Славься, Темная Властительница! (СИ)

У неё никогда не получалось. Может она была плохой проповедницей, а может просто никогда и никто не сможет заставить Торвальд сделать что-то, чего она не желает. Надежды на то, что воздушную элементалистку вынудили поступить неправильно, рассыпались прахом. Она не станет её слушать. Никогда не слушала. И Дорца убила ради власти, а вовсе не из добрых побуждений. И людям помогала лишь ради того, чтобы безнаказанно применять силу. Она всегда была жестокой самовлюблённой сукой! Всё это время Эмми покрывала чудовище! Какой же дурой она была! Роняя слёзы девушка упала на колени, в бессилие глядя в пасмурное небо, словно ища поддержки. Но в этом мире не было больше никого, кто мог бы её поддержать. Не на кого было надеяться.

Кубок застыл в руке. Обрамлённый золотом хрусталь позволял беспрепятственно любоваться своим содержимым. Багровой жидкостью, вязкой, тягучей. Многие знатоки говорят, что вино с Драконьего Полуострова похоже на кровь по цвету, вкусу, запаху. Лорду Олафу очень нравилось это вино, его терпкий металлический привкус и то, как оно действовало на разум. Не било в голову и не расслабляло. Когда пьёшь это вино, то скорее медленно погружаешься в болото, постепенно утрачивая связь с внешним миром.

Отворившаяся дверь пустила в зал полосу факельного света.

- Действительно вернулась? – Фрай ворочал языком с трудом, но его голос всё ещё хранил обычную тяжесть. – Не боишься, что я передумаю? Может эта сучка дала тебе отворот-поворот? Или она приказала тебе...

Эмми не произнесла ни слова. Просто пошла навстречу графу. С мокрой мантии падали тяжёлые капли, руки время от времени била дрожь. Она видела, как напрягся правитель Тамана. Как рука потянулась к лежавшему рядом арбалету, как была одёрнута, как на лице появилась полная иронии усмешка. Ему было всё равно. Похоронив мечты о будущем, утративший прошлое, лишённый даже возможности отомстить, запертый в омерзительном ему настоящем мужчина не видел нужды в борьбе за собственную жизнь. Потому и впустил её. Они столько времени провели вместе. Он столько раз читал в её глазах мольбу о смерти. Может быть в этот раз она сумеет различить строки той же мольбы в глубине карих глаз таманского властелина? И вот она стоит над ним, так близко, что можно почувствовать запах её тела, свежего как дождевая вода, различить причудливые завитки, в которые складываются мокрые локоны, слышать тяжёлое, глубокое дыхание. Счастливчик. Немногим людям смерть является в столь миловидном облике. Эмми протянула руку. Тонкие пальцы коснулись морщинистой щеки, раскалённой от алкоголя и напряжения, легли на затылок и в следующую секунду потянули его лицо к себе. Губы графа и жрицы соединились, два разума вспыхнули так ярко, что умей души менять цвет, у обоих они бы стали из бледно-серых ярко-красными. Глубокий, жадный поцелуй не прерывался, руки Олафа обхватили тонкую талию, заваливая девушку на себя, её ноги вмиг обвили его. Щёки пылали жаром, бешено пульсировали виски. Никто из них не понимал, что именно сейчас происходит. Да если бы даже понимал, не смог бы остановиться. Казалось, сами боги свели их в этот день и час.

В жизни Эмми Танарис было два утверждения, возведённые в ранг абсолюта. Первое – слова отца о том, что два человека всегда смогут понять друг друга, какая бы пропасть их не разделяла. Второе – её собственный опыт, полученный во время болезни, когда он находилась на грани гибели – никогда нельзя сдаваться. Даже за секунду до смерти всё может измениться.

Когда наступило утро, девушка осознала, что обрела своё место в жизни. То же самое почувствовал Олаф. Он не стал извиняться, она даже не думала просить прощения. На огромном Континенте у двух потерявших всё на свете героев не было никакого желания возвращаться в прошлое. Их ожидало будущее, в котором Эмми стала первосвященником, а граф Фрай публично отрёкся от старых принципов, поклявшись искупить всё зло, некогда причинённое им. По-началу получалось не очень. Привыкший к деспотии аристократ то и дело срывался на подданных. Уж конечно, одно дело когда тебе перечат, не желая становиться пешками в твоей игре, и совсем другое, когда к барлогам летит план строительства царства света. В эти часы Танарис была как никогда внимательна к мужу. Именно мужу, ведь не прошло и двух суток с её возвращения, как была сыграна свадьба. Придворные шутили, что традиционные цвета сочетающихся, чёрный и белый, никогда ещё не были так уместны. Правда брак ничего не изменил, колдунья отказалась от дворянства и практически не вмешивалась в дела графства, не указывала, не критиковала. Однажды Олаф напрямую спросил, не являются ли его методы слишком крутыми. Она ответила, что нет.

- Если прощать злодеев, они рано или поздно возьмутся за старое, – таким были её слова. Именно она сказала, что чтобы они не делали здесь, в Тамане, пока трон королевства занимает Торвальд, не видать им ни света, ни свободы. Всё верно, их объединила не только общая беда, но и общий враг. Девушка, которая усиленно собирала армию, готовящаяся развязать гражданскую войну, желая подчинить себе народ, не считаясь с возможными жертвами.

Вызов был принят. Началась вербовка дополнительных отрядов стражи и ополчения. Вот только тяжело было восьмитысячному городу тягаться с огромной столицей. Налоги и подати взвились точно птицы. Не менее сильно взвились антиграфские настроения, очень уж много появилось голодных и злых. К счастью в подземельях места хватило, чтобы приютить большинство из них. Светлые боги выступали против рабства, потому тех, кто не поместился в тюрьмы, пришлось наказать иным способом. Смерть, как известно, гарантирует полное исправление даже самого закоренелого грешника.

Однажды они обязательно столкнутся.

Эта мысль не давала молодой жрице покоя. Что случится, когда Мизори станет против неё? Мысли о предательстве уже давно отступили. Гнева не было, только глухая, садящая боль. Она понимала, что с каждым шагом её с Торвальд дороги расходятся всё сильнее. Понимала, что царство света в реальности совсем не похоже на блестящую сверкающую картинку из её грез. Их методы были немногим лучше методов Мизори. И чем она оправдается при встрече? Благими намерениями? На совести благих намерений столько преступлений, что их можно смело отправлять на пожизненную каторгу. Благо живут они не долго, обычно до первого ощущения власти, попавшей тебе в руки. Может быть с Мизори произошло нечто подобное? Чем ближе подходило время Большого Бала, тем слабее была её вера в собственную правоту, тем тревожнее становилось. Встречу откладывать нельзя. Их встречу. Фрай всё ещё не простил колдунье смерть сына и вряд ли смог бы подобрать нужные слова. Однако случилось так, что именно перед отъездом у девушки начались схватки. Роды для чародейки всегда связаны с особого рода сложностями, ведь во время них ребёнок, доселе прибывавший в наполненной магией среде, выходит во внешний мир, а это очень опасно. Танарис осталась. Олаф не мог позволить пропасть ещё одному ребёнку. Посланник был выбран на скорую руку, немного наивный, но честный и смелый молодой человек. Бесспорно, ему вряд ли удастся добиться чего-то от ушлых аристократов, но это было и не важно. Главное – попытаться убедить Мизори вернуться на праведный путь. Если магесса её уровня к ним присоединиться, то можно будет без труда покорить остальные графства.

Новость о провале колдунья приняла стойко. Теперь только война могла спасти Параракс от участи вновь стать тёмным королевством.

Свет всегда побеждает тьму. Не веришь? Просто посмотри как ежедневно, прогоняя ночь, восходит на небе солнце. Свет сильнее! Ведь так?

Никто не убедился в ошибочности этих слов так, как Эмма Танарис. Сколько бы она ни сражалась, неизменно терпела поражение. Над ней смеялись. Жестокий и циничный мир самим своим существованием опровергает любые мысли о торжестве добра. А солнце – лишь крошечная звезда в безбрежной черноте космоса. И новое утро принесёт лишь новые несчастья.