Американская ария князя Игоря

— А и правда, — заметил Игорь, — так быстрее. Хотел бы я уметь так улыбаться.

— Годы долгих тренировок, — заметил Миша. — Раньше-то одной улыбки не хватало. Приходилось потом то рукав пришивать, то пуговицы. Одна морока.

В этот момент у Миши снова зазвонил телефон.

— Борец! — заорал Миша в трубку, — Hello again. Как там бизнес?

— Это Боря, — прошептал Миша ребятам, — братка.

— Кто борзеет? — возмутился Миша, слушая брата. — Опять этот дикий борзеет? Не будет завтра бригаду выводить? Скажи ему, шобы готовился. Скажи, приедет Мигеле и сразу ему так отвыкнет, что он будет сугубо домашний. Как тапочки.

Сергей засмеялся, хотя ему сразу стало жалко неведомого прораба.

— Борец, как только — так сразу, — пообещал брату Миша. — Но не сразу. Я пока с друзьями с России. Показываю им Беверли-Хиллз. Ну да, тут одни козлы. Так они ж с России, не знают. Ладно, позвоню. Ты этому Серхио пока мою фотографию принеси. Скажи — Миша просил у кровати поставить. Шобы я ему ночью начал сниться — утром уже в туалет не надо будет ходить. Да, все, пока.

— Понабрали латиносов, — пожаловался Миша, закрывая телефон, — работать никто не умеет.

— А наши? — поинтересовался Игорь. — Наших тут вроде полно.

— Наших тут до черта, — подтвердил Миша. — Но эти работать вообще не хотят. Они хотят руководить.

В этот момент у него снова зазвонил телефон. Миша раскрыл трубку, послушал и возвел глаза к небу.

— Тяпа! — сказал он с упреком. — Разве можно куру сильно давить? Вот оно и упало все. Надо нежно давить, чтобы только косточки хрустели. Но чтобы не падало. А Степик что? Где он ездит, когда сегодня ужин? Я-то по делу езжу — в Беверлике кофе пьем… Что? Ну, и не проблема. Подняла, помыла, обратно положила. Ну треснула плитка, делов-то. Позвоню Луису — он пришлет какого-нибудь своего сайгака, тот поменяет. Он хоть и глупый, но исполнительный. Да нет, я про Луиса, не про сайгака. Сайгак-то наверняка совсем дурной. Но одну плитку поменяет, не совсем же он сайгак. Что? Ну да, обратно куру клади. Только сначала за ногу ее возьми — и об косяк. Тогда упакуются. Не упакуются — меня жди. Я только к братке заеду, с Серхио побеседовать, и домой. Нет, сайгака сегодня не вызовем, завтра сделает. Там сегодня конфликты, надо сначала уладить. А то такого насайгачат… Тяпик, ну шо ты меня грузишь, а? Я же с людями!

Миша закрыл трубку.

— Ну вот шо можно доверить женщине, а? — горестно спросил он. — Давила куру, давила — и сверзила весь котел. Плитку поломала. Кто так делает? Надо ж нежно давить!

— Чтобы нежно давить, — заметил Игорь, — надо иметь большие сильные руки.

— Как у Миши, — сказала Катя.

— Я вообще-то имел в виду — как у меня, — признался Игорь. — А у Миши — какие же это руки? Это гидравлические прессы.

В этот момент к их столу подошел какой-то седовласый господин, судя по бейджику — старший менеджер ресторанчика. С ним рядом семенил давешний метрдотель с видом мальчишки, нажаловавшегося папаше.

— Господа, — сказал седовласый по-английски, — Мартин мне сказал, что тут произошел конфликт.

— Первый раз слышим о каком-то конфликте, — спокойно ответил Игорь. — Мы заказали напитки и закуски, а потом к нам подошел этот молодой человек и стал выговаривать за то, что мы не заказали ланч.

— Он был прав, — сообщил седовласый. — В это время уже заказывают только ланч. Мартин поэтому вас и спрашивал. Получается, что вы его обманули.

— Мартин, — спросил Игорь метрдотеля, — мы при входе тебе разве что-то обещали?

Мартин открыл рот. Потом закрыл.

— Вот видите? — сказал Игорь седовласому. — Мы ему ничего не обещали.

— Значит, это Мартин виноват, — вынес вердикт седовласый. — Он должен был предупредить.

— Я их предупреждал, — пискнул Мартин, чувствуя, что его такая многообещающая карьера в Беверли-Хиллз летит ко всем чертям.

— Ну так увольте его к свиньям, — посоветовал Миша безразличным тоном. — Он все равно работать не умеет.

— Но вы должны есть ланч! — продолжал настаивать седовласый.

— Они тут точно все больные, — сказал Игорь Мише по-русски.

— А я предупреждал, — ответил тот.

— Вот это — что? — спросил Миша седовласого, показывая на чашку с почти допитым кофе и маленькую тарелочку с орешками.

— Это кофе с орешками, — твердо сказал тот, решив не поддаваться на провокации.

— Ничего подобного, — объяснил Миша. — Это мой ланч. В той стране, откуда я родом, все так ланчувают.

— Что за страна? — заинтересовался седовласый.

— Одесса, — объяснил Игорь. — Маленькое островное государство посреди Черного моря.

— Одесса — слышал, — признался седовласый. — Это подруга Мэтта Дэймона, мне внучка говорила.

— Слушай, — сказал Миша Игорю по-русски, — он меня уже конкретно утомил.

— Миша, не звени нервами, — предупредил Игорь. — Тебе еще Серхио по голове сегодня стучать, береги силы.

Седовласый стал о чем-то тихо переговариваться с Мартином.

— Я думаю, — строго сказал он Игорю после окончания переговоров, — что конфликт будет исчерпан, если вы извинитесь перед Мартином.

Мартин мелко-мелко закивал головой: ему хотелось, чтобы перед ним извинились. И чтобы его не уволили. И чтобы больно не били. Этот парень явно хотел слишком многого.

— Ох, я сейчас перед кем-то начну извиняться, — пообещал Миша и сжал ладонью левой руки кулак правой, отчего кулак громко и страшно захрустел.

— Я правильно понял, — быстро спросил Игорь седовласого, — что вы высказали явное презрение к национальным и культурным традициям этого уроженца островного государства Одесса?

И он указал на Мишу, который на лице тут же изобразил типичную еврейскую сиротку из пятого поколения биндюжников. Впрочем, страшно хрустеть пальцами он так и не перестал — на всякий случай.

— Как это? — удивился седовласый, который явно встревожился.

— Его народ издавна ланчует кофе с орешками — это не только культурная, но и религиозная традиция, — объяснил Игорь. — Вы же продемонстрировали презрение к тому, что они называют это ланчем, да и еще потребовали извинений перед этим кенгуру, который устроил нам скандал прямо во время еды. Это называется — расовая и религиозная нетерпимость, — громко сказал Игорь. — Я не знал, — почти проорал он, — что в современной Америке это возможно!

— Одесса! — взвизгнул Миша, произнеся это слово с американским акцентом. — Freedom!

— Freedom! — заорал Игорь.

Сергей, чтобы поддержать священную борьбу друзей за независимость от метрдотеля, начал колотить чашкой по блюдцу. Кира тихо смеялась в салфетку, Катя уже просто рыдала.

— Мои извинения, н-наши извинения, — забормотал вконец испугавшийся седовласый, который быстро-быстро стал пятиться назад, волоча за собой обалдевшего от всего этого Мартина.

Игорь вздохнул, отхлебнул кофейку и огляделся вокруг.

— А вообще, — признался он, — городок действительно симпатичный. Чистенько, окурки не валяются. Но я бы тут не стал селиться, нет. Это же город сумасшедших метрдотелей. Но я рад, что мы сюда заглянули. Хоть повеселились.

— Островное государство, — напомнил Миша и заржал.

— Да, хорошо получилось, — небрежно ответил Игорь, стараясь, чтобы его голос звучал неимоверно скромно, после чего снова отхлебнул кофейку.

— Эх, — размечтался он, — был бы я тут в конце одна тысяча восьмисотых. И было бы у меня в кармане тысяч пять долларов.

— Ну, — заметила Катя, — для тех времен это была огромная сумма.

— Зато купил бы весь будущий Беверли-Хиллз, — объяснил Игорь. — Ну, точнее, центральную его часть. Хотя, — задумчиво сказал он, — место ведь надежд не оправдало. Искали тут нефть, искали — так ни черта и не нашли.

— Полный облом, — согласился Сергей. — Вместо этого построили город — ни уму ни сердцу. Даже пообедать нормально нельзя.

— Пошли отсюда, — скомандовал Игорь, вставая и бросая деньги на стол.

— Пошли, — согласился Миша, отодвигая стул. — У вас же время еще есть? Сейчас скатаемся на одну площадочку — весь Лос-Анджелес оттуда видно. А потом пообедаем в одном хорошем месте.