Fallout Fantasy (СИ)

Annotation

Небольшие истории по мотивам замечательной игры Fallout, посвященные всему тому необъяснимому и загадочному, с чем можно столкнуться в мире игры.

Джоча Артемий Балагурович

Джоча Артемий Балагурович

Fallout Fantasy

1. НЕТЛЕНКА.

Тихий ветерок гуляет по Городу. Здания проемами пустых окон тоскливо взирают на замусоренные улицы. Стены некоторых из них превратились в кучи битого кирпича. Ветер гонит по потрескавшемуся асфальту все то, что приносит с собой из пустоши: обрывки бумаги, кочующие растения и песок цепляются за трещины, оседают на покореженных фонарных столбах и ржавых водонапорных колонках. Что-то ветер забирает у Города и уносит с собой прочь. Проржавевшие остовы машин перегораживают тротуары, грустя облупившимися радиаторными решетками. Предрассветная мгла стелится промеж поседевших стен и скрывает то, что когда-то оставила жизнь.

У стены старого питейного заведения с покосившейся вывеской белеют кости человеческого скелета. Лохмотья истлевшей рубашки с сохранившимися погончиками на плечах обтягивают прутья ребер. Костлявые пальцы сжимают пивную бутылочку, вросшую донышком в землю. Как будто человек присел к стене отдохнуть, и с тех пор так и застыл в вечном сне. Чуть поодаль - кости собаки. Возможно, это и не собака вовсе. Хотя остатки рыжей шерсти, сохранившиеся кое-где на скелете, наводят именно на эту мысль. Раздавленный высохший труп крысы на нижней ступеньке крыльца заведения. Прихоть природы или странные химические реакции не позволили трупику разложиться. Ветер треплет скрипучую дверь, выбивая ей об косяк незатейливую мелодию. Это, пожалуй, единственный звук во всем Городе, заставляющий задуматься о жизни, которая когда-то кипела на его улицах.

Мелкий моросящий дождик незаметно подкрался со свинцового неба и начал орошать мертвую землю. Тоскливый мягкий шелест капель - недостающий кусочек мозаики, завершивший картину безнадежности и мертвого безмолвия Города. Влага питает сухую землю, заполняет трещинки в асфальте, заставляет блестеть осколки разбитого стекла и смывает пыль с бренных останков.

Первые лучи восходящего солнца рисуют алыми мазками узоры на сохранившихся стеклах окон. Маслянистые разводы на лужах играют всеми цветами радуги. Дождь постепенно кончается, и яркие краски вступают в борьбу с серостью и тлением. Разбитый асфальт, умытый дождем, сверкает под косыми лучами солнца, как новый. Проходит немного времени, и марево колышущегося влажного воздуха искажает силуэты зданий. Туман скрывает городские раны и останки его обитателей. Какие-то новые звуки появляются то там, то здесь. Призраки голосов слышатся в толще тумана. Ветер теряет свою силу, и соло рассохшейся двери затихает, уступая мир эху нарождающейся жизни.

Мужчина, пробудившись от смертельного сна, сосредоточенно рассматривает початую пивную бутылку, близко поднеся ее к глазам. Второй рукой он привычно поправляет свою некогда модную рубашку с погончиками, купленную еще до войны. Пальцы натыкаются на лохматый пучок ниток на месте верхней пуговицы, и мужчина, чертыхаясь, наконец, поднимается на ноги и бредет прочь вглубь города. Радостно поскуливая, рыжий с подпалинами пес азартно пытается что-то схватить челюстями. Он просунул морду между ступеньками крыльца питейного заведения и беспомощно сучит лапами, пытаясь еще дальше протиснуться к одной ему ведомой цели. А там, в темноте и прохладе, испуганная крыса жмется к холодным кирпичам фундамента. Ее гнездо неподалеку, но вот эта противная собака не дает прохода.

Город постепенно наполняется звуками. Воздух, наконец, прогревается под солнцем. Влага рассеивается, и улицы заполняются прохожими. Взрослые спешат по своим делам. Где-то кто-то с кем-то ругается. Неподалеку слышно мерное урчание автомобиля. Дети снуют по улицам, ища для себя приключений и оглашая дворы смехом и криками. Пес сторонится, пропуская в заведение ранних посетителей. Вывеска на чугунном костыле сияет свежей краской и бодро покачивается в лучах восходящего солнца.

В полдень на окраине Города появляется странник. У него небритое измученное лицо. Одежда покрыта пылью. За плечами объемистый рюкзак. Он давит на плечи путнику, заставляя его сгибаться при каждом шаге. Во взгляде человека безразличие. Город и его жители не вызывают никакой реакции удивления, радости или интереса на его лице. Как же так? Посреди все еще местами радиоактивной пустоши наткнуться на такой райский уголок, брызжущий жизнью и благополучием? Путник останавливает одного из жителей и, покопавшись в одном из многочисленных карманов кожаной куртки, что-то показывает ему. Это алюминиевая фляжка с тиснеными цифрами на боку. Горожанин отрицательно мотает головой и кивает на вход питейного заведения. Странник хмурится, кивает в ответ и, волоча уставшие ноги, направляется дальше. В сердцах пнув загораживающую проход собаку, он раздраженно хлопает за собой входной дверью, вваливаясь в маленький зальчик. В проходе мужчина сталкивается с грязнущим мальчуганом. Тот нервно шмыгает сопливым носом и прищуром хитрых глаз оценивает незнакомца. Никто не желает уступать дорогу, и они протискиваются мимо друг друга в тесном проеме двери. Путник намеревается отвесить хорошего пинка наглецу, но усталость берет свое, и, сплюнув на пол, он подходит к стойке бара.

Бармен - сухонький беззубый старикашка, нервно протирает засаленным фартуком выморенную тысячами потных ладоней деревянную стойку. Его щербатая заискивающая улыбка достойна жалости. Путник криво ухмыляется в ответ и просит кружку пива. Старичок цепко хватает одну из множества замызганных кружек и невозмутимо, под укоряющим взглядом посетителя, небрежно протирает ее относительно чистым краем своего фартука. Мутное стекло кружки наполняется не менее мутной желтоватой жидкостью, и раздражение странника почти достигает своего апогея. Бармен хлопает ладонью по стойке, предлагая путнику расплатиться. Мужчина лезет в задний карман брюк и вместо пригоршни монет обнаруживает в нем пустоту. Мальчишка! Маленький воришка ловко воспользовался ситуацией. Пока неизвестно, что еще ему удалось украсть. Бармен издевательски усмехается в ответ на кислое выражение лица незнакомца. Заметив это, путник резким движением выхватывает из заплечного чехла дробовик, и лицо его превращается в дикую маску ярости. Усталость смывает потоком адреналина и злобы. Он вновь полон сил и необузданной жестокости...

Глухой выстрел раздается внутри здания. Захлебывающийся крик бармена привлекает внимание прохожих. Дверь кабака распахивается, и на крыльце появляется странник, сжимающий в одной руке дымящийся дробовик, а в другой автоматический пистолет. Подошва тяжелого армейского ботинка с хрустом давит мягкое тельце трусливой крысы. Сегодня не ее день. Сначала собака, а теперь вот это... В дальнем конце улицы человек замечает убегающего мальчишку и с ругательствами на устах устремляется в погоню. Нетвердо держащийся на ногах мужичок с початой бутылочкой пива бредет навстречу, намереваясь прикорнуть в тени здания. Разъяренный путник натыкается на него, и они вместе кубарем катятся в дорожную пыль. Тысяча извинений льется из уст виноватого забулдыги. В ответ..., а в ответ, не поднимаясь с земли, путник разряжает почти всю обойму пистолета в некогда модную рубашку с погончиками. Злобные свинцовые шмели отрывают тело забулдыги от земли и отбрасывают безжизненной куклой к стене питейного заведения. Уставившись остекленевшими глазами в небо, бедолага застывает у стены, сжимая в руке недопитую бутылочку пива. В принципе, в эту благословенную тень он и стремился...

Почти поднявшись на ноги, странник отмечает краем глаза какое-то движение. С противоположного конца улицы к нему несется озлобленный пес. Влажный язык высовывается из оскаленной пасти, а прижатые к голове уши придают этой живой торпеде еще больше стремительности. Секунда, и собака смыкает свои челюсти на предусмотрительно подставленной руке. В остервенении, исходя пеной, рыжий пес треплет плоть убийцы своего хозяина. Путник хладнокровно укладывает собаку на землю, опирается коленом на ее шею и резким движением прокушенной руки ломает псу позвоночник. Затем он достает из голенища высокого армейского ботинка широкий нож и при помощи него аккуратно высвобождает свою руку из стиснутых челюстей. Не обращая внимания на теплые струйки крови, стекающие по пальцам, мужчина, сидя на корточках, выдергивает брезентовые ремешки на клапане своего рюкзака. Обеими руками он извлекает из его чрева тускло светящуюся вороненой сталью и хромом штурмовую армейскую винтовку усиленного боя. Хищная красота оружия завораживает начавших собираться вокруг зевак. Только некоторые из них с ужасом обращают внимание на выражение глаз незнакомца. В них светится жажда скорой расправы...