Снаружи и внутри. Часть первая (СИ)

Котангенс

Микронелы имели свое отдельное, полувоенное формирование, которое называлось отряд. Не совсем военное, потому что воинская дисциплина там не предполагалась. Однако любого врача из отряда можно было вызвать для консультации или лечения, как в модуль, так и в виде микронела. В любое время. Это зависело от задач и обстановки. Врачи микронелы в рабочее время считались постоянно на дежурстве, примерно как спасатели.

Там у них, в этом отряде, было два отделения: врачи и пилоты скафов. Сотрудники могли иметь всего три звания - генерал, офицер и вольноопределяющийся.

Генеральское звание имел заведующий отделением микролечения, Павел Петрович Мышкин, пэ-пэ-эм. Офицерами считались капитаны-пилоты и врачи отделения, которые несли длительные вахты на скафах. "Вольноперами" звали прочий народ, который имел право на стазис, уменьшение, дежурства, но не нес обязанностей врача или пилота в полном объеме.

Например, вольноопределяющимися были главный врач Сергей Буранов и главный инженер госпиталя Эдуард Крестовский.

Порядки в отряде были строгие, но не особенно отличались от порядков во всем госпитале. Дежурства, вахты, консультации, все это занимало рабочее время офицеров без остатка. Зато перерывы между вахтами, по выходе из стазиса, были неприкосновенны. Обычно они составляли семь-десять дней. Врач мог полностью посвятить время отдыху, а мог работать в госпитале или в другом месте.

Поэтому офицеры хоть и ворчали, жаловались на длинные вахты, на неудобное расписание дежурств, но на самом деле были довольны своим положением. Текучки не было, хотя выход врача из отряда, то есть увольнение, было свободным, не то, что с военной службы.

Но люди требовались, микролечение набирало обороты. Приходят новые скафы, необходимо укомплектовывать команды.

Алла Алконст, то есть Алия, об увольнении и думать пока не думает, она бежит на первую вахту с радостью. Отряд микронелов располагается в отделении микролечения госпиталя "Утренняя звезда".

Отделение занимает часть большого здания, его еще по старинке называют лабораторный корпус. Раньше в нем были только лаборатории, где, собственно, и было разработано микролечение как метод терапии. Теперь здесь и они, и отряд, и главный инженер со своими службами.

Здание очень высокое по меркам двадцать четвертого века, десятиэтажное, имеет стандартную форму куба. Такую форму разработали после Большой войны, когда с легкостью было уничтожено огромное количество зданий самой разной архитектуры.

Правда, куб этот необычный. Углы здания скруглены, внешних окон мало, и они тоже имеют округлые очертания. В большинстве помещений функцию окон выполняют экраны, на которые транслируется внешняя обстановка и звуки в реальном времени, с небольшим отставанием.

Освещение и вентиляция работают прекрасно, поэтому дискомфорта у сотрудников не возникает. Тем более, что все стены, да и потолок, являются экранами, и можно настроить их на любые объемные или плоские изображения. Но люди обычно предпочитают стандартный кабинет с окном. А в окне текущую погоду.

Алия бежит по пружинящим дорожкам больничного парка, одета легковато, но бежать недалеко. За березами уже видна аллея из пирамидальных тополей, которая прямо выводит к лабораторному корпусу. Березы стоят золотые, а тополя еще темно-зеленые. Интересно, думает девушка, кто придумал эту аллею, вроде бы деревья-то южные, эти темные пирамиды. Но красиво.

Вот и корпус. Здесь самая серьезная проходная. Другие здания госпиталя оснащены традиционной, автоматизированной системой охраны. Но здесь это не получается. Электромагнитные поля нарушают работу многочисленных приборов, ухудшают связь микроскафов с "берегом", мешают техникам Крестовского.

Поэтому они сведены до минимума, и даже линия доставки отключена. Дежурят живые охранники, работают люди, грузчики и уборщики. А не андроиды и вездесущие Искрины.

Алия предъявила на проходной свой пропуск и побежала дальше, вверх по лестнице на третий этаж. Даже лифты здесь работали не везде, возили, только начиная с пятого этажа.

Она направлялась в отделение стазиса, где все и начинается: разделение с уменьшением, засыпание большого тела в стазисе и переход микронела в скаф на долгую вахту.

***

К первому самостоятельному дежурству в качестве врача Алла готовилась основательно. Она заранее узнала все о пациенте, патологии, просмотрела все данные анализов и исследований. И все равно волновалась.

Вот вроде и вредная эта Леда, но за чьей-то спиной спокойнее. Однако решила виду не показывать. Кэп Игорь Селиверстов был ей знаком, нормальный парень, женатый, двое детей. Молодой, локальных двадцать пять. Был списан из космофлота после травмы.

Мужчина не унывал, инвалидом себя не считал, быстро прошел переподготовку на микронела, женился и считал свою жизнь прекрасной.

"С такими обычно легко, - подумала Алия, - если составим с ним работоспособную команду, дадут другой скаф. Пока на лодке Петровской походим. В общем-то привычно, но я все сделаю на своем скафе совсем по-другому".

Ее встретил Котангенс в форме котенка, серый, пушистый. Потерся о ноги, мурлыкнул. Она ласково сказала:

- Привет, Котангенс!

- Привет, Алия! - ответил андроид, усевшись перед ней, как примерный кот.

- Имя твое плохо проговаривается. Назови мне ряд синонимов.

Он молчал. Ах, да! Обращение по имени является командой, включает диалог.

- Котангенс. Назови мне ряд синонимов твоего имени. - Тут он выдал такую матерщину, что на гладких и белых, как фарфор, щеках девушки появился румянец. Что бывает с микронелами чрезвычайно редко.

Игорь откровенно ржал, крутился в своем кресле и качал головой:

- Это кто ж его так? Неужели Спиванский. Да нет.

Она никак не отреагировала, хотя могла себе представить, кто. Завела для дройда новый синоним "Котя" и приступила к работе.

Скаф находился в легких, в нижних отделах бронхов. Он двигался самостоятельно, но был связан с внешним миром своего рода "пуповиной", то есть находился на длинном гибком шлонге. На экранах пока все выглядело хорошо

Они медленно продвигались вперед, к больному месту. Алия на всякий случай заранее вызвала ребят в модули. Она посмотрела в журнале, дежурили, как обычно, студенты. Сегодня это были Кондрат Коновалов и Леонид Соловочкин.

В грузовом отсеке зашевелились два самых маленьких Рудика, ей по пояс, подняли руки. Она невольно улыбнулась, вспомнив, как Кон пытался за ней ухаживать. Интересно, в таком маленьком модуле рискнет?

Тем временем скаф подошел к воспалению. Зеленые облака мокроты залепили экраны. Алия выдала Рудикам наборы, скомандовала "На выход!". Волнение куда-то пропало.

Свое дело она знала. Переключилась на зрительные элементы Кондрата и смотрела, как нанороботы, сплошь ярко-желтые, сверкающие, движутся по бронху, как ползет и выпускает лекарство зонд.

Алия командовала и пилотом. Кэп не возражал, спокойно то двигал скаф вперед, то назад, то парковался. Наконец заработали насосы, и наружу пошло то, что пора было убирать из легкого.

К этому времени Рудики были внутри, выкладывали на обработку кассеты с запятушками и зонды.

Можно было отдохнуть. Кондрат так и не решился снова на ухаживания. То ли слишком маленьким оказался, то ли любовь прошла.

Глава 13. Настена

и Ян

- Мамаш, ты ей брови-то замажь!

к/ф "Морозко"

Из дневника Анастасии

9 октября. Я очень рада, что познакомилась с "третьим" Яном. Он такой смешной. Только, боюсь, мы составим не романтическую, а комическую парочку: тощий космонавт и крупная микроша. Хи-хи.