять времен

Действительно, никаких сложностей при переправе не возникло.

Но на том берегу... Кони боялись заходить в лес и топтались на песчаном плгсе у берега, а дорога, которая хорошо была видна вчера издали, исчезла.

- Вот здесь она была, я же ег отлично видел! - говорил Булан, расплетая ногами густую траву. - И деревьев вот этих не было!

- Не хочет Лесной Народ, чтобы мы дальше шли, - сказал Чалдон.

- Это мы ещг посмотрим, кто кого, - сказал Булан. Он повернулся к своим людям. - Ищите дорогу, она должна появиться где-то дальше. Кто найдгт, получит лучшего коня из моего табуна!

Однако дорогу так и не нашли. Немного выше по течению обнаружили поляну, которая не вызывала у лошадей беспокойства. Булан приказал перевести туда всех животных.

Двое наблюдателей доложили, что в двух полгтах стрелы от берега находится чьг-то жилище.

- Слышал я, что где-то здесь живгт волхв Алабор, - сказал Чалдон. Старый совсем. Немного не в себе, но целитель хороший.

Вождь, переводчик и наблюдатели отправились туда.

На небольшом пригорке стояла ветхая покосившаяся избушка. Возле нег грелся на солнышке такой же ветхий старик, устремив куда-то вдаль колючий взгляд из-под лохматых бровей.

Дремучие седые космы, переплетаясь с бородой, терялись в траве.

Гостей старик не замечал.

Булан вежливо поклонился:

- Здравствуйте, добрый человек. Не скажете ли, где здесь дорога на Словенск?

Старик вдруг повернул голову и внимательно осмотрел вождя.

- Я, ядргна вошь, - произнгс он скрипучим голосом и надолго замолчал, двигая беззубым ртом, как бы пережгвывая что-то. При этом его картофельный, с синими прожилками нос глубоко погружался в бороду.

- Чудные прозвища встречаются у вас здесь, в Лесу, - сказал вождь. - А мог имя - Булан. Так не скажете ли, уважаемый Ядргна Вошь, где здесь дорога на Словенск?

Старик ещг некоторое время жевал бороду.

- Я, ядргна вошь, давно здесь живу, - сказал он наконец. - А дорога на Словенск как была, так и осталась.

Всегда на одном месте.

- А не укажете ли, где это место?

- Здесь, ядргна вошь, только одна дорога, и она - на Словенск. Ежели, конечно, не идти в обратную сторону.

Он опять устремил взгляд вдаль и больше не сказал ни слова.

Булан огляделся по сторонам. С пригорка была видна вершина Лысой горы.

- Ну что же, не будем беспокоить старика. Дорога ведь должна проходить мимо той горы? - Вождь обратился к своим людям. - Оставьте десять человек на поляне с лошадьми, остальные пусть идут сюда. Дальше пойдгм пешком.

- Идти в ночь на Купалу к Лысой горе опасно, - сказал Чалдон. - Лесной Народ этого не любит.

- Это мы ещг посмотрим, кто кого, - повторил Булан свою любимую фразу.

Вскоре ковыльники широким фронтом двигались по направлению к горе, выискивая по пути следы дороги. Идти было трудно. Трава оплетала ноги, деревья росли всг гуще и ветки хлестали по глазам.

Наступил вечер, а лес не кончался. Булан приказал зажечь факелы. Заночевать он намеревался под горой.

Ведунья

(d7)

'Помер, помер Кострубонько, Сизый, милый голубонько!' Несмотря на грустный смысл песни, девушка в нарядной понгве пела ег весело, танцуя в воображаемом хороводе. Она даже не заметила разведчиков, пока те не окружили ег со всех сторон. Впрочем, она и тогда не испугалась.

- Кто такая? Почему одна по лесу ходишь?

- Бакула попытался выглядеть суровым начальником.

Девушка сверкнула лукавыми глазами:

- Доброе утро, Бакула Силович!

Вода узнал девицу, которую видел пять дней назад в воротах детинца. Он смутился: эта встреча виделась ему совсем по-другому. Но помогла ловкость. Бакула уперся в спину коня руками, кувырнулся через голову и лихо приземлился на ноги перед девушкой.

- Как же звать тебя, красавица?

- Бруня 284 ??????? - ???????? ????????..

- Далеко ли путь держишь, Бруня?

- К Лысой горе.

- Так ты - ведунья?

- Да.

- Уж не тгтки ли Обавы дочка?

- Точно так, Бакула Силович.

- Добрая кудесница твоя матушка, такую мазь мне изготовила - никакой дегны 284 ????? - ????? ?? ????, ?????.

после нег не остагтся. Ну, садись ко мне, подвезу.

- Что ж, спасибо. Только что вам делать на Купалу у Лысой горы?

- Да уж есть дело.

- И у ковыльников этих - тоже?

- Да.

- Ладно. Сейчас и я вам помогу. Без меня вам будет трудно пройти.

Бакула помог девушке сесть на коня впереди себя.

- Правь вон туда, где самая чащоба, - сказала она.

Лес впереди казался непроходимым даже для пешего.

Бруня достала из сумы небольшой мешочек и насыпала на ладонь горку зелгного порошка.

- Это разрыв-трава, - объяснила она, сдула порошок в сторону леса и что-то зашептала.

Деревья подняли ветви, кусты отползли в стороны, и открылась тропинка.

- Чудеса-а-а! - проговорил Бакула, трогая коня. - Не хотел бы я быть на месте того, кто тебя разозлит.

- Лес не любит злости. Разбойники, и те от него в скалы прячутся. А кто с ним ладит, с тем всг и ладно, - ответила Бруня. - Как доедем до места, вы не выходите на поле, к Чернобогу на глаза. Держитесь все вместе, и не забывайте: Лесной Народ пугает того, кто его боится.

В поход!

(a1)

Днгм над Словенском кружила птица Гамаюн, вестница богов. Город замер, слушая ег торжественную песню.

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил князь Вячеслав советника.

- Странная песня, - ответил Балий. - Тревожная, но не грозная. Видимо, она предвещает поход, но вот какой... Что-то должно случиться сегодня или завтра.

В полдень прилетел голубь от Бакулы с сообщением о том, что в Лесу появились ковыльники.

- Не гоже нам более здесь отсиживаться, - сказал князь. - В поход!

Оими уже давно находились в полной готовности и только ждали сигнала вскоре отряд из сотни воинов во главе с князем двигался к Лысой горе.

- Эти людишки совсем о нас забыли! Мой жертвенник уже три дня пуст! гневался Перун. - И даже сегодня, когда они пошли воевать! Пора спалить их жалкий городишко!

- Ну-ну, успокойся, - сказал Белбог. - Ты зол на Велеса, а переносишь гнев на людей. Не настали ещг времена, когда люди будут нести богам дары из страха перед их гневом. Не вспоминают про тебя? Значит, сейчас гроза им не нужна, им вполне хватило шесть дней назад. Ты что, решил стать богом войны? У этого народа не было такого бога, и не будет! И не забывай - мы существуем, пока они в нас верят. А веру нельзя навязать силой.