Книга 365 мыслей (СИ)

Философ - рационалист - останется навечно стоять перед выбором, блуждая в лабиринтах собственного рассудка и тщетно пытаясь найти ту недостающую, маленькую, но решающую гирьку аргументов, способную перевесить колеблющиеся чаши весов "за" и "против";

Поэт - воспоет свое чувство выбора в феерическом гимне, в котором, скорее всего, выпьет одну из чаш и умрет. Настоящие же чаши оставит нетронутыми, чтобы столь грубым вещественным действием не разрушить хрупкие арабески своих неземных образов;

Бизнесмен - организует частную фирму с экзотическим названием, что - нибудь типа, "Танат - Этерна", которая будет предлагать то же самое, но за деньги. Сам же не притронется ни к одной из чаш, вполне довольствуясь тем, что будет иметь.

Новый русский - за большие деньги наймет человека, готового на все, чтобы он сделал только один глоток. А дальше - "чиста па панятиям и па ситуации".

Старый скряга, получивший от жизни все, но желающий получить еще больше - трясущимися руками схватит одну из чаш и судорожно выпьет ее, в держащей за горло надежде получить вечную молодость, чтобы потом получить и все остальное;

Отчаявшийся влюбленный - трясущимися руками схватит одну из чаш и судорожно выпьет ее, в держащей за горло надежде разом получить разрешение от неизбывных и беспросветных мук;

Вор - выльет на пол оба напитка, а чаши украдет;

Фанат справедливости - сам пить не будет и другим не даст, опрокинув обе чаши, так как и в одной и в другой мера несправедливости к отдельно взятому человеку будет явно превышена;

Любитель парадоксов - сольет содержимое двух чаш в одну и выпьет, желая узнать, что будет в этом случае;

Настоящий ученый - сначала постарается установить научными методами, что находится в каждой из чаш и ... на этом потеряет интерес к предмету и остановится;

Восторженный мечтатель - останется жить, сколько ему отпущено, довольствуясь своими яркими переживаниями тех минут, когда он мысленно выпивает одну из чаш;

Политический деятель - организует две партии - "пьющих" и "непьющих", которые в политической борьбе забудут о чашах и о своем происхождении;

Журналист - сам пить, конечно, не будет, но обязательно останется наблюдателем и напишет пространный и красочный репортаж об увиденных им проявлениях мучительного чувства человеческого выбора;

Неудачник - сразу выпьет одну из чаш, думая разом разорвать роковую цепь своих неудач. Но, разумеется, ему и тут не повезет: цепь лишь окончательно укрепится и сделается бесконечно длинной;

Маленький ребенок - пить не будет, зато какое - то время будет увлечен своей новой игрой с забавными игрушками.

Ну, а Вы, дорогой читатель, надумали что - нибудь? Нет? Ну, думайте, ведь говорят: "Поспешишь - людей насмешишь!".

P.S. Если Вас интересуют мои собственные действия, то я пройду мимо.

(78). Есть люди, которые в нормальном обществе становятся изгоями, маргиналами или шутами. Общество не принимает их, потому что они иные. Если их "инаковость" относится к числу физических недостатков, общество в целом прощает их, или относится снисходительно, поскольку причина видима и понятна. Ситуация сложнее, когда различия лежат в тонкой ментальной или духовной сферах: они часто непонятны, а потому вызывающи или даже страшны. Конечно, внутренняя инаковость может иметь совершенно различную природу, но один ее случай попытался описать Платон в диалоге Сократа с Главконом, в котором была использована аллегория пещеры. Мир - темная пещера, люди - закованные узники, обращенные спиной к длинной узкой трещине в стене, через которую немного пробивается свет из внешнего мира. Они плохо видят друг друга, а из внешнего мира иногда видят лишь бледные тени. На основе этого они строят правила и законы своей жизни.

" Когда с кого - нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх - в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?"

Можно пойти дальше и предположить, что человек из внешнего мира (или побывавший там недолгое время) волею судьбы оказался гражданином пещеры. Как он будет воприниматься окружающими? Как он будет вопринимать окружающее большинство? Очевидно, его инаковость будет естественна, потому что он ВИДЕЛ, а они нет. При этом, наверное, большего уважения заслуживает не оголтелая, а спокойная "инаковость", поскольку она сочетается с великодушием и способностью прощать недостатки и слепоту. "Глубокие воды текут спокойно" - говорит древняя японская пословица...

(79). Экстремальный спорт - ничто по сравнению с экстремальным бытием. В первом случае человек сам ищет свой край, находит его, гуляет по нему сколько хочет и когда хочет, а когда тщеславие насыщается адреналином, он уходит от края и живет обычной жизнью. Во втором случае край подступает вплотную к человеку и от него не убежать - человек обречен балансировать на острие бездны и обычная жизнь для него невозможна. Это мучительное состояние бесконечно далеко от состояния покорителя вершин: разреженный воздух оставляет почти без сил, все блага мира теряют смысл, а бездна не отступает ни на шаг. Шаги в сторону от нее невозможны, а по направлению к ней легки и слишком велик соблазн сделать шаг в сторону бездны, чтобы испытание закончилось. Но именно здесь, как нигде, проверяются на прочность все наши экзистенциальные "зацепки" за жизнь...

(80). Наша цивилизация развилась до невообразимой высоты, однако простые первобытные подручные средства в ней остаются как, ни странно, и актуальными и действенными. Однажды, курсе на 4 - ом я собирался сразу после сессии оправиться в поход. Готовиться приходилось одновременно и к сессии, и к походу и первое естественно досадно мешало второму. Но речь не об этом, а о том, что испытывая цейтнот, я прямо перед экзаменом по какому - то навороченному теорфизическому спецкурсу, заскочил в хозяйственный магазин на Ломоносовском проспекте и купил там топор для похода. Ничего так себе топорец, средних размеров с новеньким топорищем и немного блестящим от смазки лезвием. Я завернул его в газету и без всякой задней мысли положил его прямо в дипломат, так как ничего другого под руками не было, а нести его в руках по улице мне было как - то неловко. Когда я зашел в аудиторию на экзамен, то уже естественно забыл про свой топор. Я сел на свободное место, открыл дипломат, чтобы найти зачетку, увидел топор, который загораживал обзор, вынул его и положил рядом на парту. Топор немного грюкнул и тут... я спиной почувствовал напряженную тишину. На размышление ушла пара секунд. Осознавая комизм ситуации и еле сдерживаясь от смеха, я решил продолжать спонтанную игру. Я достал зачетку, медленно взял топор, рассмотрел его немного и положил обратно в дипломат. Пока вставал и шел к преподавателю, мельком успел оглядеть аудиторию: она тихо ржала, но вот преподавателю похоже было не до смеха. В общем, такого простого экзамена по спецкурсу у меня никогда не было ни до, ни после. Одногруппники мне потом подсказали всегда брать с собой топор на экзамен, - пришлось объяснять, что я не Раскольников. И все же, топор - очень полезная вещь в условиях современной цивилизации. Я лично убедился, что с его помощью можно решать даже некоторые проблемы теоретической физики. Он мне потом и в походе очень пригодился