Колодец Желаний (СИ)

Я отложила эту светлую идею до лучших времён. Третий совет казался чуть пригоднее: даже если с соблазнением дело не выгорает, всегда нужно хотя бы понравиться тюремщикам. Завоевать их симпатию, доверие... а там и до красочных обещаний недалеко.

Если бы ещё это было так же просто сделать, как решить!

Как вообще можно понравиться людям, что схватили меня и приволокли в орден храмовников? Как убедить их, что я - не то зло, о котором говорят церковные песни и детские страшилки? Я, конечно... буду отвечать на вопросы. Честно. Скрывать основные знания - нет смысла, о мелочах можно задуматься на месте, но покладисто вести себя я могу. Вежливо кивать. Делать, что скажут.

Может, это немного облегчит мою участь, да только спасёт ли?

Кто знает.

Я тронула поцарапанный локоть и шикнула - ссадина вышла знатной, в рукаве нашлась проплешина. Что дальше, какие ещё печали? Было и четвёртое наущение, которое привлекало мою ловчью душу больше остальных, и оно говорило: "Присмотревшись к слабым, задай вопрос: чего же хочет каждый из твоих врагов?".

Не секрет, что люди (и демоны), преследуя вместе одну цель, часто хотят извлечь из неё совершенно разные вещи. Конечно, когда стремления людей совпадают, сплетаются воедино, этого достаточно, чтобы образовать силу. Так можно замахнуться даже на грандиозные свершения - например, победить демонов в военном походе! Но если углядеть прорехи, пошевелить и раздвинуть эти заплетённые стебли...

Окажется, что каждый хочет своего. Иногда даже совсем не того, к чему рвётся. Потому что наше ремесло смотрит на людские желания как на огромную гору - пьяницы, несчастные влюблённые и прочие люди с понятными бедами - это лишь верхушка. Но всё самое интересное - внизу, под облаками.

Маг, согласившийся участвовать в опасном эксперименте, чтобы покрасоваться перед девушкой.

Менестрель, готовый убить на дуэли критика, не понимая, что это не принесёт ему желанного признания.

Купец, год за годом срывающий голос на сделках - он теряет волосы, чтобы обойти соперников, трясётся за своё добро, пересчитывает деньги под понукания жены... а на деле давно мечтает купить с ней тихий дом у реки, завести хозяйство и остановиться.

Так бывает, что люди путаются в собственных желаниях. Иногда мне удавалось забирать именно такие - хрупкие, полые. Хотя и забирать не обязательно, порой по этой стеклянной оболочке хватит ногтем постучать, чтобы разбить. Быть может, шансы невысоки, но если я немного узнаю своих тюремщиков, то смогу убедить кого-нибудь из них, что держать в плену невинную женщину - не то, о чём он мечтает?

Может и смогу. Если вообще удастся здесь с кем-нибудь поговорить.

Потихоньку самоуверенные, в меру полезные замыслы сменили пустоту в голове, и стало ощутимо легче. Отметя ещё пару советов, я, наконец, тряхнула головой и опомнилась. Храмовник угрожал скоро вернуться, а я...

Надо попробовать снять браслеты, наконец. Я вскочила и подбежала к оконцу.

Лучи света согласно упали на руки, дали рассмотреть запястья. Неплохо бы понять, что можно сделать с этими штуками, чтобы продумать дальнейший план. Я повертела левую руку так и сяк, подставляя её солнцу, ощупала правой. Полоски металла сидели плотно. Храмовник защёлкнул их лёгким движением, и теперь я искала сочленения, замок - хоть какой-нибудь хитрый механизм, что открывал бы эту гадость.

Но две части браслетов сходились без единого изъяна. Швы между половинками оказались ровными, едва заметными... Я вцепилась пальцами в края одного и отчаянно, со вновь растущим ужасом потянула, чтобы раздвинуть куски металла.

Получилось малюсенькое расстояние, в пару волос. В просвете показалась моя собственная кожа - безупречной бледной полоской.

От вывода, который пришлось сделать дальше, всё похолодело внутри.

Это значит, что храмовник... либо он использовал нечто совсем хитрое, либо он из тех, кого мы называем отверженными силой. Проклятыми, аномалиями! Существами, чьи тела, в отличие от тел обычных людей, зверей и демонов, не пропускают потоки силы. Гасят их - как камень или толстый слой металла.

Они не способны пустить энергию в тело, и обычно такое состояние мои сородичи считают проклятьем. С другой стороны, менее искушённые в магии люди нашли ему применения, ещё какие!

Я вспомнила ларец - как от него отпрянули все, включая Раэль. Стоит ли сомневаться? Отверженному силой среди храмовников - самое место, говорят, орден даже выискивает их по всем городам и сёлам!

Но раз так...

Это значит, что, возможно, не существует никакого устройства. Внутри полосок - закольцованная сила, и пока энергия поступает - из воздуха, из меня! - они будут тянуться друг к другу. А пока тянутся - будут пить энергию. И колдовать я не смогу.

Ведь маг без рук - как птица без хвоста, даже хуже. Муха без крыльев... Не зря обычные люди придумали столько пут, тисков и увечий для наших пальцев.

Я упёрлась лбом в стену.

"Может, всё ещё не так уж плохо", - попытался ободрить внутренний голос. Могли и нож вогнать в ладонь, и дело с концом... хотя кто знает, что ещё ждёт впереди? Разбить или распилить такие браслеты, скорее всего, не получится - если не хочу остаться совсем без рук. Чтобы разорвать их, нужно перекрыть путь к силе, хоть ненадолго... так, как может сделать отверженный, обхватив половинки рукой. Можно, конечно, понадеяться, что удастся бежать в проклятых полосках. Потом уж кто-нибудь поможет - один из кураторов или лорд Арзиан... да только как мне до них добраться? Беспомощной?!

Я поняла, что слишком устала - силы вновь отлили от ног, и я вяло поплелась к нарам. Присела у стены и ещё некоторое время гоняла мысли туда-сюда. К сожалению, получалось больше по кругу. Ничего хорошего в голову теперь не лезло.

Прошло, наверное, с полчаса прежде чем за дверью вновь послышались шаги.

Чувства меня хлестнули противоречивые. С одной стороны - страшно, не хочу, ничего хорошего там не ждёт! С другой - Тьма, но не пылиться же в камере целый день. Никто не прибежит меня отсюда вызволять, так что лучше двигаться вперёд, и здорово, что про меня не забыли.

Храмовник не обманул - именно он снова открыл дверь камеры. За ним... я ожидала увидеть кого-нибудь из уже знакомых, но вошёл лишь охранник.

- Пойдём, - позвал отверженный.

Я слезла с нар, молча. Охранник осмотрел меня и убедился, что ничего не прячу в руках. Вывел в сторожевую комнату, где я и замерла, ожидая дальнейшей участи, но всё оказалось прозаично.

Небольшой путь по коридору, новая дверь - и там, как вышло, ждала комната для допросов.

Внутри царил полумрак. Два тусклых факела, лампа на столе. В центре - большой стул, никак дубовый, прибитый к полу и с грязными ремнями на огромных подлокотниках. Хуже было рядом: с потолка свисали крюки, у стены красовалась обросшая шипами дыба, и у неё же, на столике, кто-то разложил те железки, на которые я не смогла смотреть дольше пары секунд.

Я запнулась на входе. Стало дурно.

За столом сидел мужчина лет тридцати, с бумажками и чернильницей. Его я даже не сразу разглядела. Записывать он собрался, проклятый...

- Сядь, - велел храмовник, когда охранник ретировался. Я тихонько вздохнула. Указывал мужчина на бесов стул.  - Сними шляпу.

Хорошо хоть сам не сдёрнул. Я медленно распустила ленту и оголила голову, опускаясь на грубое дерево. Тёмные подтёки на нём навевали кошмары; шляпа отправилась к писарю, который прямо поёрзал на стуле, разглядывая обрубки моих рогов.

Дурень, вот тебе-то чего бояться?

Храмовник глянул на мои руки, и я совсем сжалась. Но он всего лишь подошёл ближе, загородил половину света и объяснил:

- Я буду задавать вопросы. В твоих интересах отвечать честно. Если вздумаешь врать, мне это выясним - сама знаешь, как. И ты пожалеешь, что не сказала правду с самого начала. Ясно?

Я слабо кивнула. О Тьма любимая, неужели даже не пристегнёт... значит, пробуем по-хорошему, да? Я только за... хоть и не отказалась бы уже врезать этому черноглазому козлу, если честно.