Славься, Темная Властительница! (СИ)

- В принципе, если предположить, что я смертен, то я давно был бы мертв, – голова с серебристыми, собранными в хвост волосами, изрекла мысль, наматывая на коготь длинную прядку.

Очередной взмах.

- Конечно, мы можем сказать, что каждая отрубленная голова является отдельной личностью, – упитанные щёки монстра делали его похожим на гигантского зубастого хомяка, – но какой в этом прок? Сколько бы голов вы не рубили, дракон никуда не денется!

Мизори раздраженно рыкнула. Рука вцепилась в рукоять клинка. В течение пяти минут девушка кромсала не желающего умирать супостата. Наконец, убедившись в его полном уничтожении и одобрительно кивнув, она развернулась, готовая идти в город, поздравлять счастливых, обретших покой жителей.

- Интересно, а что мы есть теперь? – голубоглазая голова изогнула шею, рассматривая два десятка аналогичных голов.

- Очевидно, всё ещё дракон, – заметила голова с длинным гоблинским носом. – Думаю, смысл в том, что мы – объективная реальность, неотъемлемая часть мироздания.

- Скорее наоборот, – совиная голова с парой круглых ушек поправила бант, – реальность – побочный продукт нашего существования. Статистика говорит, что возможность нашего отсутствия равна нулю. Нельзя победить статистику.

Это уже начинало действовать на нервы. Мизори бесил его надменный тон. Подлая тварь разоряла деревни и города, а во всем обвиняла какую-то статистику!

- Умри, монстр! – девушка замахнулась мечом, но многоголовый заблокировал удар. Послышался звон расколотой стали. Меч героини не сумел пережить столкновения с той самой табличкой у входа, которую противник использовал в качестве оружия. А вслед за этим на героическую голову опустилась доска, погружая первую в темноту.

С грохотом, нечто напоминающее королеву Мизори упало со стула. Ну очень интересная бухгалтерская книга, с которой ей поручил ознакомиться Гуам, валялась рядом. Упитанный том сумел сделать то, о чём даже не мечтали десятки героев, врагов и завистников – сумел набить королеве здоровенную шишку. Преодолев неприязнь, Торвальд перелистнула страницу и обомлела. Нарисованные красными чернилами кривые весело лезли вверх. Рост! Наконец-то хоть у чего-то в этом проклятом королевстве наблюдается рост! Значит можно поднять налоги! Значит у неё скоро появятся те серёжки с тиктитом, которые обещала смастерить Мерль, если Торвальд купит тот самый тиктит. Дальнейшее изучение графиков слегка остудило радость: рост наблюдался в таких специфических сферах как мошенничество, грабёж и карманные кражи.

- Ну и ладно, – утешила себя королева, – раз воруют, значит есть что воровать. Значит можно повысить налоги.

В конце концов, страдания народа ничто в сравнении с теми страданиями, что предстоят ей в связи с прокалыванием ушей.

Тёплый летний вечер опустился на Хижину Бездомного, трактир ответил сумеркам светом закопчённых окон. Летом в тавернах немного народу, ведь куда проще посидеть в парке или на скамье у дома, под мостом или просто у дороги. Не удивительно, что сегодня люди заполняли лишь один из двух обеденных залов, да и тот был почти пуст.

Три человека в синей форме удобно расположились в дальнем углу помещения. Пивные кружки были наполовину опорожнены, а блюдо с сушёной рыбой и вовсе лишилось своих обитателей. Своим видом троица являла практически идеальную выборку личного состава великой тёмной армии, пока ещё не достигшей успехов ни в величии, ни в тёмности. Многие шутили, что в войска идут граждане недостаточно проворные, чтобы заработать воровством, недостаточно сильные, чтобы заработать разбоем, и недостаточно тупые, чтобы стать чиновниками. Впрочем, список можно было смело расширить до недостаточно красивых, чтобы ублажать клиентов в борделях, недостаточно грамотных, чтобы состоять писарями, и слишком ленивыми, чтобы трудится где-то ещё. По словам почтенного министра Гуамоколатокинта, подобный принцип формирования войск сильно увеличивал их боеспособность. Ведь чем выше зависть сих людей к тем, кто вытолкал их на задворки нормального общественного существования, вогнав в монотонную синюю форму, тем выше будет их ненависть к миру и ярость на поле битвы. А чем меньше они будут из себя представлять, тем ниже будет оценка ими собственных жизней и сильнее презрение к смерти. И всё же, если присмотреться к данной компании получше, то можно было бы заметить несколько отличий от описанных ранее шаблонов. Так, например, высокий молодой мужчина с длинными чёрными волосами умел читать, о чём свидетельствовали вылезшие на лоб глаза, когда минуту назад ему показали счёт. Лея Свенсен была вполне себе милой не только по меркам армии, но и независимой гильдии официанток. Она даже подумывала перейти на работу в данной сфере, разменяв сержантскую нашивку на короткую юбку и фартук, только вскоре выяснилось, что число синяков, вызванных щипками и шлепками посетителей, превышает число таковых, полученных от прохождения полосы препятствий. Последний участник вечерних посиделок, несмотря на юный возраст, был достаточно хорош, чтобы срезать кошельки и перерезать глотки. Русоволосый паренёк был одним из Хайницев – наёмничего клана, из которого состоял костяк столичной армии. А ещё он являл собой наглядный пример того, что быть племянником жёны бывшего главнокомандующего вовсе не так полезно для карьеры, как можно подумать, особенно когда твой отец проиграл ей в карты трёхгодичное жалование. Сейчас бойцы первого отряда четвёртой роты пребывали в состоянии повышенной расслабленности и средней тяжести алкогольного опьянения, более известном как «увольнительная». Скромное жалование позволяло проведение данных мероприятий, сопряжённых с разнообразием пищевого рациона, один-два раза в месяц. И это было здорово! Ведь с тех пор как гоблинская обслуга съела всех дворцовых крыс, на полковой кухне стали недодавать мясо.

- Дерик в последнее время совсем распустился, спасу от него нет. Гоняет нас, будто завтра война, – Шульц пригубил остатки эля.

- Я могу его понять. Всю жизнь прослужил в лёгкой кавалерии и теперь, видимо, пытается добиться от лучников той же подвижности, – Густаво мечтательно зажмурился. – Я уже вижу наш отряд, бегущий к воротам крепости, ветер в волосах, решётка поднята, мы врываемся...

- Решётка опускается, ты кусаешь локти, молотя по воротам, а Дерик казнит каждого десятого, – паренёк усмехнулся, наблюдая как киснет лик компаньона. Для юного Хайница не было ничего приятней, чем пройтись по больным местам этого идиота, бросившего перспективную профессию сапожника ради призрачной воинской славы. Шульц, в общем, ничего не имел против славы как таковой, но являясь потомственным военным знал, что обычно она бывает посмертной.

- Ребята, может хватит ныть, – укоризненно посмотрела на подчинённых голубоглазый сержант. – Всё у вас не как у людей. Нет чтоб побить кому-нибудь морды, как это делают прочие солдаты, или, на худой конец, о юбках посудачить.

- Об этом разве только с тобой, – язвительно заметил парнишка. – У нашего общего знакомого только одна юбка на уме, да и та юбок не носит. Чего молчишь? – локоть уткнулся в плечо сослуживца. – Будет нам сегодня речь на тему «как я люблю королеву»?

Лея вздохнула, откидываясь на скамейку. В её отряде было ещё семь человек, с которыми можно было бы пообщаться. Только беда в том, что молоденького сержанта они любили даже меньше, чем формально равные ей младшие офицеры. Слишком молода, слишком долго ходила в любимицах у бывшего ротного. Хотя, к чести офицеров, которые происходили из Хайницев, стоит отметить, что как на отбросы они смотрели на всех, кто не относился к их фамилии. Свенсен вообще с трудом давалось общение с городскими. Порой девушка мечтала о настоящей подруге: простоватой девушке, которая тоже пришла бы с запада, из лесной чащи, с которой можно было бы поговорить о шкурах, а не о платьях, об охоте на зверей, а не на мужчин. Да только где достать такую?

- Я того, извиняюсь конечно, но дозволят ли мне благородные воины сесть рядом? – Лея подняла голову. На неё смотрели выразительные жёлтые глаза совершенно незнакомой женщины. Полные губы сложены в робкую улыбку, широкий нос, густые брови и длинные каштановые волосы.