Baba Doca (СИ)

-36-

Прошло лето, а от Василия никаких вестей. Село гремит от сплетен. Одни говорят, что помещался, куда-то заехал и не знает, как вернуться, другие предполагают, что заболел и лежит в какой-то больнице, третье утверждают, что с какой-то неженатой молодухой за границу уехал.

Нелегко было бабе Доце слушать людские пересуды, еще тяжелей приходилось Керане. В непростое кризисное время одинокой женщине, трудно было содержать четырех детей. Трудно было всей семье, всем домочадцам.

Но никто сдаваться не собирался. Вскоре у деда наладилась нога, он овладел техникой вождения велосипеда и самостоятельно пас овец. На плечах бабы Доцы по-прежнему лежало руководство семейством: собирать от хозяев плату за овец, от надоенного молока делала брынзу и продавала на базаре.

В один прекрасный день дошли слухи, что в соседнем районе проводится большая межрайонная ярмарка. Баба Доца смекнула, что на такой ярмарке можно с успехом продать брынзу. Села на рейсовый автобус и поехала на ярмарку, в село Новая Ивановка. Брынзу продала и пошла бродить по ярмарке, ради любопытства осматривать продаваемые товары. Бродила сколько бродила и вдруг увидела Василия. Увидела не спереди, а как-то сбоку, и для большего убеждения крикнула:

- Гей, Василий! Ты ли это, сынок?

Но мужчина не остановился и даже не оглянулся.

Баба Доца продолжила преследование, но людская толпа мешала ей догнать мужчину. Так он и исчез с поля зрения.

Баба Доца всех спрашивала и допрашивала, не видели ли они мужчину, похожего на ее сына по имени Василий и по фамилии Пешпопадиев. Одна добрая женщина сказала, что у них в Ново-Ивановке, у какой-то зажиточной бизнесменки работает неместный мужчина с подобной фамилией.

Более радостных новостей бабе Доце и не требовалось.

-37-

По возвращению с ярмарки баба велела Керане принести почтовый конверт, листок бумаги и ручку.

- Напишем письмо Василию...

- Как напишем? Куда? - удивилась сноха. - Мы же не знаем, где он...

- Это ты не знаешь. А я знаю. Садись и пиши. Я буду диктовать, а ты пиши. Он далеко не убежал. В Ново-Ивановке он. Сама видела.

Керана села за стол, приготовилась писать.

- Пиши так. Здравствуй сынок Василий! Сердечный привет от меня, Кераны и детей. А также главного кормильца деда Дечо.

- Мама, может иначе надо начать?

- Пиши, детка, пиши, что тебе говорят. Пиши так: Растить четверых детей намного тяжелей, чем обслуживать четырех мужей.

- А это зачем, мама?

- Пусть ревность его проймет. Ты же знаешь, какой он: не обманешь - не заманишь. Пиши дальше. У нас все живы и здоровы. Живем хорошо, даже богато. Недавно выиграли в лотерею крупные деньги.

- Мама!

- Пиши, тебе говорят. Купили машину, но тебя нет и некому ее водить. Могла бы Керана научиться, но она устроилась в школе на педагогическую работу.

- На какую педагогическую? Я уборщицей работаю!

- Пиши, детка, пиши так: к нам приехал большой начальник и сказал, что наше село будут переделывать в город, построят многоэтажные дома, пустят автобусы и трамваи. Приезжай побыстрей, чтоб мы заняли хорошую квартиру.

- Мама! Ну зачем такое писать? Ложью делу не поможешь. Чудо бы произошло, не поверю, что он клюнет на такое письмо.

- Пиши, дочка, пиши. Если хочешь иметь мужа, пиши.

-38-

Верите, люди добрые, или нет, но спустя две недели чудо свершилось: приехал Василий! Шикарно одет, при галстуке и в шляпе. По лицу видно, что уже не пьет. Кинул на стол пачку денег и спросил:

- Ну так где ваша машина? Я принес деньги на гараж.

Я ему рассказала все, что и вам рассказываю. Забегая вперед, должна признаться, что Василий больше не пьёт. Когда кто-то спрашивал, как это произошло, он отвечал:

- Я же за рулем, как я могу пить!

Но самое большое чудо произошло на следующий день, когда, не постучавшись в дверь, в комнату ввалились Анфиска и Гого. Худые, изможденные, на людей не похожи. На Анфиске черные брюки - галифе и синий офицерский картуз. Гого приодет в зеленое платье, на плечах - брезентовая накидка, на голове - белая косынка из войскового парашюта, обут в резиновые калоши.

Как увидела я их, сразу поняла, что надо кормить. А чем кормить? К несчастью и Кераны нет: с детьми ушла в гости к родителям. Что поделаешь, собрала я на стол, что было под рукой: кусок брынзы, пожелтевшее сало, помидоры, лук...

Гости ели с несказанным аппетитом.

После обеда Анфиска призналась:

- Мы к вам дорогой заехали. Завтра выметаемся. Как говорится, спасибо вашему дому, пойдем к другому.

- А где вы живете? - спрашиваю.

- Везде, - отвечает Гого, - Сегодня у вас, завтра в Турции, потом в Италии, Греции...Мир велик.

- А хорошо живете? Богато ли?

- Среднестатистически,- загадочно улыбается Анфиска.

-39-

На другой день гости были готовы к отъезду.

Баба Доца нагрузила им полный чемодан продуктов, Анфиске подарила шелковый платок и старинное крепдешиновое платье, а Гога получил овчинную куртку - кептар деда Дечо. На прощание все семейство вышло проводить гостей. Уже у ворот Гого что-то шепнул деду на ухо, и они прошли в огород... Приблизились к абрикосе, на которой висела шкура осла Марко, и Гого спросил, указывая на шкуру:

- Что это за деликатес? Почему не съели, а высушили как жесть?

Дед коротко объяснил и удалился, прошел во двор к провожающим. Через какое-то время вернулся и Гого. В руках нес мешок, в котором угадывался какой-то бесформенный груз. Никто на это не обратил внимания.

И только когда гости удалились на почтительное расстояние, дед вытаращил глаза и засемянил к огороду.

Через минуту примчался и растерянно заорал:

- Кожу украли ироды! На деликатес!

- Дожились, что уже дохлятину едят, - печально констатировала Керана.

Баба Доца добавила:

- А виду не подают. Анфиска не нахвалиться, как багато живут. Думает, мы траву едим, не догадываемся... Она забыла народную поговорку: чем выше поднимаешь ногу, тем лучше видна задница.

Василий приблизился к бабе Доце и победоносно продекламировал:

- Видала, мать? Ослиные кожи едят! А ты говорила: кризис, кризис! Никакого у нас кризиса нет. Это у них кризис!

2000, 2011 г.