Круг Вечности: Реставратор (СИ)

Его руки с явно обгрызенными, грязными ногтями и тонкими шрамами начали расстегивать пуговицы на её платье, и оно повалилось вниз. Я, повинуясь порыву тактичности, отвернулся, и спустя недолгую паузу услышал его голос.

- Я не за тим тебе прив╕в. Так що можеш в╕дпочити. Перед тим, як п╕ти до ╕нших чолов╕к╕в.

- А зачем тогда вы привели меня сюда? - неизвестность пугала Настасью еще больше. Мне становилось не по себе, сердце стало охватывать паника. Мелькнула дурацкая мысль, что если я окажусь свидетелем преступления, этакого русско-украинского Джека Потрошителя то я все равно не смогу спасти Настасью. Меня же здесь не существует. Хотя нет, перед тем как её убить, он её хотя бы нарисует. Это точно должно произойти.

- Ты вродлива, - наконец ответил он, и я поморщился, пытаясь перевести его слова. - Ти вродлива, але я зроблю тебе найпрекрасн╕шою..

"Ты красива, но я сделаю тебя прекраснейшей", - перевел я и все-таки обернулся. Он жестом предложил Настасье лечь и стал готовиться к созданию картины. Он примерял то, как прикрыть её одеялом, ставил свечу, подбирая правильный свет и наконец, подошел к мольберту. Я встал сзади него и наблюдал за работой.

Сначала он создавал фон, и только потом начал по контурам прорисовывать Настю. Сначала я просто наблюдал за этим, но вскоре, я почувствовал странное, необъяснимое чувство.

У меня начала кружится голова, словно меня накрывало невидимой неприятной волной, и я едва не сбивался с ног. Когда первая волна отступила, и я выдохнул, я посмотрел на Настасью и понял, что она испытала тоже самое. Она глубоко дышала, и явно не понимала своих ощущений.

- Не звертай уваги, - невозмутимо произнес Тарас, и я чувствовал, что он загорелся работой. - Це може викликати р╕зн╕ почуття.

Он знал что делал, он рисовал её словно лучше, чем она была - волосы ярче, глаза глубже, кожа бледнее, тоньше и словно был более упругая. На плечах Настасьи были пятна, похожие на синяки, и Тарас не рисовал их, изображая идеальные светлые плечи. Я глядел на картину и его руки, завороженный мигом истинного творчества. Один раз я взглянул в глаза Тарасу и увидел, что он был счастлив, именно в этот момент, создания картины, он был по-настоящему, счастливим человеком. Такие же странные невидимые волны накрывали меня все время, но я уже привык. Настасье же будто становилось еще хуже.

Внезапно, время пролетело до того мига, как картина оказалась готовой. Я глянул на Настасью и обомлел. Теперь, передо мной была та самая красавица, что обманула меня, та самая, что свела с ума весь мой родной город.

Она, прикрыв грудь одеялом, пыталась встать, но у неё это плохо получалось, будто бы не было сил. Тарас подошел к ней, взял за руку и помог ей встать, и в ответ на непонимающий взгляд Настасьи кивнул ей на потемневшее старое зеркало. Когда она подошла к нему, вскрикнула от неожиданности.

Она разглядывала свое лицо, касалась скул и губ, шеи, потом отворачивалась и смотрелась снова. Так продолжалось несколько молчаливых минут, Тарас терпеливо ждал, наблюдая за ней откровенно уставшим взглядом. В конце концов, она обернулась на Тараса, и в её глазах было все - благодарность, уважение, удивление и восторг.

- Гарно, - одобрительно кивнул он. - Це я зробил з тобою. Ти це розум╕╓ш?

- Да-да. Я понимаю. Я все сделаю, все что нужно, все что захотите...

- Гарна дивчина, - усмехнулся он, поняв, что теперь Настасья в его власти, он взял её за руки и произнёс. - Ти зробиш це не для мене, ╕ не для себе, а заради всього св╕ту... - его голос стал очень тихим и едва уловимым.

- Вот так это и было, - услышал я голос Настасьи за своей спиной. Обернувшись, я увидел её же, глядящую прямо на меня. Она стояла в своем привычном белом одеянии.

- Решила почтить меня своим присутствием? - прорычал я.

- Ты ворвался в мою память, в прошлый раз, без разрешения. Так что, спрятаться от тебя не выйдет, Сновидец. И я решила поговорить с тобой. Тем более, теперь, я почти свободна от него.

- От Тараса? - она кивнула. - Это он был тем чудовищем?

- Да.

- Кто он такой? - кивнул я на Тараса увлеченно что-то рассказывающего другой, прошлой Настасье.

- Тарас - величайший и непризнанный художник, - она села боком на стул, положив руки на его спинку. А еще маг, очень одаренный Богом. Возможно, кто-нибудь и признал бы его, если бы он не искал бы других путей. Его одарили величайшими способностями, но, увы, Тарас не умел и не знал, как им пользоваться. А после сильно загорелся революционными теориями и больше не рисовал ничего, кроме того, что могло бы принести победу революции.

- Эта картина тоже должна была принести победу революции? - хмыкнул я, и обошел картину, чтобы вновь видеть её изначальный вид.

- Он купил этим меня, полностью, - Если до этого, он купил мое тело то теперь, купил мою верность, мою душу. И я была готова сделать все ради него.

- И что же ты сделала? - спросил я, вспомнив прошлый сон. Убийство того князя.

- Я не убивала Сергея, - покачала она головой, ответив на мои мысли. - Тарас был умнее всех этих террористов. Он не желал убивать Сергей, ему нужно было его опозорить, - не дождавшись от меня вопроса, она встала и продолжила говорить, начав шагать по комнате. - Сергей вместе с женой, имели некий ореол святости. Тарас хотел это уничтожить. О Сергее шли грязные слухи, и Тарас хотел, чтоб его смерть, подтвердила их хотя бы отчасти. Я должна была его соблазнить. Тарас в это время убил бы его, но физически, а остановил бы его сердце магией. Будто бы сердечный приступ. Он это умеет, - кивнула Настасья. - Он многое умеет, и весь город знал бы, что едва не святой Сергей скончался... со мной. Уличной девкой, - последние слова она произнесла с плохо скрываемой яростью.

- Ты знала? - спросил я, не надеясь на правду.

- Нет, - она покачала головой. - Честно, я не знала. Я не убийца...

- Если бы знала, ты бы сказала тоже самое, тебе же снова что-то нужно от меня, - я ехидно усмехнулся, думая в тот момент, о том, какой же я молодец, что не поддаюсь на нее чары и её рассказы.

- Нет, мне больше ничего не нужно. Ты сделал все что нужно.

- То есть? - удивился я

- Я почти свободна. Тарас получил даже больше, чем рассчитывал. Я просто хотела тебе все пояснить, перед тем как умереть. Уже по-настоящему, - добавила она спустя паузу.

- Поясни.

- Мы были прокляты вместе с Тарасом, и спрятаны в этой картине.

- За что вас проклинать, вы же ничего не сделали?! - прикрикнул я.

- Нас прокляли не святые, - покачала она головой. - Нас прокляли Вечные. В наказание за то, что Тарас без их спросу начал лезть в политику, они убили его. Он был мертв, а наш дом сожжен, чтобы замести все следы, всю магию, что он создавал. Думаю, они даже не знали, что в доме была еще и я. Они наложили какую-то магию, чтобы никто не мог прийти или уйти из дома. Ты не представляешь, каково это - гореть в огне, видеть выход, солнечный свет до которого ты не можешь дойти, потому что он словно за стеклом, который нельзя разбить, - Она выдохнула и посмотрела на Тараса и её двойника, о чем-то живо общающимися. - Я не люблю те, воспоминания, вот эти гораздо приятнее. Я тогда была молодой и наивной и только что получила свой дар. Свою красоту. Наша картина сбереглась. Не знаю как, не иначе что её спасло волшебство, что было на ней. Наши души вместились в нее, и она переходила из рук в руки, мы пытались подобраться к каждому, кто становился её владельцем, с одной просьбой - восстановить её после пожара. Но любого у кого она была, начиналась паника, а после они сгорали заживо в своих домах, не имея возможности спастись. Это было случайно, тогда когда гневался Тарас.

- Значит, она была не под землей?

- Нет, - она улыбнулась. - Тот старичок тебя обманул, просто он нашел эту картину после пожара соседа, единственное, что выжило в огне. Как всегда.

- Он что-то почувствовал и понес продавать...

- Нет, - она покачала головой. - Это мы почувствовали тебя, сновидец. Мы поняли, что есть кто-то, с кем мы сможем поговорить, и мы начали пугать старика, чтоб он отнес нас туда, где мы встретим тебя. Так и вышло, - она улыбнулась и, не скрывая гордости отметила. - Это кстати, была моя идея. Хотя знаешь, за ту сотню лет, что мы были вместе в картине. Я с трудом путаю, когда что-то делала я а когда Тарас.