Рассказы для героев: Пятнадцатый дом по улице Камю (СИ)

Annotation

Пятнадцатый дом по улице Камю принадлежит Эдуарду, молодому писателю, закончившему свой первый роман. На одном из приемов он знакомится с Франком, молодым художником. Их связь прописана тонкой вязью букв, и клубок событий начинает раскручиваться, чтобы вновь закончить всё так, как уже было раньше.

Вот только в этот раз у одного из героев совсем другие планы.

Колюжняк Виктор Владимирович

Колюжняк Виктор Владимирович

Рассказы для героев: Пятнадцатый дом по улице Камю

Дэлфу Ниаде

- Оставь её в покое...

Если это вестерн, то я должен стоять с револьвером в руке, смотря из-под опущенной шляпы на противника. По пустынной улочке ветер проносит 'перекати-поле'. Играет музыка Эннио Морриконе. Маленькой городок замер, ловя каждое наше движение. Положительные герои всегда побеждают, либо остаются в живых, чтобы потом отомстить. К сожалению, неизвестно насколько положительна моя роль.

Да и вокруг явно не вестерн.

А может это триллер, и мы говорим о кнопке пуска ракет, ядовитого газа или взрыва ядерной бомбы? Один из нас с пистолетом, в то время как другой замер возле кнопки. Патовая ситуация, в которой нет явного победителя. Кроме того, это может быть и кнопка отмены.

К сожалению, здесь не триллер.

Если драма, то кто-то стоит и держит на руках девочку. Он её отец или, наоборот, отчим. А второй просит отпустить и не мучить необходимостью разрываться между тем, кого она любит и тем, кто её породил. Читатели роняют слезы на страницы, и типографская краска расплывается черным пятном, изменяя вместе с буквами нашу реальность.

Однако эта драма менее трагична.

Будь у меня возможность выбора, я с удовольствием перескочил бы ближе к главному конфликту. Нет хуже времяпрепровождения, чем открывать себя для читателя со всех сторон. Пытливый взгляд изучает каждую фразу или деталь, в надежде угадать концовку. Я тоже на это надеюсь, но не знаю: получится ли?

Ещё хуже, когда торопливо читают, проскакивая описания и не замечая выбора и духовных метаний. Жуют сюжет будто фастфуд, стремясь запихнуть глубже и больше. А потом изжога бьёт изнутри, и в мозгу лишь тупое сытое удовлетворение. Проглотил, прожевал, запил. И никакого толку, кроме рези в желудке.

У нас, правда, сложно для монотонного жевания и чаще мы просто падаем в мусорку недоеденными.

Мой прота-антагонист - пока ещё только самое развитие событий и ничего не определено - устало делает шаг внутрь рассказа.

***

Летним вечером пятницы можно вдоволь помечтать о том, как провести выходные. Часть этих планов не сбудется, но никто не мешает нам их строить, пока жизненные обстоятельства ещё раздумывают с какой стороны подступиться.

Эдуард де Карро вышел из здания, что находилось по адресу 'улица Камю, дом пятнадцать', и радостно улыбнулся. Сегодня он впервые был приглашен к мадам Флорентини, а это значило, что его знакомство с богемой Парижа подошло к своему апогею.

Эдуард знал, что глупо употреблять такое слово, как 'богема', в отношении Парижа, где каждый дом имеет свою историю, а количество поэтов, писателей, художников, скульпторов, модельеров, певцов и прочих почти равно количеству жителей. Но это всё сейчас не интересовало молодого человека, который только недавно закончил первый роман и не успел ещё потерять надежды пристроить его в издательство. Или, хотя бы, добиться отзыва от кого-нибудь из тех, чьи имена столь часто мелькают в колонке литературных новинок.

Поначалу Эдуард хотел прогуляться пешком, благо до небольшого ресторана, который мадам Флорентини снимала для своих посиделок, можно было добраться не более чем за полчаса. Бедственное положение наследника обнищавшей дворянской семьи приучает ценить прелести таких прогулок, однако Эдуард решил, что негоже в самый первый раз являться пешком. Это могло произвести неблагоприятное впечатление.

Услужливый кучер распахнул дверь перед элегантным молодым человеком и, преданно глядя в глаза, назвал сумму раза в два более той, на которую рассчитывал Эдуард. Чего никогда нельзя будет отнять у обнищавших дворян, так это чувство собственного достоинства. Пожалуй, у них оно развито даже более, чем у их успешных собратьев. Ни дрогнув ни на миг, Эдуард прошествовал внутрь кареты и благосклонно кивнул кучеру, когда тот закрыл дверцу.

Лишь оставшись один, он позволил себя прошептать ругательство. Но и это было сделано с особым достоинством.

***

Как вы понимаете, автор не утруждает себя указанием времени происходящих событий. Почему-то считает, что наличие карет уже многое скажет читателю. Да и сам Эдуард показан всего лишь парой мазков: мальчик из дворянской семьи; не богат, но с характером; писатель.

Вокруг одни условности и тот, кому выпало прочесть рассказ, домыслит предполагаемое время и предполагаемого Эдуарда.

Авторы, а также писатели и литераторы, во многом подобны художникам. Наш принадлежит к любителям делать наброски карандашом.

Меж тем, время размышлять и философствовать за кулисами подошло к концу. Мой выход. Не надо аплодисментов. Чего уж там.

***

Карета остановилась напротив входа в ресторан. Эдуард расплатился и даже кое-что добавил сверх, по-прежнему демонстрируя благородство происхождения. Монеты упали на подставленную кучером ладонь, загрубевшие от вожжей и кнута пальцы схватили их и сжали.

Молодой человек подошел ко входу в ресторан. Оттуда доносился голос подающей надежды шансонье, перекрывая гул разговора и звон бокалов. Именно такой атмосферы Эдуард и ожидал. Он хотел уже толкнуть дверь, но, задумавшись, не заметил, что его опередил господин в дорогом на вид плаще и эффектной шляпе. Поэтому толчок пришелся прямо в спину незнакомца. Кровь прилила к лицу молодого человека, окатив жгучим чувством стыда.

- Покорнейше прошу простить меня, - смиренным тоном произнес он. - Ради Бога и хозяйки этого вечера, на который вы и я приглашены, давайте забудем об этом незначительном инциденте. Я задумался и, признаюсь честно, не заметил, что вы стоите впереди меня. Моё имя - Эдуард де Карро. И, чтобы загладить вину, я согласен угостить вас чем-нибудь.

- Не волнуйтесь. Ничего страшного не произошло.

Господин развернулся, но ещё до этого, по голосу, Эдуард понял, что перед ним ровесник. Странная печать грусти отчетливо выделялась на этом красивом, хоть и чуть полноватом лице.

- Меня зовут Франк Мойе. Я - художник. Вы, я так понимаю, здесь первый раз? О, не смотрите на меня так. Просто иначе вы бы знали, что мадам Флорентини оплачивает угощение и спиртное. Многие из обнищавших финансами, но не духом, ждут этого вечера, чтобы наконец-то почувствовать себя на празднике.

Голос у Франка был чуть резковат, словно он хотел закричать, но постоянно сдерживал себя.

- Мне ли не знать, - охотно отозвался Эдуард. - Я посвятил себя писательскому делу, но чтобы сводить концы с концами мне приходится работать корректором в 'Огнях Парижа'.

- Это наверное ужасно для человека дворянского происхождения.

- Увы.

- Но всё не так страшно. Вы ежедневно исправляете чужие ошибки, чтобы не наделать своих. Как продвигается писательское дело?