Черный пробел

Глава 5

Зубова брали ночью. Когда Штукман постучал в запертую дверь подвала и лживым голосом сказал: «Телеграмма», полковник понял все и улыбнулся. Ему стало легко при мысли о том, чего не мог знать Мустафа: денег в подвале уже не было. Верные люди вывезли их из города как раз в то время, когда сребролюбивый дворник побежал доносить. «Это они», — спокойно сказал Зубов. В воцарившейся тишине его голос заставил всех вздрогнуть. Пенсионер Парамонов вытащил из–за пояса гранату. «Не сейчас», — сказал полковник. Тем временем стук в дверь становился все настойчивей. Били уже прикладами. «Сдавайтесь!» — заорал Хряков, руководивший операцией. В ответ Зубов выстрелил через дверь. Один из бандитов с утробным ревом рухнул на пол. «Уй–уй–уй!» — завопил Штукман, которому показалось, что в глаз ему попала пуля. На самом деле это была всего лишь отлетевшая от двери щепка. Бандиты отпрянули. Хряков распорядился заложить под дверь мину и послал к подвальному окну двоих с гранатами. Первого бандита уложил кто–то из членов домкома, а второй струсил и залег на полдороге. В это время сработала мина. Дверь разлетелась в щепки, все здание затряслось, и бандиты в клубах дыма бросились на штурм. У входа в подвал завязалась рукопашная схватка. Осажденные, всего восемь человек, дрались как львы, однако их было слишком мало. Домкомовцу, защищавшему окно, плеснули в глаза жидкостью от насекомых, и бандиты начали проникать в подвал через окно, оказываясь таким образом в тылу у обороняющихся. Тогда Парамонов выстрелом разбил лампу. Сразу наступила темнота, под прикрытием которой Зубов со своими людьми успел отойти в другой конец подвала. Во мраке сверкали вспышки выстрелов, раздавались крики и стоны. Грохот стоял неописуемый. Хотя члены домкома лучше ориентировались в подвале, бандиты лучше видели в темноте. Пользуясь этим, они даже сумели окружить полковника, который, ничего не подозревая, безмятежно лежал за трупом и стрелял по вспышкам в другом конце подвала. Нападение на Зубова не увенчалось для бандитов успехом — полковник разметал их в разные стороны. Уцелевшие бежали, хотя, впрочем, таких было немного. Все же положение обо- ронявшихся стало отчаянным, когда по приказу Хрякова в подвал принесли и подожгли тюк пакли, пропитанной. керосином. Пенсионер Парамонов, решив, что все потеряно, как человек старой закалки, сразу пустил себе пулю в лоб. «Напрасно, — с сожалением сказал полковник, — торопиться никогда не надо», — и продолжал отстреливаться, хотя огонь бандитов так усилился, что оставшиеся в живых подпольщики не могли поднять головы. Пользуясь этим, бандиты поднялись и, понукаемые Хряковым, ринулись вперед. Часть их полегла, но остальные разом навалились на защитников подвала, и вскоре все было кончено. Зубова оттеснили в угол. «Брать его живым!» — крикнул Хряков, но полковник, у которого как на грех кончились патроны, так яростно отмахивался обрезком водопроводной трубы, что толпа бандитов отхлынула. Некоторое время полковник и бандиты сверлили друг друга, взглядами, замерев на одном месте. Но тут Штукман сделал вид, что хочет ткнуть Зубова зажженным факелом в пах. Факел был тут же выбит резким ударом водопроводной трубы, но, воспользовавшись тем, что полковник на миг отвлекся, бандит, которого звали Степка Могила, треснул его доской по голове. «Убил, дурак! — завопил Хряков. — Он шефу живой нужен!» Хряков припал своим скрученным ухом к атлетической груди поверженного героя. Сердце полковника билось глубоко и мощно. «Порядок, — сказал, вставая, Хряков, — живой, паразит. Подымай его, ребята. А тебе, зараза, — обратился он к Могиле, — я когда–нибудь все равно морду набью».

Глава 6

Это был сырой и зловещий еловый лес с бузинным подлеском. Лейтенант Жилин отмахал по нему уже добрых два десятка километров и все еще не нашел никакого просвета. Деньги он закопал под сухой сосной на краю болота, а затем сбился с пути и теперь, почти потеряв надежду, выбраться, кружил по лесу из последних сил. Потрескивали под ногами сучья, пружинил слой перепревшей хвои и листьев. Кружилась голова от запаха бузины. Лейтенант, продолжая шагать, клял себя за то, что, увлекшись поисками подходящего места для клада, позабыл делать зарубки на деревьях и не смог выйти обратно на лесную дорогу, где оставил свой грузовик. Мало–помалу лейтенанту стало жутко. Бесконечность леса, угрюмо гудящего под ветром, таинственные звуки вдалеке, напоминавшие плач, действовали угнетающе. К тому же лейтенант чувствовал, что страшно проголодался. Он присел на трухлявый пенек, но тут же вскочил: что–то впилось ему в тело, проколов штаны. Пошатываясь, лейтенант побрел прочь. Ему хотелось плакать. Но тут ему показалось, будто он видит перед собой мужественное лицо полковника Зубова, и полковник укоризненно качает головой и грозит ему пальцем. «Нет, — подумал Жилин, — я не сдамся! Что сказал бы товарищ полковник, если бы видел меня в эту минуту? Товарищ полковник, обещаю вам, что буду держаться до конца». Сказав себе эти слова, лейтенант заметно оживился. Широкими шагами он двинулся вперед и вскоре увидел в лесу просвет. Еще через некоторое время он вышел к болоту и увидал ту самую сухую сосну, под которой, закопал деньги. Видимо, он сделал круг, однако это его не слишком огорчило. Подкрепившись брусникой и заячьей капустой, Жилин прилег люд сосной и задремал. Проснулся он оттого, что чье–то тяжелое дыхание коснулось его лица. Некоторое время он лежал, притворяясь спящим, и напряженно вслушивался в разговор стоявших над ним неизвестных. Один из них, видимо, разглядывал его, опустившись на корточки. Затем человек поднялся, хрустнув суставами. «Не, у нас таких нету», — услышал лейтенант. «Говорят вам, милиционер это! — сердито прошамкал старческий голос. — Топором его по башке, да сбросим от греха в болото — никто концов не сыщет». «Погоди, батя, — примирительно сказал кто–то басом, — Может, это не милиционер». «А кто? — запальчиво крикнул старец. — Кто в такую глухомань зря попрется?» «Ну, может, прохожий какой, — неуверенно сказал бас. — Странник…» «Странник! — передразнил старческий голос — Сколько годов живу, а не видал, чтобы странники по лесам шатались. Дождетесь, переловят вас тут, как котят…» «Дедка правильно говорит, — сказал еще кто–то. — Мало ли кто он есть. Все одно нечего лазить где не положено». «Ну ладно», — согласился бас. Тут лейтенант не выдержал. «Вы с ума сошли! — закричал он, вскочив на ноги. — Я — лейтенант Жилин!» Мужики опеши ли, а Жилин, торопясь и запинаясь, выложил им тут же все свои злоключения. «Да-а… — промычал обладатель баса, Епифан, скребя затылок. — А ведь мы тебя чуть не пристукнули. Знаешь ведь, сколько тут всякого народу по округе шляется». «Мне, однако, странно, что меня могли спутать с какими–то темными личностями, — сухо сказал Жилин. — Ну, впрочем, ладно. Я прислан из городской подпольной организации возглавить борьбу против клики Ганюка. Знаете Ганюка?» «Знаем… Видали! Век бы его не видать», — загомонили мужики. «Ладно, пущай, мы согласные», — сказал Епифан. «Да и человек ты ученый, чай, техникум кончал», — добавил Карп. «Я кончал не техникум, а академию Министерства внутренних дел. Впрочем, к моей миссии это отношения не имеет. Вот мой мандат», — с этими словами лейтенант протянул свой подпольный мандат, сделанный из куска мягкой материи, ворчливому старику, который, видимо, был за главного. Тот недоверчиво уставился на мандат, держа его вверх ногами. «Прочти–ко, Карпуша, — обратился старик к Карпу, — мне чтой–то глаза запорошило». Карп прочел: «Лейтенант Жилин Н. И. направляется для формирования партизанского отряда имени майора Дзюбы. Начальник Н-ской подпольной организации полковник Зубов, Подпись, печать». «Небось, поддельная», — буркнул дед. «Не похоже», — возразил Карп. «Таким мандатом только штаны латать», — продолжал ворчать дед, но его уже никто не слушал. «Итак, отныне я — ваш командир, — заявил Жилин. — Скоро мы начнем действовать».