Славься, Темная Властительница! (СИ)

Холод и сырость – неизменные спутники любого подземелья, крысы – его обязательные обитатели, а ещё узники, много узников. Так повелось, такова традиция и дело вовсе не в жестокосердии правителей. Просто в подвалах всегда сыро, и если уж ты имеешь помещение с отвратительными условиям, держать в нём следует врагов, а не друзей. Никакой ненависти, чистый расчёт. А ненависть в другом – не в жалобных стонах и причитаниях, а в криках, что разносятся по серым коридорах, в боли, что таится в этих голосах, в шипении раскалённого железа и лязге стальных щипцов. В молчаливо-бесстрастных глазах палача и по-детски счастливой улыбке седого лорда.

Он уходит, продолжая улыбаться, он весело насвистывает, унося под маской жестокой радости непонимание и тревогу, оставляя заключённого наедине с болью. Волосы, пропитанные влагой и кровью, кто теперь вспомнит их цвет? За время плена они стали подобием зелёного мха, коим обросла каменная кладка, разбитое лицо, израненное тело, покрытое лохмотьями одежд. На мгновение существо силится приподнять голову, не с первой попытки, но это удаётся и пускай всего лишь на мгновение, но можно различить цвет его глаз, бледно-зелёный, цвет вставшей на путь увядания травы. Но они не такие, как у лорда, и уж точно не похожи на глаза прочих узников.

Они излучают силу и какую-то непоколебимую твёрдость. Уверенность. И надежду…

Шаги за спиной девушки медленно удалялись. Перед помутневшим взором расползалось кровавое пятно. Её кровь. Вытекает из её разбитой головы. С губ сорвался сдавленный стон, попытка пошевелить пальцами провалилась – он вновь сломал ей кости. Пол под ней отдаёт стальным холодом, силы едва теплятся в теле. Камера с обшивкой из холодного железа не оставляет шансов на побег. Её бросили сюда после того, как она попыталась сопротивляться. Стены глухие, даже более сильный маг был бы здесь бессилен. Да, эта тюрьма изначально была выстроена не для неё. Для Торвальд…

О, мёртвые боги, сколько раз в своих снах она видела, как подруга приходит за ней. Как рушатся ненавистные стены, как она обретает свободу. Нет, надежды на это слабы. Континент – не захолустная деревенька, и о том, что однажды сойдутся в смертельной схватке Мизори Торвальд и Олаф Фрай, она не могла мечтать даже под пыткой. Но мечтала. Человеческая жестокость способна творить чудеса в редкие часы отдыха и во время истязаний. А ещё она верила, что там, снаружи, её курносая подруга делает для людей что-то хорошее. Что-то великое, на что у Эмми не хватило бы сил и решимости. В смысле, подвиги, а не танцы на столе.

Мизори. Из множества её друзей дочка рыбака была самой любимой. Да, никто не доставлял ей столько проблем, ни с кем другим она не спорила так ожесточённо, но было в юной Торвальд то, чего Эмми всегда не доставало. Сила. Нет, скорее способность её применить. Она, Эмма Танарис, была свидетелем множества драк и после окончания всегда помогала их участникам, но Мизори частенько просто расшвыривала драчунов в разные стороны. Она любила вступаться за тех, кто не мог ответить. Воздушная элементалистка, сама того не ведая, шла по пути героя. Или злодея. Сила, которую она использовала с такой лёгкостью, можно применить и во зло. Кривить душой не стоило, применять силу во зло у молодой колдуньи получалось гораздо лучше. Но внутренняя борьба была. Настолько внутренняя, что Мизори её не замечала, а вот Эмми заметила, пришла в это сражение, выступив на светлой стороне души подруги. Медленно, но верно она вела её к свету и счастью. Пока не появился Он.

Йохан Штернмаер. Волшебник быстро заметил перспективную магессу, положил на неё глаз, а потом и руки, очаровал лживыми речами. Но он лишь хотел её использовать! Сделать из неё марионетку! Стремился осуществить не её мечты, а свои собственные! Он поссорил их с Эмми, а потом сделал что-то с Артуром. Земляная элементалистка была уверена, что просто так молодой граф не взбесился бы. Дальше? Суд, приговор для Мизори и долгое расставание.

Время неостановимо. Она окончила Академию и стала жрицей Солара, как и мечтала всю жизнь. Мизори получила предложение стать героем. Они часто переписывались. Эмми простила подруге смерть Артура. Кажется, что Торвальд искренне раскаялась и работала вовсе не из-за страха, а получала удовольствие от спасения чужих жизней, даже рискуя своей. Кто-то сказал: если у тебя есть мечта, никто и ничто не в силах отнять её у тебя.

Кто-то сказал глупость.

Через три года некто посодействовал её переводу. Некто достаточно могущественный, чтобы Всеконтинентальная Гильдия Жрецов пошла ему навстречу и отправила молодую жрицу в город Таман. С виду это выглядело как повышение, ведь девушка со столь незначительным потенциалом имела немного шансов получить должность верховного жреца в большом городе, четвёртом по величине в Парараксе и, возможно, самом красивом. Она и обрадовалась поначалу, как мышка, нашедшая большой, никем не охраняемый кусок сыра. Счастье продлилось ровно до того момента, когда её не пригласили на встречу с местным владыкой. На Континенте много людей с фамилией Фрай, но кто мог подумать, что правителем города окажется именно отец Артура? Гильдия её продала, а возможно, кто-то приказал им её выдать. Скорее всего, и первое, и второе. Так внешний мир девушки сжался до размеров темницы графа Олафа. Сколько времени она здесь? Неизвестно. Но явно больше полугода. Жизнь здесь похожа на ад...

Рука девушки уцепилась за верёвку, подтягивая тело к зависшей над полом петле. Всё как обычно, сначала затащить туда верхнюю половину, потом ноги. Готово. Магию больше ничего не сдерживает, и она бежит по телу, словно кровь по венам. Из-под кожи пробиваются тонкие корни, опутывая верёвки, создавая точки опоры для ног и спины, образуя подобие кресла. Теперь она может заблокировать боль и начать лечение, исцелить раны, чтобы Он вновь смог насладится её мучениями в следующий раз.

- Знаешь, каково потерять всё?! Мучиться от бессилия?! Быть лишённым возможности отомстить?! Знать, что никто и ничто тебе уже не поможет? Утратить надежду? – хриплый голос у самого уха. Слова плавно вливаются в мозг, погружаясь всё глубже, продираясь сквозь отчаянный вопль нервных рецепторов.

- Да, – шёпот разбитых в кровь губ.

- Нет, – в словах сквозит насмешка. – Ты ещё надеешься, и будь спокойна, ты умрёшь не раньше, чем умрёт эта надежда.

Девушка вскрикнула. Капли холодного пота застыли на её лице. Всего лишь сон, хотя и не отличимый от реальности. Но её кости целы, и кровь не течёт из многочисленных ран, не ноют ожоги... Сон. Она понимала, о чём говорит Олаф, он рассказал ей в первые дни, надеялся добавить к физическим страданиям муки совести. Артур не был старшим сыном, но был магом, а значит, новым кандидатом на главенство в Тамане. После его гибели братья и сёстры молодого графа торжественно перетравили друг друга, их мать повесилась, а старый Фрай... Нет, Олаф точно не выглядел сумасшедшим, но глаза его горели такой испепеляющей злобой, что утолить её не удалось бы и за сотню лет. И для него не было особой разницы, на ком эту злобу срывать. Танарис была прекрасной кандидаткой, годной заменой подлинной убийце, ведь именно из-за неё всё началось. Не в силах добраться до Мизори, граф пользовался талантом своей жертвы к самовосстановлению, чтобы раз за разом наслаждаться мучениями своего врага. Она и сама почти возненавидела его. Как злодея, как мучителя. Давно возненавидела бы, если бы в глазах тирана не таилось столько боли.

В подземельях нет смены дня и ночи, в подземелье лишь одно время суток – кромешная темнота, лишённая даже такой малости, как лунный свет. Почти лишённая звуков. Всё, что здесь можно услышать – звон цепей и стоны других узников, леденящие душу вопли пытаемых и тихое шуршание шагов, разбавленное бряканьем подкованных сапог. Но время этих шагов придёт не скоро. Их последняя с лордом Фраем встреча окончилась триумфом феодала. Каким-то неведомым образом ему удалось пропихнуть в управление по делам подвигов Святого Астролора свой запрос. Действительно неведомым, ведь чиновники Светлой Империи не могут брать взятки! Прошение о помощи, написанное рукой специально угнетённого лавочника, просьба избавить Параракс от исчадия ада, известного под прозвищем Ледяной Властелин. И знаете что? Прошение удовлетворено, и по нему направлена... Кто бы вы думали? Да, теперь-то ей точно конец. Дорц за время своего правления истребил столько героев, что на колья для их голов ушла небольшая роща! Месть наконец-то свершится! А когда она свершится, в жрице больше не будет нужды, она отправится вслед за подругой.